Страница 11 из 44
В итоге 22.06.41 из 64 самолетов, находившихся на учете в полку, на аэродром Риги перебазировалось только 27 машин.
< >
Действия ПВО. Наиболее активно действовала 503-я батарея, прикрывавшая аэродром. За день потери – 7 убитых, 11 раненых, разбиты два тягача, нарушена связь. В 21:30, после перебазирования истребителей, батарея сменила позицию, перейдя на шоссе Лиепая — Гробиня на въезде в город.
Действия ВМФ.
С базы ушли исправные подводные лодки, судно «Железнодорожник». Отправлена в Ригу 18-я 180-мм железнодорожная батарея.
< >
Город.
Организованы мероприятия по мобилизации и эвакуации. В кинотеатр «Блазма» доставлено 300 винтовок, после проведения инструктажа началось формирование отрядов (на базе упраздненного весной Лиепайского батальона Рабочей гвардии) и выдача оружия. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» выйдет только через два дня.
Глава 4. Пластины и эшелоны
Шагать по мощеной дороге было не то что особо удобно, но ничего такого, особенного. Янис знал, что скоро выйдут к железнодорожной насыпи, дорога пойдет параллельно, местами людными, обжитыми. Может и попутку поймать удастся. Хотя, судя по пустой дороге, желающих ездить военной ночью не особо много.
— Наверное, ночные пропуска ввели. Так, вроде, полагается, – вполголоса и не особо уверенно предположил уполномоченный. – А вообще мне как-то не по себе. Похоже, мы малость обделались.
— Э… верно. Тоже об этом думаю, – кивнул Янис.
Окончательно стемнело. Вечер наплыл бледный, прозрачный, дорожный булыжник местами блестел росой. Снова где-то в отдалении стукнул выстрел.
— Шалят, гады. Взять бы у пограничников собак, да всех этих ваших айзсаргов вычесать по следам, как гнид поганых, – пробормотал Серега.
Янис подумал, что едва ли пограничники своих ищеек в аренду дадут, но высказать эту умную мысль не успел – впереди что-то звякнуло.
— Машина, – прошептал уполномоченный, мигом наставивший винтовку.
На дороге стоял грузовик, довольно нелепо развернувшийся, почти перегородивший проезд.
— Или брошенный, или точно диверсанты, – прошептал Серега.
— Брошенные не звякают, – напомнил Янис.
— Вот и я говорю. Подозрительно. Давай кустами подкрадемся, рассмотрим.
— Можно и кустами. Только машина вроде бы военная, а если к красноармейцам по кустами подкрадываться, так они и из пулемета могут застрочить.
— Тоже верно. Нет, под пулемет нам не надо. Идем как шли, только будем начеку, – распорядился Серега.
Командиром самоуверенного москвича никто не назначал, но Янис спорить не собирался: у Сереги винтовка, да и иного разумного плана не виделось.
Осторожно двинулись вперед, москвич пытался взять оружие, чтоб и наготове было, и не особо очевидно угрожало предполагаемым пулеметчикам – задача сохранить баланс выглядела весьма маловыполнимой.
— Один там, вроде, – прошептал Янис.
— Вижу.
Человек, возившийся у поднятого капота полуторки, разогнулся и посмотрел на осторожно подходящих парней:
— Вечер добрый! Вы по какую сторону фронта числитесь?
Вопрос, заданный по-русски, прозвучал довольно странно. Серега так и ответил:
— Что за вопрос, товарищ командир?! По правильную сторону мы числимся. Наши мы, советские.
— Уже хорошо. А вы случаем, не юные техники или, может, в секцию подготовки учеников водителей Осоавиахим ходите? Машина заглохла и не заводится.
— Вот у нас техник! – Серега с воодушевлением похлопал спутника по плечу. – Сейчас глянем.
Из кузова полуторке донесся неясный звук. Парни вздрогнули.
— Водитель там. Подстреленный – вздохнул командир. – Ехали мы нормально, а тут из кустов пальнули пару раз. И метко, гаденыши. Слушай, парень, посмотри движок. Мне позарез в город нужно, так срочно, аж просто жуть. А с раненым…
Серега многозначительно моргнул напарнику. Все верно – командир был как командир: форма защитная, летчицкие «крылышки» на петлицах, кобура на ремне. Но говорил слегка странно, да и ситуация…. С другой стороны, и сами курьеры на ночной дороге тоже странноваты и сомнительны, то нужно справедливо признать.
Янис заглянул под капот. Двигатель еще не успел до конца остыть, но рассмотреть поломку в темноте сложно, да и не особо Выру-средний в моторах грузовиков разбирался.
— Я посвечу, – сказал командир. – Только ты, парень, прояви благоразумие. Если есть мысль меня прикладом по темечку стукнуть или «руки вверх!» скомандовать, подожди до города. Там в комендатуру сдашь для проверки документов и прочего. А то тут один лимузин полугрузовой промчался, чуть не сшиб. Не иначе водитель меня за коварного диверсанта принял.
— Да что вы, товарищ старший лейтенант, я же вижу, что вы наш, гарнизонный, – очень натурально заверил хитрый Серый.
— Вот и правильно. В комендатуре разберутся, благодарность вам объявят. Только сначала раненого в госпиталь завезем. В общем, для начала машину воскрешаем. Очень надо, пацаны, вы даже не представляете, насколько, – серьезно сказал командир.
Он подсвечивал желтым тускловатым фонариком. Проверили двигатель, бензопровод, попытались завести – двигатель кашлял, но не схватывал. Серега дергал ручку кривого стартера старательно, но никак не получалось. Не хотела полуторка чужих людей слушать.
— Может, все-таки топливо с бензобака не идет? – скрипнул зубами старший лейтенант.
— Вряд ли. Она, э… так норов показывает, – пояснил Янис. – С машинами такое бывает.
— Да я знаю, что бывает. Но уж очень не вовремя.
Похоже, командир был готов врезать по радиатору кулаком. В двигателях и машинах старший лейтенант, вроде бы, разбирался, но именно с полуторкой был знаком поверхностно.
— Товарищи, тут раненый что-то шепчет, – сказал Серега, блуждавший вокруг машины с технически-дозорными целями. – Вроде про пластины на свечах.
Янис вслед за командиром забрался в кузов. Показалось, боец уже умер – глаза закрыты, в лице ни кровинки, меловое даже в темноте.
— Без сознания. Вот же случайность… — старший лейтенант явно давил в себе эмоции.
— Серый, он точно про пластины говорил? – уточнил Янис, которому стало не по себе – покойники с детства тоску наводили.
— Вроде как про них, – не очень уверенно подтвердил москвич. – Ну, я так расслышал.
— Сейчас снова попробуем, посветите, товарищ командир, – попросил Янис.
В свете умирающего фонарика перебрали и почистили пластины на свечах, отдохнувший уполномоченный лихо крутанул стартер – двигатель застучал, чихнул, застучал ровнее...
— Круто! Пацаны, если бы лично от меня зависело, представил бы к наградам! Вот честное слово, – заверил старший лейтенант. – Грузимся.
Вел машину командир уверенно, видно было, что немало учился за баранкой сидеть. Полуторка промчалась мимо железнодорожной насыпи, показались дома. Да, колеса и механизация – великая сила.
— Налево, на Рижскую, так? – уточнил сосредоточенный старший лейтенант.
— Так, – подтвердил Янис, размышляя – является ли расположение госпиталя и комендатуры военной тайной или не является? Некоторые сомнения в личности командира все же оставались, Серега вон, тоже моргнул, когда в кузов запрыгивал.
— Бдительность проявляете? Это верно, – командир, не отрываясь от дороги, быстро протянул ладонь. – Старший лейтенант Василек. Надо было вам удостоверение предъявить, да там все равно ни черта не разберешь в потемках.
— Кому надо предъявите, – сказал Янис, наскоро пожимая крепкую ладонь. – Мы-то что, время военное, понятно, всякие мысли имеются.
— Верно. Но тебе искреннее спасибо. Завел этот «пылесос», а я уж… Иной раз мелочи решающее значение имеют. Я, товарищ Ян, уже откровенно опаздываю.