Августина лучше всех

На Иланке иначе. Работа их целителей сродни тонким инструментам, пригодным разве что для ювелирных украшений. Бануш верят, что все на свете состоит из мельчайших невидимых песчинок и задача лекаря в том, чтобы выстроить их в правильном порядке, как изначально было задумано природой. Не знаю, правда это или нет, но то, что творил целитель, к которому меня водила Гусма, поражало воображение.

Если бы мы только знали это раньше, если бы не испытывали такого предубеждения к «дикарям», как называли островитян многие эрландцы, мои родители были бы сейчас живы. Отец излечился бы от болезни легких, а мама не подорвала бы здоровье, подпитывая его своей силой…

Но к чему все эти «бы»?

Передо мной сидел живой человек, который еще мог избежать их участи. Я отняла левую руку от лица Терри и прислонила к своему виску. Как учил меня старый бануш: если ты не знаешь наверняка, как должны быть правильно сложены песчинки, — пример всегда с тобой.

Внутреннее видение разделилось на две картинки: строение моих глаз и строение глаз Терри. Самое сложное было отщипнуть от своей силы ту самую крошку, которая необходима, и направить точечно, не промахнуться…

Ну же, песчинки! Давайте! Двигайтесь, работайте!

— Ай, жжет! — вдруг обиженно вскрикнул Терри.

Я убрала уже затекшие руки и от восторга чмокнула своего пациента в лоб. На удивление, жаловаться он тут же перестал.

Встряхнув кистями, я утерла капельки пота, выступившие на лбу.

— Будешь терпеть. Еще несколько раз, а потом поедешь со мной на Иланку. Ваши горе-целители не дали тебе отправиться именно в то место, где можно найти решение проблемы.

Терри смотрел на меня с недоумением.

— Это значит…

— Все будет хорошо! — Я сунула газету обратно ему в руки. — И никаких поцелуев я тебе не должна!

***

Сообщив крестной радостные новости, я стремительно приступила к завтраку (решительные поступки нуждались в соответствующем питании) и потребовала, чтобы сразу после него мы отправились к О’Бозам.

Окрыленная моим успехом, гесса Версавия сначала согласилась, но через пять минут передумала.

— Нет, с Флором О’Бозом так нельзя… — сказала она. — Боюсь, он разгорячится и даже не дослушает. Сделаем по-другому. Ты поедешь поговоришь сперва с Флорой, а я дам тебе письмо для ее родителей. Пусть прочитают, поспрашивают слуг, соседей, и уже завтра поеду сама. Думаю, тогда к моим словам отнесутся более внимательно.

Предложение было вполне здравым, поэтому я согласилась.

Крестная оказалась медленной сочинительницей, и в ожидании ее письма я успела взяться за новый дневник.

Листы неожиданного подарка пугали чистотой и непривычным качеством бумаги. Поймав себя на том, что медлю уже дольше минуты, я решительно хрустнула обложкой в цветочек и вывела первую глупость, пришедшую мне в голову.

После этого страх испортить дневник пропал. Что бы я ни написала дальше, вряд ли оно будет хуже этих первых строк.

Как пугающе похоже на мою теперешнюю ситуацию!

К тому моменту, когда я покончила с начальной записью, послание гессы Версавии было готово. Спрятав дневник на полку с нижним бельем (разоблачение Терри научило меня не разбрасывать личные вещи), я была готова к исполнению своей важной миссии.

Всю дорогу меня занимали только мысли о том, что и как я скажу Флоре, поэтому я совершенно растерялась, когда, выйдя из экипажа, заметила подъезжающую коляску Северинов. Уже спустя пару минут напротив меня стояла такая же ошарашенная Лунара, сопровождаемая гувернанткой.

— Лу, мне надо с тобой пого… — залепетала я. Куда только испарилась решимость?

— Не сейчас, — строго сказала маленькая гесса, за одну ночь вдруг приобретшая какую-то совершенно иную, взрослую интонацию. — Ты приехала к Флоре? Тогда идем.

Что мне оставалось делать?

Лу с гувернанткой проводили сразу в гостиную на первом этаже, а меня — в кабинет мира О’Боза, где я передала удивленному хозяину дома письмо крестной и настояла на том, чтобы его немедленно прочел не только он, но и его жена.

Выполнив свою первую миссию, я вздохнула и направилась в гостиную. Там меня ждал неприятный сюрприз — присутствие Лигии Биргит, которая на пару с матерью Флоры создавала в комнате атмосферу прямо-таки лихорадочного возбуждения.

— Гесса Северин, так приятно, что вы в первый же день приехали поздравить невесту своего брата! — Голос Катаржины О’Боз дрожал от едва сдерживаемого восторга. — Столько посетителей с самого утра! Я всегда знала, что моя Флора особенная, и не переставала уделять внимание ее внешнему виду и воспитанию, но что она станет гессой, опередив своих родителей… Нет, я до сих пор с трудом верю своему счастью.

Лигия, в своем бело-сизом дневном наряде похожая на чайку, прилетевшую полакомиться добычей, радостно засмеялась, будто хозяйка дома выдала остроумную шутку, а мирра О’Боз ее поддержала, после чего наконец-то заметила мое появление.

— Конечно, ваш визит, мисса Лакшин, нам тоже приятен…

Ничего не было сказано, хотя и слышалось подразумевавшееся продолжение: «Но не так, как визиты двух других молодых гесс».

Выдавив приветливую улыбку, я села на свободный стул.

— Скажите, гесса Северин, как вы думаете, скорая свадьба будет уместна? — продолжала болтать мирра О’Боз (удивительно, как она умудрялась набирать в легкие воздух в безжалостно перетягивавшем ее посередине корсете). — Мы с мужем с нетерпением ждем визита вашего брата, чтобы уладить все вопросы!

Лу заерзала на кресле и испуганно посмотрела на всех вокруг, из взрослой девушки вновь превратившись во вчерашнего ребенка. От необходимости отвечать ее спасла лишь вовремя открывшаяся дверь и появившийся на пороге хозяин дома.

— Дамы, — кивнул он всем без исключения. На обычно ясном лбу мира О’Боза проступили поперечные морщины. — Дорогая, ты должна кое-что прочесть. Думаю, наши молодые гостьи сумеют занять себя беседой.

Катаржина вышла, явно недовольная тем, что ее лишают пяти лишних минут триумфа, и я наконец-то получила шанс сказать хоть слово.

Но мир О’Боз серьезно переоценил наши способности завести достойную беседу.

Я вспоминала заготовленные фразы, которые вдруг как-то сами собой выскочили из головы, Лунара от волнения ломала руки, а Лигия посматривала на нас с ехидным удовольствием.

На удивление, первой молчание нарушила до того лишь смущенно опускавшая глаза Флора.

— Рассказывайте, почему я не должна выходить замуж за гесса Северина? — громко, почти вызывающе, воскликнула она и, осмотрев наши с Лу удивленные лица, уже тише добавила: — Гесс Биргит уже приходил сегодня утром…

Марк? Ну конечно же!

— Флора, ты не понимаешь, это действительно смертельно опасно… — начала я.

— Мы в первую очередь беспокоимся о тебе, — поддержала Лунара.

— Я же говорила, — лениво протянула Лигия и, будто заскучав, подперла щеку кулаком. — Друг познается не только в беде, но и в радости. Бедненькая Мая так мечтала захомутать Ролана, что до сих пор не может принять поражение. Ну а гесса Северин… тяжело будет подчиняться новой хозяйке в замке?

В этот момент мне захотелось задушить «падальщицу» голыми руками, не прибегая к магии, но я подавила первый кровожадный порыв и спокойно спросила:

— Какую причину ты придумала для собственного брата? А для гессы Версавии?

Продолжить и упомянуть собственные мотивы Лигии мне не удалось, потому что за дверью раздались шаги и громкие голоса хозяев дома.

Створки распахнулись, и на пороге появилась мирра О’Боз с распечатанным письмом в руке.