Темный янтарь

— Да куда мы, вы что придумали?! – ужаснулась тетя Эльзе. – Никуда я не поеду! Пропадет же здесь всё, вещи и квартиру только оставь без присмотра.

— Я партийный, это каждая собака знает. А вы семья партийного. Соседи за барахлом присмотрят, – сказал дядя. – А мне будет спокойнее.

— Да ты с ума сошел! Куда я одна с тремя сопливыми принцессами?! Не выдумывай! – схватилась за голову тетя.

— Вы уж извините, что влезаю непрошенный, – вздохнул Серега. – Немцев в город, понятное дело, не пустят. Но ведь бомбят густо, уроды такие. Мы на аэродроме видели. Не ровен час…

Все посмотрели на девчонок. Те сидели на корточках перед винтовкой, Анитка шепотом растолковывала младшим сестрам про «военное ружье», малые сонно глазели.

— Эльзе, собирайся, – мрачно сказал дядя. – На заводе отъезд организовывают, Озолс там за главного, ты его знаешь, не пропадете.

— Андрис, да как же…

— Да вот так, жена. Кофейники и подушки мы себе еще заработаем, а соплячек вряд ли. Ближайшие дни в городе будет погано. Вон, сегодня милиционера прямо среди белого дня убили. Айзсарги зашевелились, а еще хуже бомбежки. Вон парням даже командир советовал уезжать или хоть семьи отправить. Собирайся.

Тетя молча заплакала. Андрис потер лысину и жалобно сказал:

— Вот не могу на мокрость смотреть. Пойду соседей предупрежу, Тиденбергам и Циганику точно нужно сказать, а потом я на завод. Заедут, заберут вас. Хватит плакать, Эльзе, в Риге люди опытные, помогут.

Положили младших спать, начали укладываться. Серега помогал вещи увязывать, рекомендовал больше детской одежи брать – с ее размерами всегда сложно, с остальным-то точно на месте помогут. Совет был неглупый. Дом, да и соседние, проснулись, перекликались голоса, одалживали бечевку и мешки. Понятно, эвакуироваться далеко не все решились, но столько лет вместе прожито, как соседям не помочь. Тетя Эльза, думающая закопать «воскресный» кофейный сервиз в угольной яме, передала посуду на хранение старой подруге и слегка подуспокоилась.

Янис ходил с молотком и отверткой, помогал снимать ценные часы-ходики, фотографии-портреты, сдвигать сундуки и закрывать упрямые фанерные чемоданы. Стук-грюк, слезы и ругань, вот насыщенная ночь получилась. Приходил седобородый представитель с завода, предупредил, чтоб были наготове, «транспорт ждать не будет».

Уже начало чуть светлеть небо, как все, усталые и обессиленные сборами, вперемежку – отъезжающие и остающиеся – прямо на улице сели за вытащенные на тротуар два стола. Выносили из квартир кофейники, оставшуюся не-дорожную снедь. Янис жевал бутерброд, соседи благодарили за помощь – было как-то неловко. Мужчины почти все на заводе, а тут прямо герой-упаковщик.

— Да ладно тебе – большое дело сделали, – сказала Линда, прибежавшая перед рассветом помочь родителям и так и не снявшая сумку с красным крестом. – Мужские руки позарез нужны, народ с завода срываться хотел.

— Я, между прочим, тоже помогал, – намекнул Серега, косясь на милую девушку.

— И ты, само собой, – улыбнулась Линда. – Закончится война, приезжай снова в гости.

— А что, очень даже просто, заеду, проведаю.

Наконец подошли с завода подводы, пришел дядя Андрис и другие мужчины. Поспешно загрузили вещи, распрощались с остающимися, двинулись к вокзалу. Женщины старались не плакать. Янис нес младшую двоюродную сестрицу – укутанная в пиджак, пригрелась и сопела-спала. Зато Анитка ныла:

— Чего мне-то ехать? Я уже почти взрослая, я тоже с ружьем могу…

— Само собой. Но для получения ружья нужно подучиться, прямо так, сходу, оружие не выдают, сама понимаешь. Вот проводишь маму и сестер, выучишься, и тогда уж ого! – авторитетно разъяснил москвич. – Сейчас новые винтовки с увеличительным-оптическим прицелом делают, ты сразу на такую примеряйся.

— А сильно увеличивает? – уточнила Анитка и вздрогнула.

За каналом разом ударили зенитки, сквозь частые хлопки доносилось жужжание, приближающееся со стороны моря…

Бомбежка была небольшой, обошла стороной – наверное, морские зенитчики самолеты отпугнули. Беженцы вышли к вокзалу, народу здесь оказалось уйма – грузилось сразу два состава, а в отдалении еще и грузы с машин в товарные вагоны забрасывали. Впрочем, заводским живо указали номер вагона, сам вагон оказался необычный, что цветом, что окнами.

— Польский это. Ночью в депо успели переставить на советские колесные пары, – объяснил обстоятельный железнодорожник с флажками. – Рассаживайтесь, не сомневайтесь, довезет как надо, даром что панский. Только поживей, поживей. Отправляем вне расписания.

Загрузились живо, цепкий и компактный Серега, опытный и немало поездивший, выстроил «цепочку» у дверей, и сам в дверях живо переправлял подаваемые снизу чемоданы и узлы – шло как по конвейеру. Переправляемые дети вопили, паровоз подгоняюще гудел, женщины опять плакали, после заводских 777 в тот же вагон загрузились эвакуированные со спичечной фабрики, им тоже помогли. Янис порядком взмок. Наконец, вагоны заполнились, по перрону пробежали железнодорожники и ответственные товарищи от предприятий со списками. Возникла неизбежная пауза, которая только нервы выматывает. Провожающие стояли на перроне, переговаривались через открытые окна с обустраивающимися отбывающими.

— Уезжали бы быстрей, что мучиться, – сказала Линда, украдкой утирая глаза концом косынки. – Нам же на завод надо. И вообще…

— Начальнику станции виднее. Тут все строго, по-транспортному, – Серега наблюдал за погрузкой соседнего состава. – Может, наш эшелон сначала будет армейский пропускать. У них срочность.

Через путь грузились военные. Довольно четко, повзводно, по команде загружались в вагоны. Понятно, без крика и плача, все в стальных шлемах, с противогазами и оружием, у многих автоматы или длинные современные полуавтоматы. На соседний состав с беженцами военные посматривали мрачно.

— А это вообще что за войска? Каски вроде пехотные, а форма почти флотская. Не, если военная тайна, я не выпытываю, просто интересно, – пробормотал Янис.

— Может и тайна, но петлицы и нашивки у них-то есть. Курсанты это, флотские – пояснил всезнающий уполномоченный. – Наверное, на передовые позиции высадятся. Эх, может рвануть с ними? А чего, винтовка у меня есть.

— Тебе бы, Сергей, к винтовке еще бы и понятие о дисциплине, – устало сказал дядя Андрес. – Ты моряк, что ли? Вот и не суетись, жди команды. Здесь помог, молодец. А морякам ты не особо нужен, они без узлов и горшков едут.

— Да я так… в порядке размышления, – оправдался москвич. – Так-то день в любом случае будет трудовым. О, Ян, смотри, наш знакомый!

По перрону шли командиры, в основном черные-морские, но с ними старший лейтенант в полевой форме. За ночь товарищ Василек вроде как порядком пропылился и выгорел, но пилотка на голове по-прежнему сидела лихо, а летные петлицы празднично голубели.

Друзья наблюдали, как командировочный старший лейтенант прощается с морскими, те поднялись в вагон. Флотско-армейский паровоз дал длинный гудок и немедля двинул состав. Василек отточено кинул ладонь к пилотке, провожая командный вагон, развернулся и пошел назад по перрону.

— Товарищ старший лейтенант, а наш когда отправят? – крикнул Серега, иной раз весьма склонный к столичной наглости.

Товарищ Василек глянул, узнал:

— А, бойцы истребительно-сопроводительной и технической помощи, приветствую. Сейчас и ваш пойдет, не сомневайтесь.

— Да мы особо и не сомневаемся, – заверил Серега. – А почему мы «истребительные»?

— Скоро приказ выйдет, ваши рабочие отряды назовут «истребительными батальонами», – объяснил старший лейтенант, одним глазом глядя на Линду. – Вы бы в вагон поднялись. Ровно через две минуты отправление, а на ходу прыгать – так себе развлечение.

— Тут все провожающие, товарищ командир, – пояснил дядя Андрес. – Отъезжающие – уже на местах. Анитка, да не высовывайся так, сверзнешься же!