Закон забвения

Перевернувшись обратно на живот, Нед обнаружил, что берег уже довольно далеко. Гребя к земле, он чувствовал, как сильное течение пытается увлечь его к Массачусетскому заливу. Уилл стоял по пояс в воде и, уперев руки в бока, наблюдал за ним. Нед приподнялся на миг и помахал ему, но тут же заметил в тени деревьев за спиной зятя фигуру человека. Разглядеть незнакомца было трудно. Он был одет в черное, с темными волосами и темной бородкой и стоял совершенно неподвижно. Не успел Нед толком его рассмотреть, как понял, что его снова сносит. Течение было таким сильным, что могло утащить его обратно в Англию, только позволь. Пришлось ему опустить голову и поплыть – поплыть напряженно, на грани паники, загребая руками и молотя ногами, чтобы не утонуть. Когда ступни его наконец коснулись илистого дна и он смог встать, тот человек исчез.

Нед выбрался из реки и упал на траву. Дыхание сбилось, сердце стучало. Уилл прошлепал по воде и со смехом склонился над ним.

– Слово даю, никогда в жизни мне не доводилось видеть столь стремительного пловца! Вид у тебя был такой, словно за тобой Левиафан гнался!

Это был звук, которого Нед давно уже не слышал, – смех Уилла. Он приподнялся на локтях, закашлялся и изрыгнул добрый глоток речной воды. Посмотрел на деревья, листва которых шуршала на легком ветру. Возможно, та фигура существовала лишь в его воображении. Он решил ничего не говорить, чтобы не портить зятю хорошее настроение.

– Эта река прямо как тот человек, в честь которого ее назвали[2]. С виду вполне себе дружелюбная, но исподтишка готова тебя убить.

Уилл снова расхохотался, протянул ему руку и помог встать. Они обсушились на солнышке, надели чистые рубахи и зашагали по пустынной дороге по направлению к дому – двое английских цареубийц, рука об руку.

Миссис Гукин, облачившись в передник, хлопотала на кухне, готовя ужин, когда Нед просунул под притолоку голову и спросил, не найдутся ли у нее в хозяйстве ножницы и метла. И если да, то нельзя ли их позаимствовать?

Разумеется, ножницы у нее имелись, с лезвиями острыми, как перочинный нож, ну и метла, конечно, тоже. Она принесла их из чулана.

– А нет ли, случайно, зеркальца?

Она дала и его и стала смотреть, как полковник взбирается по лестнице. На пороге, где он только что стоял, осталось мокрое пятно.

– Сколько они у нас пробудут, мама? – спросила Элизабет, накрывая на стол.

– Сколько им захочется. Твой отец совершенно непоколебим в этом отношении.

– Но зачем они приехали из Англии в Массачусетс? По государственному делу?

– Довольно вопросов. Принеси-ка воды.

На чердаке Нед придвинул стул к окну, предложил Уиллу сесть и принялся подстригать ему волосы. Они были в бегах с апреля. Полтора месяца в Англии, ночуя в чужих домах, в амбарах и под живыми изгородями. Парламент объявил их в розыск за попытку поднять армию против сделки о возвращении изгнанного Карла II. Потом десять недель проболтались на вонючем корабле. Темные локоны сыпались с Уилла горстями.

– Может, достаточно, Нед? – запротестовал он спустя какое-то время. – А то буду лысый, как яйцо.

– Пока недостаточно, чтобы выглядеть респектабельно, а именно такой вид мы должны приобрести. Если будем выглядеть как беглецы, то и обращаться с нами будут соответствующим образом. Переходим к лицу, солдат. Пришло время расстаться с бородой.

Присев перед Уиллом на корточки, он занялся спутанной массой волос, доходившей зятю почти до груди. Ножницами полковник работал ловко. Давным-давно, в двадцатые годы, еще до войны, он был учеником в торгово-портняжной компании, постигая все тонкости работы с тканями, и пальцы до сих пор помнили навыки обращения с инструментом.

Лицо, проступившее, когда бо́льшая часть бороды исчезла, было мужественным и умным, исполненным духовной силы – такому лицу место на страницах «Книги мучеников» Фокса[3], подумал Нед. И его молодой спутник как раз бы в нее попал, не убеди он его бежать.

– Вот сейчас хватит. – Нед показал зятю результат своих трудов в зеркале, вручил ему ножницы и занял место на стуле. – Теперь приведи в порядок меня.

Уилл замялся. Его тесть всегда отличался изысканным вкусом, начиная от расшитых жилетов и дорогих туфель и заканчивая роскошным домом на Кинг-стрит близ дворца Уайтхолл. Не одни левеллеры упрекали полковника в тщеславии. Старик наверняка тоскует, лишившись всего, но не произнес до сих пор ни единой жалобы. Под тяжестью событий минувшего года волосы его стали почти совсем седыми.

Он осторожно щелкнул ножницами.

– Смелей, Уилл, – весело скомандовал Нед. Но когда обрезки посыпались на пол, он заметил, что они цвета гусиных перьев, а посмотревшись в зеркало, с ужасом осознал, что стал седым, как те старые солдаты-роялисты, что просят милостыню в Лондонском Сити. И отложил зеркало.

Спустившись через полчаса в кухню на ужин, они предстали перед хозяевами в совершенно преображенном облике. Гости избавились от вонючих армейских курток из кожи. От вымытых в реке тел веяло чистотой. Сидящие за столом среди семейства Гукинов двое мужчин в рубашках ничем не отличались от прочих английских обитателей Массачусетса. И слава богу, подумалось Мэри Гукин. Быть может, им удастся-таки не привлечь к себе внимания.

Дэниел склонил голову:

– Благословенно имя Твое, о Господь, за щедрые дары, которыми питаешь Ты нас в час сей. Прости нам грехи наши и слабости, обереги и сохрани Церковь Твою в эти времена испытаний и пошли нам здоровье, мир и истину, ради Христа, единственного нашего Спасителя. Аминь.

– Аминь.

Дэниел поднял глаза, улыбнулся и простер руки.

– Ешьте.

Ужин был довольно скромным: свежеиспеченный хлеб, сыр, маринованный язык. Гости поглощали еду, как люди, умирающие с голоду. Тем не менее они старались не забывать о хороших манерах, отламывая хлеб по кусочку и прожевывая каждый, прежде чем отправить в рот следующий. Дэниел поставил на стол кувшин с пивом. Нед согласился, а Уилл отказался.

– Отец Уилла был проповедником, который придерживался строгих пуританских правил, – пояснил Дэниел причину такого воздержания жене.

– Это так, полковник Гофф? – вежливо осведомилась она.

Уилл проглотил кусочек хлеба, прежде чем ответить.

– Весьма строгих. Он отказывался совершать крестное знамение во время крещения, не дозволял обмена кольцами во время бракосочетания и не облачался в стихарь. Он подписал петицию к королю с осуждением подобных практик, за что потерял место в Сассексе. Ему пришлось перебраться в Уэльс.

– А это для любого человека страшное наказание, – вставил Нед.

Уилл усмехнулся и покачал головой.

– Вы уж простите его, миссис Гукин. Я за годы натерпелся от его шуток. Дело в том, что я родом из Уэльса – это, наверное, заметно по моему говору.

Мэри улыбнулась:

– В таком случае вы-то, полковник Уолли, не из валлийцев?

– Нет, слава богу. Я ноттингемширец. – Нед отхлебнул глоток пива. – Но валлийцы – прекрасные проповедники, стоит отдать им должное. Присутствующий здесь Уилл одарен настоящим талантом. Оливер считал его лучшим оратором во всей армии.

Оливер. То, с какой фамильярностью было обронено это имя, заставило всех за столом приумолкнуть, и Гукин не сдержался.

– Нед приходился лорду-протектору двоюродным братом, – пояснил он детям.

И сразу пожалел об этом. Мэри обожгла его взглядом, тогда как отпрыски оживились.

– Какой он был?

– Вы часто с ним виделись?

– Расскажите нам о прозекторе, Нед…

Нед рассмеялся, вскинув руки:

– Слишком много вопросов сразу.

– Но вы хорошо знали его светлость?

– О да, да, весьма неплохо.

Он мог бы добавить, что они родились с разницей в один год, с детства дружили, вместе учились в университете, вместе катались верхом, охотились и играли в карты – дело было до обращения Оливера. Что они жили в одном доме в Лондоне, пока не создали свои семьи, что Оливер убедил его стать солдатом и в итоге продвинул до должности генерального комиссара всей английской кавалерии. Что они вместе сражались под Марстон-Муром и Нейзби, а также в дюжине других битв, что во время правления Кромвеля он возглавлял военную охрану протектора, что находился рядом с ним в последние минуты его жизни. И что, если бы не Оливер, он вел бы скучное существование торговца сукном и незадачливого земледельца, не подписал бы смертный приговор королю, а значит, не оказался бы на склоне лет здесь, на другой стороне мира, вынужденный спать на чердаке.

2

Река Чарльз, названная в честь короля Карла. Карл – латинская форма английского имени Чарльз, употребляемая для коронованных особ.

3

«Книга мучеников» Фокса, или «Акты и памятники», – исторический труд Джона Фокса, впервые опубликованный в 1563 г. протестантским печатником Джоном Дэем, это мартиролог, повествующий об истории протестантизма.