Страница 3 из 55
Я старался отогнать мрачные мысли и найти плюсы во всей этой неразберихе. И нашел. Теперь мне не надо рисковать своим имуществом. Дирижабль, вертолеты, оружие, все это останется здесь. Сообщение о том, что в армию призывают все мужское население страны старше шестнадцати лет, тоже было ошибкой, вызванной неразберихой на местах, а значит останутся и люди, которые будут защищать ферму и которым это все пригодится. Каторжников так точно не призовут. Они уже показали себя в деле, и подвести меня не должны. Остались самые надежные из них, а паршивые овцы давно кормят червей на кладбище.
На дворе у нас стоял сентябрь, а значит, завтра мы с Алисой засучим рукава и пойдем работать, помогая утроить урожай мха и овощей в теплицах. Есть время все снова обдумать и подготовиться к моему неизбежному отправлению на фронт.
— Давайте готовить ужин, — всплеснула руками Алиса, уняв слезы у дочери. — Что будем кушать?
— Макароны с сыром! — Выкрикнула счастливая Юлиана, помогая матери доставать из шкафа кастрюлю. — Я умею.
Дома была хорошо.
Алиса мне подмигнула и попросила.
— Семен, обжарь лук и морковку, пожалуйста. А мы пока поставим кипятиться воду и слепим котлетки. Да? — Спросила она у дочки, задев кончик носа Юлианы пальцем и измазав его фаршем.
— Да! — Звонко ответил она.
* * *
— Ты уверена, Людмила? Это тебе не обычные твои заигрывания с темными силами. Если церковь узнает...
— Заткнись, Борис. Я все решила уже давно.
Мачеха Семена, сегодня была снова той, кем была, до казни своего сына Петра. Сильной. Волевой. И безжалостной. Выражение скорби на лице, которую она носила на протяжении последних нескольких месяцев — исчезло. Ей удалось усыпить бдительность старого патриарха рода Смирновых и его наследника. Они что, думали, она сломалась? Ха. Эти твари еще за все ответят.
— Людмила, — еще раз попытался вразумить ее двоюродный брат. — Если об этом узнают...
— Андрей, — обратилась она к мужу и отцу Семена, который тоже был здесь, — ты все подготовил?
— Конечно, дорогая.
Он искренне любил жену и давно участвовал во всех ее грязных делах. Знал он и о попытке убить его старшего брата и отца.
Чтобы провернуть задуманное, пришлось найти заброшенный дом на окраине Москвы. Погреб в нем расширили, превратив в подвал с земляным полом. Это выгадает им немного времени и кудесники что ушли служить православной церкви, не сразу почувствуют ритуал, что здесь проводят. А потом уже будет поздно. Все следы съест огонь.
— Хватит брыкаться! — Ударил Андрей замотанного в веревки и с кляпом во рту холопа, что и привез их сюда.
Молодой парень считал, что его старания заметили и выделили среди слуг, раз несколько недель назад назначили на ответственную роль водителя Людмилы Ильиничны. Он ошибся.
— Не бей его! — Крикнула Людмила мужу. — Он нужен нам живым и здоровым.
— Извини. Забылся.
Борис покачал головой и сказал.
— Люда. Подумай.
Она его проигнорировала.
— Андрей. Начинаем.
Он кивнул и вздернул лежавшего у его ног холопа на колени, поставив его перед Людой и удерживая за плечи. Тот казалось, оцепенел от страха и не вырывался, только плакал.
— Ты поможешь или так и будешь стоять в стороне? — Ерничая, спросила Людмила у двоюродного брата. Тот тяжело вздохнул и подошел к ним, положив свою руку на голову холопу. Тот сразу обмяк. Из глаз пропала всякая осмысленность.
— Я подавил его волю и держу разум этого червя в тисках. Начинай.
Мачеха Семена безжалостно оскалилась. Ей не нужны были слова или жесты, чтобы сосредоточиться. Она уже перешла на четвертую ступень, о чем никто в семье не догадывался, и сейчас она звала тех, с кем давно вела дела. Кто они, было непонятно. Бесы, демоны или другая нечисть? Она не знала. Они никогда не приходили лично. Только отголоски их силы проявлялись в мире, стоило только правильно позвать.
Подвал и до того пахнущий гнилыми досками и сырой землей наполнился запахами кислятины. Воздух начал сгущаться. Борис и Андрей вздрогнули, непроизвольно оглядываясь в поисках того, кто на них смотрит, но в подвале кроме них никого не было.
Людмила послал мысль существу, что пришел на ее зов и тот ответил согласием, выставив плату, которая не казалась ей чрезмерной. В течение трех дней она должна принести в жертву ему тридцать здоровых мужчин в расцвете сил. Зная об аппетитах существа, она приготовила все заранее и согласилась на это.
Холоп, которого продолжали удерживать начал сотрясаться в конвульсиях. Из его рта пошла пена. Он страшно, мучительно закричал.
— А-а-а-а-а!
— Держите его! Крепче! — Выкрикнула Людмила, через которую проходили потоки силы существа, пронзая тело стоящего на коленях парня. — Не дайте ему вырваться, иначе все пропало!
Эта чуждая миру сила втискивала в тело парня другую душу и сейчас внутри холопа шла борьба.
— Борис? — Встрепенулась Люда через некоторое время.
— Я чувствую Петра. Его мысли, — отрывочно отвечал он, продолжая держать холопа за голову. По его собственному лбу тек пот. Было видно, как он устал и осунулся. — Он меня услышал и начал вытеснять чужие воспоминания. Процесс пошел.
— Да, ха-ха-ха, да-а-а-а, — маниакально захохотала она. — Мой сыночек, мой Петр, вернулся.
* * *
— Не уходи, — попросила меня Алиса, лежа на моей груди вечером перед отъездом.
Прошло еще три недели. К этому времени военкоматы наладили работу и начали приходить повестки. Не обошла стороной служба и людей на ферме. Мы уже многих собрали в путь и отправили. Михаил Жук был одним из первых, кому пришла повестка. Через неделю, военный вертолет привез уже целую пачку предписаний. Степан, Алексей, Петро, Сергей, все мои доверенные люди, на которых я мог положиться разъехались кто куда. В повестках было сказано взять с собой еды на три дня и все. Форму и оружие выдадут уже на месте.
Вот и мне пришла пора убыть. Я и еще два десятка мужиков улетаем завтра. Наш вертолет отвезет нас до Сибирска и вернется. Алиса за всем тут присмотрит.
На ее слова я ничего не ответил. Только крепко поцеловал и продолжал лежать, наслаждаясь последним вечером перед нашей долгой разлукой.
Утром Юлиана снова расплакалась.
— Ну чего ты? — Утер я её слезы, удерживая у себя на коленях. — Мама остается тут. С тобой. А я вернусь, ты и заметить не успеешь.
— Врешь, — хныкнула она сквозь комок в горле. — Я не глупая. На войне умирают.
— Ох, ты, — прижал я ее к себе покрепче, и поискал глазами Алису. Может она поможет?
Моя женушка жена все слышала, но ничего не сказала. Она пыталась запихнуть в мой рюкзак еще одну банку с тушеным мясом, но у нее это не получалось. Она перекладывала вещи в рюкзаке, и пробовала снова и так раз за разом.
— Хватит, Алис, — попросил я. — Иди сюда. Посиди вместе с нами.
Время пришло и они, рыдая, пошли меня провожать. Мы были не одни. Жены и семьи тех, кто улетал вместе со мной тоже пришли проводить своих мужей, братьев и отцов.
— Шарик, — наклонился я к морде своего пса, потрепав его за загривок. — Охраняй их. Только на тебя вся надежда.
— Гав! — Ответил он, встав на задние лапы и положив передние мне на плечи, пытаясь облизать мое лицо.
Я рассмеялся.
— Фу, фу. Все. Хватит этих нежностей.
Обняв Алису и Юлиану, которую пришлось отдирать от меня, я поднялся по трапу и сел на свое место в вертолете. Взлетая, я еще долго махал рукой людям на земле, превратившимся в точки на горизонте.
Мужики что служили у меня, начали болтать, а я прикрыл глаза, решив отдохнуть в полете. Ночью поспать так и не удалось.
Меня мягко толкали в плечо. Я открыл глаза.
— Семен Андреевич. Прилетели.
Я кивнул и, потянувшись, встал, взглянув в иллюминатор на вертолете. Конец сентября в Сибирске. А завтра первый день октября. С деревьев падает листва, сменившая свой зеленый цвет на желтый и красный. Подхватив рюкзак, я продел руки сквозь лямки и повесил его себе на спину. Ждали только меня. В военкомат мы шли все вместе, а там как распределят.