Страница 9 из 86
Как жаль, что нет знака препинания, способного передать тот скептический вздох, который я только что произвела. Гусма на такой в свойственной ей манере отмечает, что благородная касим не должна фыркать как лошадь. С чем я, кстати, полностью согласна.
Запечатанную девушку представили как гессу Лигию Биргит, но у этой привлекательной клубничной блондинки оказалась такая заносчивая манера общения, что весьма скоро мое едва вспыхнувшее сочувствие сошло на нет.
Впрочем, вся семья Биргитов, ее мать, отец и старший брат, отличалась поразительной высокомерностью. Не знаю уж, какой дар живет в их крови, чтобы можно было оправдать хоть десятую часть такого отношения к окружающим.
К примеру, заметив взгляды, которых я не могла не бросать на печать, нарочно выставленную на всеобщее обозрение, Лигия спросила:
— Что, милочка, не привыкли к такой роскоши? Если вам интересно, можете подойти и рассмотреть.
Я, конечно, не привыкла вовсе не к роскоши, а к тому, что кто-то готов добровольно искалечить собственного ребенка, но гесса Биргит и не ждала моего ответа, она оглядела столовую и поинтересовалась:
— А разве, Северинов сегодня не будет?
Я только открыла рот, чтобы вставить хоть слово, а не просто хлопать глазами, как Лигия снова опередила меня:
— О, только не делайте скоропалительных выводов! Я знаю, как камеристки и компаньонки обожают сплетничать. Пусть люди и питают некоторые надежды на породнение наших семейств, я задала этот вопрос только для поддержания беседы. Вы слишком стеснительны, чтобы помогать хозяйке дома в создании надлежащей светской атмосферы.
Нора, вообрази себе эту тираду! Если отбросить всю высокомерную чушь, которую она несла, то у меня возник только один вопрос: что значит «люди питают надежду» на породнение семейств Северинов и Биргитов?
У меня лишь два варианта ответа. Первый: Лигия уже так достала местное общество, что оно кровожадно мечтает избавиться от нее с помощью проклятия, сделав первой женой Ролана.
Второй: о Ролане мечтает сама Лигия и в разговоре выдает желаемое за действительное. Тогда возникает еще один вопрос: а существует ли проклятие на самом деле? Ведь эта девушка явно не из тех, кто будет рисковать собственной жизнью ради любви.
Ну да ладно, мои размышления занимают слишком много места, и, боюсь, их придется писать едва ли не на полях.
Обед оказался довольно скромным, помимо семьи Биргит присутствовали еще О’Бозы, их старшая дочь и священник с женой.
Меня усадили между главами приглашенных семейств, Флором О’Бозом и Карлом Биргитом. Последний был до глубины души оскорблен таким неравным соседством. Терри поместили как можно дальше от гостей мужского пола, между женой священника и Лигией, скорчившей такую гримасу, будто на тарелку перед ней положили нарезанных лимонов.
Карл Биргит посмотрел на меня сверху вниз, с удивлением осознавая, кого ему придется занимать беседой, впрочем, удивление почти сразу сменилось сомнением. Видимо, благородный гесс прикидывал, сколько разумных слов я буду способна сказать в ответ. Отец Лигии был еще по-своему привлекательным человеком, хотя его светлые волосы уже давно приобрели серебристый оттенок, но тот же презрительный изгиб губ, что и у дочери, вновь портил впечатление.
— Я правильно понял, вы, молодая мисса, приехали к нам откуда-то из колоний?
— С Иланки, — уточнила я. Начало беседы не предвещало ничего хорошего.
— Получили домашнее образование, как и моя Лигия?
— Отчего же? — Я удивленно отвлеклась от салата. — На острове есть Елизаветинский женский институт.
— Не пансион? — в свою очередь удивился гесс Биргит, и мы некоторое время мерили друг друга скептическими взглядами.
— Не пансион, — медленно и осторожно произнесла я, опасаясь, что сосед крестной относится к когорте тех оголтелых, что вечно торчали под окнами наших классов, призывая не смущать женские умы наукой. В отношении тригонометрии я бы, может, с ними и согласилась, но только оттого, что мой ум смущался не математикой, а удручающей к ней неспособностью. — Полковник Кермез считает, что гувернантки дают слишком изнеженное образование для колоний.
— Я бы тоже отправил Флору в институт, если бы она не была столь застенчива, — поддержал меня с другой стороны мир О’Боз, а потом добавил тише: — А моя жена чуть менее категорична в этом вопросе.
— И что же вам рассказывали про возникновение Эрландской империи? — спросил Карл Биргит противнейшим тоном экзаменатора, видимо подразумевая, что женский институт может давать только азы истории.
— Ученые считают, что первым толчком к возникновению Эрландской империи стала охота на ведьм, когда Платон I дал убежище семьям одаренных в Эрландии на приграничных территориях.
— Отлично, отлично, — перебил меня удовлетворенный экзаменатор, не дав перейти даже к первым завоеваниям. — Хотя бы в колониях имперская система образования работает как надо.
Я удивленно захлопала глазами, и Флор О’Боз пояснил:
— Некоторые революционно настроенные учителя пытаются преподавать по-иному. Буквально на прошлой неделе прогремело несколько скандалов. Но вы были на корабле и не могли прочитать прессу. Вскрылось, что в первой мужской гимназии и в юридическом колледже юношам рассказывали, как, спасаясь от инквизиции, магессы тех времен бежали на земли Северинов, под их защиту…
— И… — начала я, в последней надежде сказать что-нибудь умное, но ты же знаешь, Нора, отвлеченные политические дискуссии никогда не были моей сильной стороной. И вообще никакой моей стороной в принципе…
— Историческая правда — это, конечно, хорошо, но не в рамках образования молодежи. Как знание того, что давно почивший правитель был печальным тугодумом и лишь через десятки лет понял, что такое скопление семей силы на границе опасно не только него, но и для его соседей, поможет укрепить нашу империю? В любом случае Северины не спешили вступать в борьбу за власть много веков назад и уж тем более не могут даже подумать об этом теперь. Спасибо дару земли… — Гесс Биргит иронично поднял бокал с вином.
Нора, ты же понимаешь, что слова своих собеседников я передаю очень приблизительно, поэтому прости меня, если заметишь в них какую-то неуклюжесть. На самом деле и Карл Биргит, и Флор О’Боз отличаются знатным красноречием. Да и остальные гости были вполне светскими людьми, кроме разве что Флоры О’Боз, которая весь вечер вымученно отвечала лишь на придирки матери, отмечавшей, что дочь ест то слишком много, то неправильно…
Но речь не о бедняжке, а о дальнейшем развитии разговора, который вдруг со скоростью мяча для тенниса стал перескакивать с одного края стола на другой до тех пор, пока дело не кончилось катастрофой.
— Остается только надеяться, что следующий король будет дальновиднее своих предшественников и ему не понадобятся десятки лет размышлений, чтобы начать переманивать к нам новых чудотворцев, — поднял бокал Флор О’Боз, и его благожелательная улыбка сделала фразу гораздо более похожей на тост.
— О ком это вы? — поднял брови гесс Биргит.
— Конечно же, об ученых, инженерах и механиках, папа, — вдруг вступил в беседу Марк Биргит с другого конца стола, и с этого момента к разговору прислушивались уже все.
— Игрушки для неодаренных, — фыркнул его отец.
— Молодой человек прав, — возразил Флор О’Боз. — То, что сейчас творит техника, не всегда под силу магии. Не говоря уж, что мало какой гесс выстоит против нескольких вооруженных винтовками людей.
Марк Биргит так же неожиданно обратил внимание на меня.