Эдна

Это было какое-то магическое место. Я понимал толк в колдовском сне, здесь чувствовалось волшебство куда большее. Я осторожно подошёл ближе.

Тела дев, на удивление загорелые, были присыпаны редкими листьями и прихвачены за руки и ноги тонкими вьюнками с крестиками сиреневых цветов. Кроме того, эти растения перехватывали им шеи и вплетались в волосы. Одна, ближняя ко мне, была светловолосой, с прядями до плеч; ещё у одной были длинные, черные волосы, как у русалки. Третья обладала каштановой, волнистой блестящей копной волос, разметавшихся по камню. Все девушки за левую руку были прикованы к покрытому вязью столбу, и все цепи были закреплены на один железный замок. Замок искрился от изморози — на нём лежало защитное заклятие Холодного железа, само по себе достаточно сложное, ибо даже нагретое железо поддаётся колдовству с порядочным трудом. Правда, замок уже начал ржаветь. На запястье каждой девы был наручник, закрытый на отдельный маленький замочек, тоже замёрзший. Трое спящих явно отдыхали здесь не по своей воле.

Предсказание, бывшее по сути определённо минималистским, несомненно сбывалось, в явно увеличенном объёме.

Я сделал ещё один шаг по направлению к ним, и тут они все трое вместе открыли глаза.

Я отпрянул на шаг назад. Я разбудил какую-то магию, и мне оставалось только ждать.

Девы переглянулись.

— Вот и пришёл наш властелин, подруги, — сказала светлая.

— Ты уверена? — спросила её чёрная.

— А кто бы ещё мог отыскать нас? — вопросом на вопрос ответила ей каштановая, запрокинув голову и глядя на меня. Возможно, вверх ногами я ей кого-нибудь напоминал.

— Приветствуем тебя, лорд Хаммер! — хором воскликнули они.

— Я буду твоим оружием; — сказала каштановая.

— Я буду твоими доспехами; — сказала черноволосая.

— Я буду твоей лошадью! — воскликнула светловолосая, звякнув цепью. — Освободи же нас, лорд Хаммер, и владей нами по своему усмотрению!

Я опёрся на меч.

— Спасибо, милые девы, но я не лорд Хаммер. Хотя сказать по правде, лошадь бы мне очень пригодилась. Одного коня мне тут пришлось оставить, потому что меня обманула девушка, одетая так же, как и вы. Не могли бы вы служить мне?

Девыснова переглянулись.

— Это не лорд Хаммер; — сказала чёрная.

— А кто же это? — спросила её каштановая.

— А где же лорд Хаммер? — спросила светлая, с искреннем удивлением глядя на меня. В изгибе её шеи было что-то королевское.

— А лешие его знают; — ответил я. — Если это был тот лорд, о котором я думаю, Хаммер из Лайлоу, то венцлавские лешие. Он в приступе героизма полез разорять их болото и не вернулся. Говорят, то, что от него осталось, весило вдвое меньше его боевого молота.

Я помолчал, глядя в лес.

— У нас проблема, подруги? — спросила тёмная, та, что обещала быть оружием. Хотел бы я знать, что она имела в виду.

— А в чём дело, девушки? — поинтересовался я. — И, заклинаю, скажите ещё раз, кто из вас лошадь?

— Я — лошадь; — с достоинством в голосе ответила светловолосая. — Дело в том, путник, что маг Арканзольд сотворил нас в дар воину лорду Хаммеру. Лишь он мог забрать нас из условленного места, и лишь ему мы можем служить.

— Так что, выходит, что мы останемся здесь навсегда? — довольно нервно спросила каштановая и попыталась перевернуться на живот, зазвенев цепью.

— А зачем же вас посадили на цепи, ежели вы можете служить только Хаммеру? — спросил я, поглядывая на замок. У меня было подозрение, что ответ я уже угадал.

— Дело в том; — сказала темноволосая, и помолчав, повторила: — Дело в том, что сей замок, как и три меньших, может открыть только лорд Хаммер, ибо железо ковано на его крови, и с именем его на устах кузнеца. Даже сам маг Арканзольд, наш создатель, не в силах открыть замки либо сломать кандалы.

— А вот это ещё большой-большой вопрос, — сказал я и отошёл на пару шагов.

— Девушки; — я потуже перепоясался ремнём с ножнами и посмотрел поверх их голов. — Скажите мне одну вещь: вы будете служить каждому, кто сможет открыть этот замок?

— Ну вообще-то да, — насторожившись, произнесла чёрная. — А что, есть какой-то выход?

— Предупреждаю сразу: оружие и доспехи мне не нужны, поэтому можете идти на все четыре стороны. А вот лошадь до конца дня мне очень пригодится.

— Нет, нет, мы так не можем! — воскликнула светлволосая, и я увидел, как каштановая горько вздохнула, а чёрная скептически закатила глаза. — Ты можешь взять лишь то, чем воспользуешься, иначе освобождённые девы не смогут более впасть в колдовской сон, а куда выбираться из этих лесов, мы не знаем! Нас оставили здесь ожидать хозяина, так что прошу, возьми нас всех!

— Слушайте, но я вообще не понимаю, как может девушка обратиться в оружие, или стать доспехами!

Про лошадь я смолчал — совсем недавно я видел, как маленькая девочка превращалась в волчицу.

— Я обращаюсь в тяжёлый боевой молот; — терпеливо пояснила тёмная. — Это любимое оружие лорда Хаммера.

— Я, обнимая воина, становлюсь крепкими узорными доспехами, — сказала каштановая, своим ледяным тоном ясно давая мне понять своё отношение к моим вопросам.

Лошадь промолчала.

— Лорд Хаммер, заказывая Арканзольду магическое оружие, броню и скакуна, желал, чтобы эти вещи были ему и надёжными компаньонами, и приятными в обращении товарищами, — пояснила чёрная, потирая руку у заиндевевшего наручника.

По моим понятиям, Хаммер просто утолял свою душевную кривизну, желая сжимать в руке одну девушку, скача при этом на второй и будучи обнимаемый третьей. Либо в феоде Лайлоу было плохо с девушками, либо, наоборот, очень хорошо, вот Хаммер и привык к хорошему, задери его леший.

Наверняка кто-нибудь не единожды желал ему этого, вот и задрали, подумал я. Но вслух не сказал.

— А зачем тебе лошадь? — спросила светлая, и подруги посмотрели на неё с завистью.

— Я преследую волшебницу Эдну, и собираюсь настичь её до заката.

— Я бы согласилась помочь тебе, путник, — серьёзно сказала она.

— Тогда я освобождаю тебя, — я указал на светловолосую, — и призываю тебя служить мне!

С этими словами я подошёл к ней, стал так, чтобы столб и дева-молот с девой-панцирем оставались у меня за спиной, и поднёс закованное запястье девушки, чарующе красивой вблизи, к губам, будто собирался поцеловать ей руку; и шёпотом, чтобы не срикошетило и не открыло ничего больше, произнёс Своё Слово.

Щёлкнул открывшийся браслет, и под изумлённый вздох двух оставшихся дев, я отступил и взглянул на освобождённую.

Девушка встала с камня, грациозно, с достоинством в каждом движении, посмотрела на меня тёмно-красными глазами и, опустившись на одно колено, перевернулась через голову.

Даже я не успел заметить, в какой момент она начала меняться и когда произошло превращение, но на ноги она встала уже молодой кобылицей, стройной, с пушистой гривой, восхитительной изабелловой масти.

В отличие от вервольфа, который перекидывается в волка той же массы, какую имеет в человеческом облике, девушка превратилась в самую настоящую скаковую лошадь. Это была какая-то сложная магия, и я не мог почувствовать её во всю глубину. Я всего лишь Знающий Слово, а не адепт магии, как тот, что оставил здесь этих дев; или хотя бы как Эдна.

Лошадь была щемяще красива, почти телесного цвета, мягко контрастировавшего с тёмным багряным и зелёным фоном леса, бархатная в свете протянувшихся через лес лучей. Тени, которые она роняла на траву, казались дымкой.

Покрасовавшись так с четверть минуты, она призывно заржала и мотнула точёной головой, указывая себе на спину. Я подошёл к ней и положил руку ей на бок. Тёплый бархат. На ощупь она была такой же, как и несколько минут тому назад.

Я взлетел ей на спину. Никакого седла, на ней, ясное дело, не было, и ощущение было несколько странным. А потом она тронулась шагом к завесе из вьющихся растений, и мы выехали обратно на старую брошенную дорогу. Когда я оглянулся назад сквозь закрывающуюся штору, две оставшихся девы уже снова спали.