Клетка. Нечеловеческий приём

— Речь не заходила, — я пожал плечами, понимая, что излишне подозрителен. И правда мог бы иногда поинтересоваться парнем, а не заваливать его вопросами вокруг персоны Джилл.

— Тебе минус, — Чейз хихикнул и зачерпнул пюре ложкой. Я проследил, как пища отправится ему в рот. — Сэм слишком гордая сука… Откуда узнал-то?

— Да так, — делиться своими ищейскими приключениями абсолютно не было желания, но и Ричер не идиот:

— Ты был в его кабинете?

Я сунул в рот большущий кусок хлеба, лишь бы только дольше занять рот и перестать болтать лишнего.

— Ты — чокнутый сукин сын, — осуждающе покачал головой приятель, отхлебывая кофе.

— Возможно, — кивнул я.

— Наскребёшь на свой зад — помощи не проси.

— Ты очень мил, — хмуро констатировал я и продолжил поглощать обед.

Когда мы разошлись по этажам, на поясе брюк брякнул пейджер — Робертс. Долг велел идти, но когда пришёл миллион раз пожалел, что не бежал. Эмма говорила с администрацией и полицейскими, довольно сурово и безапелляционно:

— Она — моя пациентка! И только я решаю, когда вам можно будет говорить с ней. Я сказала, нет!

Заглянул в лабораторию и обомлел — на кушетке Джилл. Ни о чём не спрося, подлетел к ней.

— Джилл? — осел возле беглянки, осмотрел. Избитое лицо, без сознания и холодные руки.

— Майерс! Она спит, ей пришлось ввести седативное, — рявкнула на меня Робертс. — Сейчас же отнесите её в палату и не отходите, пока я не приду. Вам ясно?!

— Да, — ясней некуда.

Поднял Джилл на руки и стремительно помчал от этих следопытов в погонах. Уложил на койку. Грудь девушки мирно вздымалась и опускалась. Как бы я хотел поговорить с ней. Взял в руки её ладонь и нежно поцеловал. Взгляд упал на запястья, на которых красовались синяки и чёткий след от верёвок. Её похищали! Теперь за сумасшедшую вам выдать девушку не выйдет.

В палате выросла фигура Робертс. Ты вовремя, дрянь!

— Спасибо, Майерс, вы можете идти.

— Нет, — грубо рявкнул на неё. Решительно встал и буквально втолкнул доктора вглубь палаты, захлопнув дверь.

— В чем дело? Майерс, вы зарываетесь!

— А ты за решётку сядешь, — прошипел я, отчего Эмма побледнела. Вернулся к Джилл и продемонстрировал доктору запястья пациентки, но женщина лишь отвернулась от меня. — Джилл похищали! И я ни на грамм не поверю, что ты не в курсе!

Услышал всхлип, фигура Робертс вся сгорбилась и сжалась в себя.

— Вы же врач… Как вы можете? — ударил по совести.

Эмма резко повернулась. В глазах стояли слёзы, отчего сразу потерял весь пыл.

— Я всего лишь помогла ей сбежать, — прошептал она. — Потому что не могу больше… Но Джилл снова здесь и это значит, что от наказания ни мне, ни ей теперь не уйти.

— Кто всё это делает? — уцепился за эти секунды откровения, как за воздух. Но Робертс умолкла и просто отрицательно помотала головой. — Ну же, доктор Робертс! Я могу помочь.

— Нет, — произнесла женщина, твёрдостью камня глядя на меня. — Не лезь в это. Тебя убьют.

Последняя фраза прошлась холодом по венам. Я не боялся, но это утверждение имело столько веса и власти, что невольно содрогнулся, вдруг осознав, что похож на мышку, которая пытается одолеть огромное животное.

— Майерс, Джилл обречена. Я не смогла ей помочь и никто не сможет. Нам не дадут.

— Но… — протестующе качал головой. — Выход есть всегда

— Здесь — замкнутый круг. Теперь уходите. Завтра же я попрошу вашего перевода в другую клинику. Распоряжусь с указом в деканат. Не портите себе жизнь и репутацию.

— Нет, прошу, не надо, — испуг отразился на моём лице.

— Вы свободны, Майерс, — с нажимом произнесла она. — Займитесь пока другими пациентами.

Решил подчиниться. Лучше переждать, когда она успокоится, когда всё уляжется и потом снова спокойно поговорить. Возможно, доктор изменит своё решение, и, как бы я не надеялся остаться подле Джилл, Робертс велела на сегодня заняться бумажной волокитой, внизу в архивах больницы, что сулило мне "нескучную" ночь.

Твою мать!

ДЖИЛЛ

Было спокойно. Тело, словно покачивалось на волнах. Мягкое покрывало по-дружески обнимало меня. Открыла веки. Это палата. Значит я снова здесь. Глянула на решётки на окне. Ночь? Или уже утро? На тумбе таблетки, которые я благополучно сбросила на пол. Так же на ней покоилась красочная книга. Это подарок — вспомнил мозг, и в сердце зародились теплые огонёчки.

Кастер. В памяти это имя всплыло с новой силой. Следом в голову вновь врезался лик того человек — жестокий и ненавистный. Руки рефлекторно сжались и коснулись губ, вспоминая поцелуй. Дрожь прошлась по спине и свело внизу живота. Желание? Неужели, хочу испытать всё снова? Объятия, губы, жар тела… Бог мой, я и правда схожу с ума?!

Двери палаты открылись, и я едва не уползла от ужаса под кровать.

Это был ОН. Но не один, а тащил за собой… Эмму? Доктора с кляпом во рту и с завязанными руками бросили на пол. Кинулась поднимать её, но мучитель схватил меня за волосы и увёл к себе, не позволяя приближатся. Резкий запах алкоголя ударил в нос.

— А сейчас, девочки, злой дяденька, покажет вам, кто здесь хозяин, — он достал из-за пазухи старенький кольт.

В ужасе смотрела на чёрное оружие, когда в голову обухом вернулась картинка из прошлого, мигом дав понять, что всё это значит сейчас. Прошлое наступило мне на горло.

Глава 12. Рулетка

Полетела в сторону кровати, жёстко въехав в неё животом. Доктора так же за волосы подняли вверх и бросили на стул. Эмма плакала и скулила, в ужасе глядя на моего мучителя. Во мне взыграл гнев:

— Ты сволочь! Можешь только издеваться над слабыми и беспомощными?! Говоришь, что любишь меня? — не помня себя, подступила к нему, в упор сжигая ненавидящим взглядом. — Любишь, да?!

Немного растерявшись от моей ярости и смелости, мужчина молча сверлил меня глазами. Я сжала руку в кулак и со всего маху заехала ему по переносице. Эффект неожиданности сработал так, что мучитель отступил на несколько шагов.

— Вот она какая, твоя любовь, ублюдок!

Ответная реакция поступила незамедлительно, к чему была готова. Он поймал меня за волосы и со всей силой отшвырнул к стене. Я задохнулась от боли и упала на пол.

Всё это время Эмма лишь мычала и издавала нечленораздельные звуки сквозь кляп, ручьями пуская солёную воду из глаз.

— Сука! — прорычал он, вытирая хлынувшую из носа кровь. Чувство маленькой, но всё же победы, вызвало восторг, вылившийся в мой сумасшедший смех. — Заткнись, тварь, убью! — сильней вскипел он и несколько раз заехал по щекам.

Сознание поплыло, но смех, словно агония продолжал разноситься по моему телу, только позже я осознала, что он ушёл в слёзы. Мужчина поднял меня за шкирку вверх и доволок до Эммы.

Доктор дрожала и вздрагивала от любого нашего движения.

— Сыграем в нашу старую добрую игру? Русская рулетка. Помнишь? Нет? Жалко… Мой брательник её очень любил. Тянет нервишки. Ну ничего, я напомню… может и веселье будет не напрасно, — мучитель крутанул барабан кольта и протянул мне.

— Черта с два! — прошипела в ответ.

— Хорошо, тогда я сейчас сам грохну эту суку, так верней, — вынул из-за пазухи второй пистолет и направил доктору в голову.

Эмма закричала сквозь кляп и уже рыдала навзрыд, отчаянно и беззвучно моля о пощаде. Он ткнул дуло оружия ей в висок и требовательно посмотрел на меня. И ненависть, и кровь стучали в висках. Почему глазами нельзя убить?

— Играй! Дай докторше шанс выжить пятьдесят на пятьдесят.

— Откуда мне знать, что ты не убьёшь её, если пулю словлю я? — парировала, не сводя глаз с жертвы.

— Я заткну ей рот в любом случае, ты права, но смерть — это не единственный вариант, — мужчина ждал моего решения. — Играй же! — рявкнул он, ещё сильнее вдавливая ствол в висок несчастной, отчего она согнулась в бок чуть ли не пополам.

Я выхватила протянутый мне револьвер и, без раздумий направив его себе в голову, не колеблясь и не думая о собственной кончине, спустила курок. Щелчок — пусто. Чёрт!