Августина лучше всех

3 сентября

Когда я распахнула дверь своей комнаты, чтобы спуститься на завтрак, под ней уже дежурили: Терри, беспечно подпиравший противоположную стену, и Кабачок, прилагавший все свои призрачные усилия, чтобы по этой стене вскарабкаться.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду своей очереди на прием к лучшей целительнице в округе.

— А кот?

— Чок — моя моральная поддержка. Вдруг будет больно? — ответил мой «нежный» пациент и попытался пройти ко мне в комнату.

— Нет, только не здесь, — встала у него на пути я, вспомнив вчерашний разговор с Лу. После таких откровений оставаться с Терри наедине было крайне неосмотрительно.

— Тогда в моей комнате? — тут же предложил (как она там выразилась?) «человек чести и офицер».

— Ни в коем случае!

— С каких пор ты стала такой щепетильной? — удивился он и посмотрел на меня оценивающе.

— Со вчерашнего дня, после того как поговорила с Лунарой. Она считает, что теперь ты обязан сделать мне предложение, — выдала я все как на духу. Пусть тоже поостережется.

— Нет, если надо, ты только скажи, я сейчас за парадными ботинками сбегаю и сразу обратно. — Прохвост усмехался самым натуральным образом.

— Буду иметь в виду, — пообещала я. — А пока все лечение будет происходить в гостиной под присмотром крестной или Гусмы.

Как ни странно, на этот раз Терри даже не пикнул. Видимо, поддержка Чока действительно была внушительной… либо сказывалось присутствие гессы Версавии, сверлящей нас взглядом. Более того, прикасаясь к лицу необычайно смирного пациента, я заметила, что он не только побрился, но и к тому же воспользовался туалетной водой — дело явно шло на поправку.

Покончив с завтраком быстрее всех, крестная, согласно вчерашнему уговору, отправилась с визитом к О’Бозам.

— Как ты смотришь на конную прогулку? — внезапно спросил Терри.

Смотрела на нее я скептически. Во-первых, островные лошади против материковых выглядели сущими пони, во-вторых, у меня были более серьезные планы на день. Поразмыслив, я решила, что кто, как не Марк, станет мне лучшим сообщником в применении незаконной некромагии?

— Извини, но я собираюсь в гости.

— К кому?

— К Биргитам. — Я искренне рассчитывала, что это сообщение отвадит Терри от мысли составить мне компанию, но, на удивление, оно имело обратный эффект.

— Отлично, я с тобой. Думаю, я должен объясниться с Марком.

Извинения, конечно, похвальное дело, но мне не хотелось спорить за внимание гесса Биргита, поэтому, не дав определенного ответа, я постаралась устроить свое отправление как можно незаметнее.

Подвела Гусма.

Когда няня появилась на заднем крыльце, сияя широкой железнозубой улыбкой, под руку ее коварно держал такой же радостный Терри, а около юбки терся неутомимый Кабачок.

«Ну вот, все в сборе», — мысленно вздохнула я.

— Я тут подумала, касим, — важно сообщила Гусма, глядя на мое хмурое лицо. — Молодого гесса ты вылечила, дурить он перестал и даже сам сегодня побрился. С виду крепкий, молниями вон как швыряется — чем не жених? Ты присмотрись.

Я присмотрелась… к няне, потрогала ее лоб, не бредит ли.

— Лала, а как же дом? Ты хотела красивый дом… ну или овец хотя бы… — воззвала я ко всему рациональному, что было в моей наперснице.

— Я решила, зачем тебе дом? У тебя своих два. Так даже лучше, когда нет своего имущества, больше радеешь о женином. И с Иланки переезжать не придется.

Рациональное явно уводило Гусму куда-то не в ту сторону, поэтому всю поездку я с подозрением смотрела на Терри — не удалось ли ему подкупить ранее неподкупную блюстительницу моего блага?

Если у меня и была тень беспокойства, как встретят такую делегацию Биргиты, то она быстро развеялась. Увидев Терри, выпрыгивающего из коляски, вечно недовольный Карл Биргит вдруг подобрел.

— Рад видеть тебя, Вистеррий, надеюсь, все глупые ссоры забыты, мы же почти родственники.

Лось, явно не ожидавший, что едет укреплять семейные связи, посмотрел на хозяина дома несколько ошарашенно и даже позволил увести себя в бильярдную, где ему были обещаны сигары и бог знает что еще.

Я же с усмешкой посмотрела на Марка, помогавшего няне с достоинством покинуть экипаж и поэтому пропустившего столь щедрое предложение.

— Ваш отец не оставляет надежд снять печать с Лигии?

— Это так очевидно?

— В прошлые наши встречи гесс Биргит не показался мне настолько гостеприимным.

— Я так понимаю, вы здесь не со светским визитом? Сестра в красках рассказала, как с вами обошлись О’Бозы.

— Уверена, что вам пришлось не легче. — Если мне неловко было начать разговор с Флорой, представляю, чего это стоило Марку. — Но вы правы, я приехала сюда в поисках сообщника.

— Вы же не замышляете ничего незаконного?

— Ну как сказать, может быть, совсем немного… Хотя! — До меня наконец-то дошло, насколько гениальным было отправиться именно к Биргитам. — Если вы составите мне компанию, незаконным оно уже не будет!

— Говорите, я весь внимание. — Марк жестом показал мне в сторону прогулочной дорожки, ведущей к пирсу. И правда, не на чай же к Лигии в гостиную мне было идти.

— Я хочу вызвать духи Камиллы и Карлотты Северин. Учитывая, что в девичестве обе носили фамилию Биргит, с вашим присутствием все требования закона будут соблюдены.

— Но почему их?

Я рассказала про нападение кошачьего призрака на портрет и о том, что, по словам Ролана, проклятие началось с Ральфа Северина.

— Не подозреваете же вы одну из них…

— Я не знаю, кого подозревать. Но если у нас есть возможность услышать отпечатки их личностей, почему бы ей не воспользоваться? И еще, может быть, в вашем архиве есть какие-то подробности о жизни Ральфа? У Северинов многое уничтожено.

— Ничего особенного не припо… Погодите! — Марк вскрикнул так резко, что я остановилась и повернулась к нему. — У меня есть загадка, которая может оказаться по плечу именно вам! Пойдемте в архив.

К великому неудовольствию Гусмы, мы снова не дошли до причала.

— Какой смысл иметь столько красивых лодок, — ворчала та, — если не кататься ни на одной.

Загадка оказалась старым, уже рассохшимся дневником в синей обложке. Мой по сравнению с ним выглядел практически не тронутым временем.

Я с опаской открыла реликвию и увидела знакомые закорючки иланкийских символов.

— Что это?

— Дневник Барта Биргита. Есть основания предполагать, что он был начат в последний рейс с Иланки, когда на борту корабля находился Ральф Северин.

— И вместе с ним мать Лира! — восторженно поддержала я, после чего пришлось рассказать недостающую часть истории моему новоиспеченному сообщнику.

Рассказ его впечатлил.

— Вы можете прочитать, что здесь написано? — с надеждой спросил он. — Возможно, нам удастся больше узнать о той женщине.

Понятное дело, Марк сразу выбрал в подозреваемые ту, которая не была связана с ним кровными узами.

Я лишь покачала головой.

Мои знания иланкийской письменности ограничивались способностью разобрать несколько вывесок в старой части Елизвара. Я искренне недоумевала, как и когда Барт Биргит умудрился выучить столько символов? Ведь в иланкийском языке каждое слово пишется предназначенной только для него закорючкой.

Без всякой надежды я протянула дневник Гусме, которая тоже не могла похвастаться большой ученостью в этом плане.

Следуя моему примеру, няня закачала головой, добавив к этому знаменитое иланкийское прицокивание для солидности.