Августина лучше всех

Целитель погрозил нам всем пальцем.

— Никаких ударов током и ожогов!

Терри немного скис, зато повеселел Феникс.

— И что, прям туда, — он указал глазами на еще более соблазнительное в таком положении декольте Лигии, — руками?

Гесса Биргит одарила спасителя ненавидящим взглядом, а ее отец, к которому, собственно, и был направлен этот вопрос, нехотя кивнул.

— Придется ж жениться, — еще более радостно оповестил о своих намерениях гигант.

— Тогда справляйтесь без меня, — едва слышно прошептал Терри.

— О пылкий юноша, давайте вы отложите свои матримониальные планы на полчаса и мы займемся делом?

Предложение было встречено с одобрением.

По команде целителя я положила руку на знак пламени, Терри коснулся молнии, а Феникс — розы ветров.

Едва моя ладонь стала теплой от прилившей силы, как печать будто бы сдвинулась вверх.

Я думала, Лигия вскрикнет хотя бы от неожиданности, но вместо этого она широко раскрыла глаза и задышала так жадно, будто до этого ее держали под водой.

— Все-все-все, молодцы! — похвалил нас целитель, жестами показывая расступиться и убрать руки. — Теперь моя очередь блистать талантами.

Я отвела свои пальцы с сожалением. Надо было заранее напроситься в помощницы, чтобы иметь возможность оценить магический процесс изнутри.

— Моя дорогая, попробуйте аккуратно сесть и наклониться вперед, — это указание было обращено уже к Лигии.

Та послушно села, снова вздохнула, будто так и не смогла набрать в себя достаточно воздуха. Еще до того, как она наклонилась, печать стала соскальзывать с ее груди.

Целитель ловкими пальцами подхватил диск и заставил Лигию лечь обратно.

На месте печати остался сочившийся мелкими точками крови след с довольно выпуклыми валиками кожи в окантовке.

— Я, пожалуй, посижу у окна, — сказал Терри.

— Да-да, молодые люди, вы мне больше не нужны, если только мисса Лакшин не захочет посмотреть на работу.

Не знаю, как мисса Лакшин, а Августина Кермез хотела не только посмотреть, но и поучаствовать.

Карл Биргит, Терри и Феникс не разделяли моего любопытства и поспешно вышли, оставив нас с пациенткой наедине.

Целитель положил руки по краям раны, и она практически на глазах стала заживать.

— Проассистируете? — спросил он, когда процесс был завершен, и протянул мне смоченное в воде полотенце.

Я аккуратно стерла остатки крови с груди Лигии — под ними оказалась чистая кожа.

— Ну как?

«Заживление на отлично», как сказали бы в институте. И все же внешний вид оставлял желать лучшего. Валики круглого шрама бросались в глаза.

— Можно? — спросила я, протягивая руку к чужой пациентке.

— Попробуйте, коллега, — снисходительно ответил старичок.

Некоторое время я исследовала края круга.

Да, классическим целительством здесь было не помочь, этот ободок зарубцевался давно.

— Я могу сгладить шрам, но будет больно, — сказала я Лигии.

Глаза девушки зажглись, а дыхание на секунду стало легче.

— Очень больно? — спросила она.

— Уж точно не больнее, чем вправить вывих, — не удержалась я. — Будет жечь.

Гесса Биргит кивнула, а целитель посмотрел на меня с настороженным любопытством.

— Я настаиваю на том, чтобы контролировать процесс.

— Контролируйте, — пожала плечами я, хотя не лечила никого под присмотром с момента выпуска из института.

Кажется, пришло время самой становиться учителем.

Когда иланкийский лекарь сказал мне, что иногда для того, чтобы исцелить человека, надо уметь не только созидать, но и разрушать, я сначала ему не поверила. А еще он сказал, что бог жизни и смерти поцеловал меня в темечко, раз к дару целительства дал еще и огонь.

Все верно — идеальное сочетание.

Я старалась действовать быстро, чтобы причинять как можно меньше боли: приложив палец к шраму, выжигала кусочек рубцовой плоти и моментально начинала заживление, но Лигия все равно вцепилась пальцами в кушетку и иногда стонала.

— Давайте вместе, — предложил целитель и положил свой палец сразу следом за моим. — Я возьму на себя регенерацию.

Так дело действительно пошло живее. Мы закончили почти половину круга, когда Лигия, зажмурившая глаза, вдруг едва слышно пробормотала:

— Это все для тебя, Ролан… Для тебя…

Я не могла поверить своим ушам. Что она сказала?

Мой палец остановился, и целитель посмотрел вопросительно.

— Передышка?

— Нет, продолжим.

На то, чтобы выжечь весь рубец, нам понадобилось около десяти минут. К завершению круга на лбу Лигии выступила испарина, но она держалась на удивление мужественно. В конце процедуры шрам был таким же гладким, как и остальная кожа. Спустя несколько дней он побледнеет и станет едва заметным, а через месяц и вовсе перестанет существовать.

— А теперь отдыхайте, моя дорогая, — сказал целитель, гладя измотанную пациентку по голове.

— Да, теперь можно. Теперь я буду достойной женой для гесса Северина. — Лигия успокоенно вздохнула и закрыла глаза.

Я еще раз удивленно на нее посмотрела. Конечно, эта девушка и раньше имела на Ролана определенные планы, но никогда еще не выражала их так прямо.

— Мисса Лакшин, вы идете? Я бы хотел с вами кое-что обсудить. — Целитель уже стоял в дверях гостиной.

— Секунду. — Вспомнив, что хотела проверить, я распростерла обе ладони над телом Лигии.

Если моя догадка была верна, вместе с печатью должна была уйти и магическая червоточина, которая показалась мне странной в прошлый раз.

Но нет, она была на месте и даже как будто бы стала больше.

Биргиты накрыли стол на боковой веранде, с которой прекрасно было видно и пристань, и сад. Усевшись на пустой стул, я собиралась было задать вопрос целителю о посторонней магии, которую обнаружила в его пациентке, а он, судя по всему, был не прочь обсудить новый метод лечения. Но вмешалась мать Лигии и увела у меня старичка прямо из-под носа, завалив того вопросами о здоровье дочери.

В это время на противоположном конце стола Карл Биргит с некоторым изумлением слушал Феникса, причем я не удивлюсь, если это изумление было от того, что гость продолжает называть его «папашей».

Тогда я повернулась к Марку и решила разобраться с тем, что волновало меня еще вчера.

— Вам удалось расшифровать дневник адмирала дальше?

— Да, но не слишком много. Вот. — Гесс Биргит вынул из внутреннего кармана листок. — Переписал специально для вас.

Я обрадованно развернула записи, но тут же приуныла, увидев, что строчек совсем мало.

Этот самый листок и сейчас лежит у меня на столе, так что слова с него я переношу максимально точно.

«Смеру укачивает. Отправил Камиллу предложить ей помощь…»

— Подождите, так Камилла в том плавании была на борту? — удивилась я. — И знала, что Ральф привез с Иланки женщину?

— Получается, так. — Марк пожал плечами. — Чуть раньше есть упоминание вскользь, что она училась у какого-то шамана на острове, но я не стал переписывать то, что не имело отношения к гессу Северину. Вообще, конечно, странно…

— Почему?

— Во-первых, чему она могла учиться? А во-вторых, иланкийцы не жаловали первых колонизаторов.

Я бы могла возразить, что они не жаловали и всех последующих, за редким исключением, но мне хотелось дочитать записи, а не пускаться в долгие объяснения.

«Состояние Смеры объяснилось — беременна. А Камилла, кажется, нашла общий язык с иланкийками».