Страница 156 из 160
И полковник смахнул пот со лба.
— Молодой человек, виновный в случившемся, безусловно, понесет наказание. Вы, конечно, понимаете, что убийство при самозащите нельзя считать предумышленным и злонамеренным, но я признаю, что молодой человек поступил неразумно, и он за это ответит.
Диволл и сам чувствовал, что слова его не слишком убедительны, и на маркинцев они явно не произвели впечатления.
С губ верховного жреца слетели два резких, отрывистых слога. Диволл не понял и вопросительно посмотрел на Стебера.
— Он сказал, Леонардс вторгся в священное место. Он сказал, они возмущены не убийством, а святотатством.
Несмотря на жару, Диволла охватил озноб. Не убийством? Тогда все очень осложнится , мрачно подумал он.
Жрецу он сказал:
— Разве это меняет суть дела? Мы все равно покараем виновника, его поступок непростителен.
— Вы можете покарать его за убийство, если хотите, — верховный жрец говорил очень медленно, чтобы Диволл разобрал каждое слово.
У вдовы вырвались горькие рыдания, совсем так же плакала бы земная женщина; молодые воины смотрели угрюмо и злобно.
— Убийство нас не касается, — продолжал верховный жрец. Убийца отнял жизнь. Жизнь принадлежит Им, и Они забирают ее обратно, когда сочтут нужным и теми средствами, какими Они пожелают. Но он еще и вторгся в священное место и осквернил священный цветок. Вот его тяжкие преступления. И вдобавок он пролил в священном месте кровь Стража. Выдайте нам его, и суд жрецов будет судить его за двойное святотатство. Быть может, потом вы станете судить его по вашим законам, если он преступил какой-то из них.
Не сразу Диволл сумел отвести взгляд, прикованный к неумолимому жесткому лицу верховного жреца; потом обернулся и заметил, как побледнел Стебер — воплощенное изумление и отчаяние.
Лишь через несколько секунд слова жреца проникли в его сознание, и еще секунды прошли, прежде чем потрясенный Диволл понял, чем это чревато. Они хотят судить землянина, ошеломленно подумал он. Судить по своим законам. В своем судилище. И определить кару по своему усмотрению .
Все это разом перестало быть просто случаем местного значения, который можно уладить, занести в вахтенный журнал и забыть. Дело уже не в том, чтобы как-то возместить нечаянное убийство инопланетянина.
Теперь, тупо думал Диволл, это вопрос всегалактической важности. И принимать все решения придется ему, Диволлу.
В тот вечер после ужина он зашел к Леонардсу. На базе все уже знали о случившемся, но о требовании маркинцев выдать им Леонардса для суда по здешним законам Диволл приказал Стеберу молчать.
Когда полковник вошел, юноша поднял глаза, собрался с духом и не слишком бодро вытянулся.
— Вольно, лейтенант. — Диволл присел на край койки и, прищурясь, посмотрел снизу вверх на Леонардса. — Ты влип в скверную историю, сынок.
— Сэр, я…
— Знаю. Ты не замышлял рвать листья священного растения и не мог не выстрелить в туземца, когда он на тебя напал. Будь все так просто, я отчитал бы тебя за опрометчивость, на том бы и кончилось. Но…
— Но что, сэр?
Диволл нахмурился и, сделав над собой усилие, посмотрел на юношу в упор.
— Но здешний народ хочет сам тебя судить. Их не так уж возмутило убийство, но ты совершил двойное святотатство. Верховный жрец требует, чтобы ты предстал перед судом маркинских священнослужителей.
— Ну, этого-то вы, конечно, не допустите, полковник?
Леонардс явно не сомневался, что такое просто немыслимо.
— Я не так уж в этом уверен. Пол, — негромко возразил Диволл, нарочно называя Леонарда просто по имени.
— Что вы говорите, сэр?!
— Совершенно ясно, что проступок твой очень серьезен. Верховный жрец созывает для суда над тобой целый маркинский синод. Он сказал, что за тобой придут завтра в полдень.
— Но вы же не отдадите им меня, сэр! В конце концов я только исполнял свои обязанности; я понятия не имел, что нарушаю какие-то там законы. Да с какой стати им меня судить!
— Попробуй-ка им это доказать, — отрезал Диволл. — Они жители другой планеты. Земные правила и порядки им непонятны. Они и слышать не желают о наших законах. По их законам ты совершил святотатство, а за святотатство полагается кара. Народ Маркина неуклонно соблюдает свои законы. Технология у них не развита, но в этическом отношении это высоко развитое общество. В смысле этическом они ничуть не ниже нас.
В лице Леонардса не осталось ни кровинки.
— Вы отдадите меня им?
Диволл пожал плечами.
— Пока я этого не сказал. Но попробуй стать на мое место. Я возглавляю научную и военную экспедицию. Наша задача жить среди маркинцев, изучить их нравы и обычаи и, насколько позволяет отпущенный нам недолгий срок, как можно большему их научить. Понимаешь, нам нужно хотя бы попытаться вести себя так, как будто мы уважаем их права — права отдельной личности и всего вида.
Так вот, сейчас суть именно в этом. Кто мы — друзья, которые живут среди них и им помогают, или владыки, чья тяжелая рука их придавила?
— Мне кажется, это все слишком упрощенно, сэр, — неуверенно заметил Леонардс.
— Может быть. Но суть ясна. Если мы сейчас им откажем, между Землей и жителями этой планеты разверзнется пропасть: выйдет, что мы только разглагольствуем о братстве, а по существу считаем себя господами. Весть разнесется и по другим планетам. Мы прикидываемся друзьями, но своим поведением в знаменитом деле Леонардса разоблачили свое истинное лицо. Мы — надменные завоеватели, империалисты, смотрим на всех свысока, и… видишь, что получается?
— Значит, вы отдадите меня им на суд, — тихо сказал Леонардс.
Диволл покачал головой.
— Не знаю. Я еще не решил. Конечно, это означало бы создать опасный прецедент. Но если не отдать… уж не знаю, что тогда будет. — Он пожал плечами. — Я доложу обо всем на Землю. Тут решать не мне.
Но нет, решать надо самому, думал Диволл, пока, выйдя от Леонардса, на деревянных, негнущихся ногах шагал к домику, где размещался Отдел связи. Он — здесь, на месте, и только он может оценить все переплетение обстоятельств, определяющих исход этого дела. Земля почти наверняка на него и взвалит всю ответственность.