Санкт-Петроград

— Если хочешь, оставайся здесь. Постоишь на стрёме.

Не обращая более внимания на Макса, она смерила взглядом расстояние, которое ей предстояло одолеть. Если бегом, то секунд за тридцать можно успеть...

Нет, не "можно". Должна.

Впрочем, покамест никаких чудовищ поблизости не наблюдалось. Напротив, вокруг было подозрительно тихо. Эта тишина действовала угнетающе, пугая куда больше, чем явная, неприкрытая агрессия в стиле "я злой и страшный серый волк".

Если бы волгры сейчас спикировали с крыши прямо перед ней и преградили дорогу, ей не было бы ещё страшнее.

На цыпочках Рита перешла мост, от всей души надеясь, что двигается бесшумно. Даже дышать старалась через раз. Волгры всё ещё не показывались, и это выглядело очень странно.

Затаились. Поджидают.

Полная самых дурных предчувствий, девушка нырнула в арку, и вдруг услышала громкий уверенный голос:

— Изумительная вещь! Позволяет окрасить любой материал, будь то волосы, мех, шерсть, подшёрсток, чешуя и даже иглы дикобраза! Стоит обработать этим чудо-средством свою шевелюру лишь раз — и вы получите радикальный чёрный цвет, не смывающийся шампунем и не выгорающий на солнце. Хотите быть в центре внимания, получать комплименты, ловить восхищённые взгляды? Всего один флакон на квадратный метр окрашиваемой поверхности — и вы будете блистать! Уверяю вас, это чудо-средство стоит своих денег!

Рита подошла ближе, и её взору предстала восхитительная картина: волгры сидели на земле и глядели на оратора как заворожённые, не замечая ничего вокруг и жадно ловя каждое его слово. Глаза их сверкали голодным, животным азартом, но было в этом маниакальном блеске и что-то ещё: отчаянное желание поверить в разрекламированное средство, способное так сильно изменить их внешность. При ближайшем рассмотрении у волгров действительно обнаружилось некое подобие шерсти, грязно-серой и клочковатой.

А в роли оратора и коммивояжера, разумеется, выступал никто иной как небезызвестный "турецко-подданный".

Ей стоило догадаться. Только великий комбинатор способен был втюхать волграм краску для волос весьма сомнительного качества.

Сам Остап, однако, Риту заметил. Покосился, нахмурился, недвусмысленно давая понять, что отвлекать его не стоит.

— Ты, что, совсем их не боишься? — опешила Рита.

— Боятся те, кто ничего не делает, — процедил он сквозь зубы. — А я — работаю. Давай, девочка, гуляй отсюда. Это мои клиенты.

Волгры синхронно зарычали. Дескать, иди куда шла, не до тебя сейчас.

Рите повторять не пришлось — она отлично понимала намеки. Тем более такие жирные. Не дожидаясь, пока волгры выйдут из шопоголического транса и резко передумают, девушка попятилась назад, по стеночке добежала до какого-то входа в замок и торопливо юркнула в первую попавшуюся дверь.

Сквозь толстое рифлёное стекло внутренний двор замка было видно плохо, но, судя по размытым силуэтам, великий комбинатор продолжал распинаться, на все лады расхваливая свой "эксклюзивный" товар, а волгры жадно внимали. Последних даже стало немножко жаль — учитывая, что контрафактная краска способна сотворить с их шерстью. Тем более в инфрамире.

Каким-то краешком сознания Рита отметила легкость, с которой ей удалось пробраться в замок, и даже удивилась, но в силу небогатого жизненного опыта она не придала этому обстоятельству сколько-нибудь важного значения. Сейчас ей было важно лишь одно: разыскать Тео.

Рите не доводилось бывать в настоящем Инженерном замке, но его искажённое человеческими фантазиями отражение оказалось настоящим лабиринтом: бесконечные анфилады комнат, то и дело упирающиеся в тупик, лестницы, переходы, коридоры и галереи... Не хватало только Минотавра — впрочем, его одиозную фигуру вполне мог заменить фальшивый ангел Серафим, в миру известный как Станислав Белов. Наверняка ведь прячется где-то здесь. И вряд ли он будет рад её появлению.

Вздрагивая от каждого шороха, Рита медленно кралась по пустынным залам, мрачным от копоти и недостатка света. Кое-где попадалась мебель, по большей части древняя, ветхая и поломанная, где-то её встречали лишь голые кирпичные стены. Здесь, внутри волгров можно было не опасаться: вряд ли с их габаритами они пролезут в двери, но всё вокруг было буквально пропитано ужасом и страхом.

Может, не стоило самовольничать и приходить сюда? Может, надо было дождаться, пока Станис соберёт свою армию, которая раскатала бы Серафима и его верных шестёрок в коврик и свернула бы в трубочку?

Если верить Станису, Серафим каким-то образом смог подчинить себе волю фортучента и Тео.

Как для айтишника, для нее аналогия была очевидна: взломав программу, хакер запустил вирус, и его необходимо обезвредить, не повредив при этом саму программную оболочку. Вот только антивируса у нее нет, да и человеческая личность — не пара строчек компьютерного кода.

Почему Станис так уверен, что её вмешательство способно помочь?

И почему ни он, ни Макс не сказал ей всю правду?

Все эти сумбурные мысли назойливо жужжали в голове, но одна, самая главная не покидала её сознание ни на минуту: пророчество грифонов, гласившее, что наследнику нельзя вмешиваться в события, поскольку это может стать для него роковым.

Как бы Тео к ней ни относился, она для себя уже все решила. Она не хочет, чтобы Тео погиб. И тем более — чтобы он превратился в безвольную марионетку этого мерзавца.

Слишком дорог стал он ей за эти считанные дни, сам того не заметив...

Слишком дорог. Возможно, дороже всего на свете.

Поэтому-то она и бросилась очертя голову в самое опасное место Санкт-Петрограда, без оружия и страховки, на голом энтузиазме, — лишь бы увидеть его. Поговорить. И помочь всё исправить. Хотя бы попытаться.

Вероятно, именно это романтики и поэты с умилением называют любовью, но сейчас Рите было не до слащавых слов. Лестница казалась бесконечной. Но где-то там наверняка Тео — одинокий, несчастный, ничего не понимающий. Несвободный.

Где-то далеко-далеко, на самой периферии сознания надрывно закричал какой-то зверь. Вопль взвился вверх — и резко оборвался на самой высокой ноте. Ускорив шаг, Рита толкнула очередную дверь.

23

За дверью царила кромешная тьма. В первые мгновения она грешным делом подумала, что опять умудрилась угодить в подземку, а потом вспомнила: из Инженерного замка нельзя уйти ни порталом, ни ментальной тропой. То ли естественная аномалия, то ли присутствие волгров сказывалось так: всем известно, что сильная энергетика способна искажать структуру пространства.

Свет зажёгся внезапно: безжалостно ударил по глазам, заставив их заслезиться, — болезненный красноватый свет, придающий всему вокруг воинственный и тревожный оттенок. Тео стоял у дальней стены, вытянувшись как струна и заложив руки за спину. Позади него на грубом подобии королевского трона каменным изваянием застыл фортучент. Его отец. Фортучент не шевелился, не моргал и, кажется, даже не дышал.

— Тео! — вскрикнула Рита и тут же осеклась: её голос, искажённый атмосферой замка, прозвучал до жути незнакомо.

Чужой голос.

Да и Тео будто стал чужим. Будто не было всех этих дней, сблизивших их общей целью и общими проблемами, сделавших из незнакомых — близкими, почти родными.

— Зачем ты пришла сюда? — монотонно, на одной ноте процедил он.

Рита предвидела нечто подобное. И всё же оказалась не готова к простому вопросу.

— Чтобы убедиться, что ты в порядке...

— Я в порядке. Убедилась? Можешь уходить.

Он был одет точно так же, как в их последнюю встречу: заправленные в сапоги узкие брюки и свободная рубашка с воротником-стойкой. Даже цепь, которую он по привычке перебирал пальцами, никуда не делась. Только пальто он сменил на длинный плащ без рукавов — скорее старомодно-будничный, чем пафосный. Однако сейчас Тео выглядел как истинный наследник, первый и единственный сын своего отца и будущий фортучент инфрамира. Нечто нематериальное, тонкое в его облике изменилось до неузнаваемости, перестроилось, переплавилось. Взгляд, осанка, мимика, голос — всё стало иным.