Свенельд. Янтарный след

Елизавета Дворецкая

Свенельд. Янтарный след

Часть первая

Средний Мир, Свеаланд

– Едва смею верить своим глазам! Неужели передо мною та знаменитая женщина!

Слово «знаменитая» незнакомый мужской голос произнес с таким выражением, будто знаменита женщина была такими делами, что не делают ей чести. Но этого и следовало ожидать.

Снефрид обернулась.

– Да, это перед тобой Снефрид Серебряный Взор! – подтвердил Асвард Соболь. – А это – Хлёдвир Жгучий.

По первому взгляду Снефрид подумала, что Хлёдвир получил свое прозвище за цвет волос: светло-рыжие, задорно вьющиеся пряди длиной ниже плеч, золотистая бородка. Но тут же передумала: выражение желтовато-карих глаз его было насмешливым и вызывающим. Продолговатое лицо с высокими скулами и немного впалыми щеками, большие, глубоко посаженные глаза, курносый нос с шишкой на переносице, видимо, от перелома, смешно торчащие уши – далеко не красавец, однако Снефрид не отказала бы Хлёдвиру в своеобразном обаянии, если бы его не портило враждебное, презрительное выражение лица.

Хлёдвир в свою очередь окинул Снефрид беззастенчивым оценивающим взглядом, и рыжеватые брови, вычерченные невысокой ровной дугой, удивленно приподнялись. При том, что он о ней слышал, он ожидал увидеть женщину иного склада. В Снефрид было что-то от клинка из серебра: белая кожа, светлые волосы, светло-серые, с серебристым отливом глаза, черты правильные, но жестковатые для женщины, с немного угловатым подбородком и слегка впалыми щеками.

– Привет и здоровья тебе, Хлёдвир! – Снефрид улыбнулась, и едва склад ее ярких, довольно пухлых губы из насмешливого сделался приветливым, как все лицо волшебно изменилось: смягчилось, засияло трогательным доверием. – Мы будем попутчиками до самой Альдейгьи?

– Эта женщина едет к своему мужу, – добавил Асвард. – А он побывал в том большом походе на сарацин, так что не следует тебе, Хлёдвир, на пустом месте делать его своим врагом.

– Мой муж тоже торговец, – добавил Снефрид, намеренно не замечая недоверия в глазах Хлёдвира. – Несколько лет я ничего не знала о нем, но недавно он прислал мне весть. Он нашел новое место для жизни, в Гардах, где пушнина дешевле, и вызвал меня к себе, когда устроился.

– Я слышал, его ограбил Эйрик Берсерк? Из-за этого он стал искать себе новое место?

– Да, три лета назад. Без товара он не смог вернуться домой и ушел в поход, чтобы поправить свои дела.

– И поэтому же Эйрик взял тебя… под крыло? – С откровенной издевкой Хлёдвир положил руки на пояс. – Кто бы мог подумать, что «морского конунга» может мучить совесть из-за того, что он кого-то ограбил!

– Не забывай, что ради Снефрид Эйрик конунг выпустил нас из Бьёрко без выкупа, – напомнил третий их товарищ, Кетиль Пожар, и похлопал Хлёдвира по спине. – Так что ты хорошо сделаешь, если придержишь свой змеиный язык. Поди-ка лучше посмотри, что там в доме, не страшно ли туда зайти.

– Видно, уж очень он хотел, чтобы ее скорее увезли подальше… – пробормотал Хлёдвир, отходя от них.

Невозмутимая улыбка Снефрид, ее проницательный, чуть снисходительный взгляд отбили у него охоту язвить: она явно не нуждалась в его одобрении, чтобы чувствовать себя уверенно. Нападки не удивили Снефрид: не у всех хватит смелости вслух намекать ей на недавнюю связь с Эйриком, нынешним конунгом половины Свеаланда, но думают об этом все, от самого Асварда Соболя, главного среди стюриманов трех больших торговых кораблей, до последнего его раба.

Но гораздо лучше, чтобы ее считали любовницей Эйрика – они оба постарались, чтобы все выглядело именно так, – чем подозревали об истинной природе их связи, в которой любовное влечение было лишь малой частью.

Знакомство Снефрид с Хлёдвиром Жгучим произошло под конец первого дня путешествия. Утром отойдя от причалов знаменитого вика Бьёрко, весь день корабли шли между островами, большими и малыми, где то и дело под прикрытием скал пропадал ветер и приходилось браться за весла. Асвард говорил, что выйти в открытое море им удастся только утром третьего дня. Первую ночь предстояло провести на острове, где всегда останавливались торговые гости. Островок назывался Гостиным, а еще – Торкелев Двор. Был он довольно мал и гол, как многие ему подобные; на нем никто не жил, но тем не менее имелись деревянные причалы и просторное строение – гостевой дом. Завидев корабли, с соседнего острова, побольше размером и обитаемого, приехал хозяин – Торкель Хромой, давний знакомый Асварда. Он привез дрова и бочку свежей воды – на Гостином островке ни того, ни другого не было. Швартовочные тросы прикрепили к палам, приезжие сошли на берег, и на причале близ плоского каменистого берега Снефрид познакомилась с Хлёдвиром – владельцем одного из двух других кораблей, Асвардовым фелагом[1].

Хлёдвир направился по каменистой тропе от причалов к гостевому дому, а Снефрид снова посмотрела на море. Только миновала пора самых коротких ночей, вечера еще были долгими и светлыми. Солнце, будто выточенное из янтаря, медленно садилось в той стороне, откуда они пришли, плавая в разливе света. Сгущались облака, отделяя золотисто-рыжую, нижнюю область неба от верхней, голубовато-серой. Проходя сквозь облака, солнечные лучи вздымались серовато-синими столбами – чем выше, тем шире. Один, в середине, был так велик, что напоминал человеческую фигуру, и Снефрид при виде него сразу подумала о Фрейе. Вот она – шествует над морем, в ее бесконечном поиске возлюбленного, не зная устали, ведомая надеждой. Снефрид невольно вздрогнула и ощутила, как защипало глаза от слез.

На острове Алсну, где Снефрид жила перед отъездом, имелось святилище близ трех старых курганов и скалы тинга – бревенчатое строение на вершине холма, под высокой крышей, без передней стены и с выложенным из камня жертвенником внутри. В середине стоял деревянный идол Тора, по бокам от него – Фрейр и Фрейя. Госпожа Халльдис, главная жрица Ховгорда, привела сюда Снефрид и посоветовала:

– Поговори с нею. Попроси о помощи в твоем пути – у вас ведь с богиней одна и та же беда.

Снефрид вылила на жертвенник молоко и медовую брагу, положила три лепешки. Халльдис негромко стучала в бубен, иногда издавая тихие, протяжные, бессловесные восклицания. Снефрид стояла перед жертвенником, зажав в кулаке старый янтарный пряслень своей матери, подвешенный к нагрудной застежке.

– О Фрейя Ванадис, Великая Диса, заложница ванов! Славься, прекраснейшая из богинь, о чьей любви издавна мечтают боги, люди, карлы и великаны. Ты знаешь, что воля норн лишила меня всего, что у меня было в родных краях, и вынудила покинуть дом. Как и ты, я отправилась искать моего мужа, Ульвара, что ушел в странствия и пропал. Оберегай меня в этом пути, возлюбленная Ода, помоги добраться невредимой до Гардов и найти там моего мужа.

Бубен негромко рокотал, в этот ритмичный звук резкими стежками вплетались крики чаек над близким морем – вечные, как сам ветер… Чайки, духи дальних дорог, радовались, что Снефрид надолго отдается в их власть, и она ощущала, что ее собственные глаза под опущенными веками наливаются этой же морской синевой…

А ночью – последней ночью, которую Снефрид провела в Кунгсгорде на острове Алсну, – ей приснилась Фрейя. Богиня имела облик молодой женщины, красивой какой-то тревожной красотой, один глаз у нее был ярко-голубым, а другой – черным, и от взгляда их трепетала душа, охваченная сразу ужасом и восхищением. Под тонким зеленым платьем ясно вырисовывались очертания тела, отчего красота богини становилась сокрушительной; как волны жара пробегают по горящим головням, делая их то багряными, то черными, так ее платье переливалось оттенками зеленого, переходящими в серое и белое. Она была будто земля и вода весной: верхний слой нагрет солнцем, а изнутри пробивается холод недавней зимы. Неощутимый ветер трепал пряди ее волос, цветом как лунный свет, а по лицу пробегала рябь, словно по отражению в воде, но Снефрид понимала: это она видит трепет самой души богини. Чем больше она старалась вглядеться, тем сильнее облик Фрейи расплывался, и лишь в краткие мгновения тот ветер стихал, позволяя глазу охватить его целиком.

1

Фелаги – компаньоны по торговой поездке, могли совместно владеть товаром, кораблем и так далее. (Здесь и далее примечания автора.)