Санкт-Петроград

Что это: пустое, не заслуживающее внимания наваждение или реальное ощущение угрозы?

— Ты чего остановилась? — в сумбурный поток мыслей ворвался нетерпеливый голос брата. — Сомневаешься?

— Я... нет, — поправив очки, Рита внимательно оглядела окрестности, тщательно всматриваясь в плохо освещённые углы. В глубине Банковского переулка, куда не достигал свет фонарей с набережной канала Грибоедова, клубилась тьма; на другой стороне канала тоже царил мрак, в котором скрыться — раз плюнуть. Но никаких подозрительных личностей поблизости не наблюдалось.

— Что с тобой?

— Ничего. Идём.

На людном Невском предчувствие неведомой угрозы несколько поутихло, приглушённое пульсом неспящего города, но на подступах к Михайловскому скверу вернулось, усилившись вдвое. Рита покосилась на своих спутников, но те, похоже, не чувствовали ничего подобного: болтали и смеялись как ни в чём не бывало, в то время как она места себе не находила от ощущения непрекращающейся слежки.

Да что это с ней, в самом деле?! Она не криминальный авторитет и не имеет проблем с законом, чтобы иметь причины опасаться мрачных взглядов из тёмных подворотен. Она — в самом сердце родного города, к тому же не одна — с ней брат и подруга. Что может пойти не так?..

В конце концов Рита пришла к самому очевидному, на её взгляд, умозаключению: чувство опасности — следствие чрезмерного переутомления экзаменационными нагрузками и совершенно закономерного волнения по поводу предстоящей защиты диплома. А раз так, то и переживать не о чем.

Положа руку на сердце, квест оказался хоть и незамысловатый, но симпатичный и уж точно не скучный. На каждом "пункте назначения" участникам было уготовано миниатюрное интерактивное представление. В Михайловском сквере это было файер-шоу, у Спаса-на-Крови — трёхметровый живой питон, а у Медного всадника — фехтовальный поединок. Помимо магнита и бумажного лотоса, им поочерёдно вручили маленький декоративный ключик, фонарик, толстую бельевую веревку и строительные кусачки, всякий раз сопровождая передачу трофея торжественными речами различной степени пафосности. Правда, до сих пор ни один из этих предметов так и не пригодился — но исходя из гипотезы, что все они так или иначе должны были быть пущены в ход, их очередь просто ещё не пришла.

— Что у нас там осталось? — зевнула Крис.

— Ротонда.

— Только она?

— Да.

Рита посмотрела на часы: шёл четвёртый час ночи. Небо ещё и не думало светлеть; гуляки, туристы и припозднившиеся прохожие почти полностью исчезли с опустевших улиц. Наступил тот самый момент, когда мир словно бы уходит на перезагрузку, когда само время замедляет свой стремительный бег, и на арене появляются совсем другие силы, принимая бразды правления — ненадолго, всего лишь до рассвета, и за краткий период своего регентства исхитряясь сполна насладиться безраздельной властью.

Как правило, в этот особый час в приключенческих романах начинается самое интересное, да и в реальной жизни порой случаются чудеса, прекрасно понимая, что под покровом темноты вряд ли кто-нибудь их обнаружит и изобличит — ведь послушные дети и добропорядочные граждане мирно спят в своих кроватях, не мешая инфернальным сущностям из тонких сфер втихую пробираться в наш мир и разгуливать по городу.

Даже сейчас, в "Ночь Музеев", когда большинство музеев были открыты чуть ли не до самого утра, петербургские улицы встречали участников полуночного квеста тишиной и безлюдьем. Нет, перед Эрмитажем или Кунсткамерой, может быть, и толпились эксцентричные любители культуры, но здесь, в отдалении от торных туристических троп царила сонная тишина. Это Москва златоглавая никогда не спит — а Северная столица очень даже.

Ребята стояли перед зданием, в парадной которого располагалась искомая ротонда. Последняя точка на карте. Финал? Судя по всему, да.

— Дай магнит, — Ник протянул руку.

Но магнит не понадобился: дверь в парадную оказалась приоткрыта.

Внутри было темно, как в преисподней.

— Фонарик, — шепнула Крис. Она невольно приглушила голос: похоже, таинственность обстановки подействовала даже на неё. Впрочем, ничего удивительно: подруга была куда впечатлительнее.

Рита зажгла фонарик. Из темноты проступили очертания лестницы и шести округлых колонн. Там, наверху, таинственно клубилась тьма, которую не мог рассеять даже яркий светодиодный луч.

— Говорят, что здесь находится портал, через который можно попасть в параллельные миры, — с удовольствием сообщил Ник, судя по всему, рассчитывая, что его слова произведут впечатление на Крис. — А во времена Российской Империи в здешнем подвале принимали в масоны и проводили ритуалы с человеческими жертвоприношениями...

— Ник. Достаточно, — остановила его Рита. — Мы тебя уже поняли.

— Есть легенда, что один человек вошёл в Ротонду молодым, а вышел древним стариком, — не унимался Ник, — хотя пробыл внутри всего десять минут.

Где-то за её плечом восхищенно-недоверчиво ахнула Крис. Похоже, россказни поклонника не напугали девушку, а, напротив, раззадорили и развеселили.

— Хватит! — прикрикнула на него Рита, впрочем, тут же пожалев об этом: в стенах Ротонды звук собственного голоса отчего-то показался ей потусторонним и чужим. — Идёмте.

— Думаешь, нам надо подняться наверх? — Крис с неодобрением посмотрела на винтовую лестницу, спиралью обвивавшую стены.

— Думаю, да, — Рита подняла фонарик повыше, напряжённо вглядываясь в темноту. С одного из верхних этажей донёсся какой-то шорох, отчего ощущение неведомой опасности мгновенно усилилось.

Вздор, одёрнула она себя. Сказки для наивных школьников и всеядных туристов. Максимум, что может случиться, — это нарисуется какой-нибудь истеричный обитатель парадной, которому вконец опостылела беготня по ночам и глупые надписи на стенах, выскочит из своей квартиры и со всей дури прыснет в лицо перцовым баллончиком.

Бр-р! Вообще-то так себе перспектива... Поравнявшись с очередной дверью, Рита невольно ускорила шаг.

— Не отставайте, — бросила она через плечо.

Стены парадной, сплошь исписанные многочисленными паломниками, хранили сотни и тысячи посланий, выцарапанных гвоздями, намалёванных краской и фломастерами, мелом и углём, чем-то, похожим на кровь, и чем-то похожим на куда менее приятную субстанцию. Стены провожали её разномастными инсинуациями — от "хочу стать драконом" и "хочу поступить" до "оставь надежду, всяк сюда входящий". Последнее отнюдь не вселяло оптимизма, хотя перспектива превратиться в дракона (громадная чешуйчатая холоднокровная рептилия, фу!) представлялась Рите ещё более отталкивающей.

Сколько команд побывало здесь до них? Странно всё-таки, что они разминулись со всеми своими "конкурентами".

— А ещё это место называют "центром мироздания", — долетел до её ушей вкрадчивый шепот. — Потому что через центр Ротонды проходит энергетическая ось, которая соединяет все планы бытия воедино, и при определённых условиях становится возможно перейти с одного на другой...

Рита со стоном закатила глаза.

— Уже не смешно, Ник, — отозвалась она раздражённо.

— Вообще-то я молчу, — с обидой отозвался брат.

По коже прошёл холодок. Рита обернулась, но тут же почувствовала, как в спину ей уткнулся чей-то пристальный взгляд — вонзился между лопаток и принялся методично буравить, словно желая просверлить её насквозь.

Она попятилась, но на втором шагу наткнулась спиной на стену. Но вглядываться в темноту было бесполезно: свет фонарика, каким бы ярким ни был, не в силах был разогнать мрак, освещая лишь кружок пола под ногами.

— Вы там корни пустили, что ли? — стараясь придать своему голосу побольше бодрости, позвала она. — Поднимайтесь быстрее!

Ответом ей была тягучая, вязкая тишина — угрожающе-спокойная и как будто бы одушевлённая. Тишина словно ощущала её собственные эмоции, впитывала их, как губка, и возвращала назад — всепоглощающим, отстранённым безразличием.