Незваные гости

XXXI

Фернандо пришлось дожидаться следующего выходного, чтобы отправиться в Префектуру за продлением удостоверения о праве на жительство. Оно было просрочено, и Фернандо опасался неприятностей. Но это не нарушало хорошего расположения духа, в котором он проснулся: Руне чувствовал себя лучше, надеялись, что можно будет обойтись без операции. Бреясь, Фернандо уговаривал себя, что опасность «высылки», должно быть, прошла для него, иначе полицейские инспектора уже давно появились бы у него на рассвете – в час, когда развозят молоко. Они бы погрузили его вместе с чемоданом в крытую машину и отвезли бы на улицу Соссэ, заставили бы заполнить анкету и – на вокзал! В путь, в Канталь, в Вож, на Корсику или в Африку! Они не давали себе труда предварительно вызывать и допрашивать испанцев, потому что боялись, как бы после такого предупреждения опрошенный не сбежал и не скрылся в Париже, среди своих единомышленников. Испанцев высылали без промедления.

Фернандо одевался так, как будто шел на любовное свидание; ему хотелось произвести хорошее впечатление на чиновника в Префектуре, показаться ему «господином» в несчастье, а не человеком, который рожден быть коридорным в отеле. Напоследок он еще раз погляделся в зеркало, проверил в бумажнике документы; все в порядке: удостоверение о национальности, выданное французским отделением «Общества защиты беженцев и апатридов», удостоверение о праве на жительство, выданное Префектурой, трудовая книжка, выданная Министерством труда… Ну, с богом! Фернандо вышел и запер свою комнату на ключ.

Этажом ниже он постучал в дверь и крикнул: «Педро!» Комната безмолвствовала; ответила соседка из-за своей двери: «Педро вернется только в десять часов, он сегодня в ночной смене…» Открылась третья дверь, появился заспанный человек:

– Как дела, Фернандо?… Я хотел тебе сказать, что мы устроили вчера вечером собрание в гостинице «Модерн»…

– В Бельвиле?

– Да… Получилось очень здорово! Там живут одни испанцы… Мы устроили массовое собрание, не выходя из дома! Да! – человек тихонько засмеялся. – Ты знаешь, Фернандо, они все будут с нами! Почва под Франко колеблется, уверяю тебя! Ты бы поглядел на них вчера… Там, в гостинице, живут не только республиканцы, там разный народ… И все были заодно! Но куда ты идешь так рано, Фернандо?

– В Префектуру, за удостоверением о праве на жительство.

– Бедняга! Помни, ждать нам остается куда меньше, чем мы ждали… Уверяю тебя! Иду спать, я еще дежурил ночью после собрания. Желаю счастья, Фернандо…

Фернандо спустился по лестнице и сел в метро.

Перед Префектурой было людно. Прежде чем углубиться под своды, Фернандо, чувствуя себя неловко в этой толпе, остановился на тротуаре. Начиная отсюда, каждый прохожий попадал под подозрение. Фернандо не знал, кто их подозревал и в чем… Каждый был на подозрении у каждого, каждый думал, что за ним следят, что он сам следит, что у него не может быть чиста совесть. Никогда Фернандо к этому не привыкнуть… «Этому»? Чему «этому?» Но разве не было вокруг него глаз, спин, лиц, которые следили за любым его движением? И затылок Фернандо и его плечи чувствовали, что того гляди на них опустится рука и огромная махина поглотит его… Машина была плохо склепана, не отвечала правилам безопасности, и стоило только сунуть в нее палец, чтобы она добралась до вашего сердца, до вашего мозга. И все-таки надо было войти.

Фернандо вошел в ворота и, остановившись, стал искать на развешанных по стенам громадных досках, где, как в оглавлении, были перечислены все отделы этого учреждения, на каком этаже, в каком коридоре находится тот, который ему нужен. Ага, вот… Во внутреннем дворе сомкнутыми рядами стояли полицейские машины. Фернандо отвернулся: слишком хорошо были знакомы ему эти машины – как их внутренность, так и наружный вид… На больших мемориальных досках из белого мрамора были перечислены имена полицейских, погибших «жертвами долга»… Странное выражение, хоть и ходячее: разве можно быть «жертвой» добродетели? К слову жертва напрашивается определение – невинная… Невинные жертвы долга! Как будто бы долг – это палач. Фернандо блуждал по квадратному двору. Камни окружали его со всех сторон, но над головой сияло небо, голубое зимнее небо. Пусть в этом направлении и нельзя было сбежать без посторонней помощи, все же небо есть небо. Сколько раз глядел вот так Фернандо на небо в тюрьме, в лагере… А в тот день, когда у человека будут собственные крылья, наверное, придумают что-нибудь такое, что и небо загородит решеткой.

Во дворе кишмя кишело, так же как и на улице. Что делают здесь все эти люди? Фернандо вошел в одну из дверей, лифт показался ему клеткой – он решил подняться пешком. Этаж, еще один… Ведь ему на четвертый? Широкая лестница, широкий коридор были почти пусты… Странно, обычно в отделах, где продлевают удостоверения о праве на жительство, бывает очередь. Особая очередь, состоящая из смуглых людей с курчавыми волосами: мужчин, одетых в мятые пиджаки, кожаные куртки, клетчатые рубашки, без галстуков, в сандалиях… женщин с золотыми кольцами в ушах, с локонами на голове… А здесь, в широком коридоре четвертого этажа, не было никого. Фернандо медленно продвигался между двустворчатыми дверьми, наглухо закрытыми, как в отелях, больницах, тюрьмах… Им не было конца. Пахло штемпельной краской. Наконец открытая дверь. Над ней надпись: «Зал ожидания». Фернандо вошел, одним взглядом окинул железные скамейки, расчертившие комнату черными полосами, на стене печатный список «присяжных переводчиков»… худой человек одиноко сидел в углу, три женщины сидели вместе – молодая тучная матрона и еще две. Они похожи на хозяйку публичного дома и двух ее подопечных… Фернандо подошел к окну, его всегда тянуло к выходу. Из окна были видны пристройки, где помещались отделы этого же учреждения. Узкий проход между двумя домами, а над ним соединяющий их воздушный мост. На всех этажах в окна видны были безостановочно стучавшие машинистки, и даже было слышно, как щелкают их машинки и звенят, передвигаясь, каретки. А надо всем простиралось небо, и в нем одиноко развевался сине-бело-красный флаг, как надпись: Франция. Немного сбоку, выступая за крышу Префектуры, над прекрасной старинной каменной стеной крупным планом на фоне голубого неба стояли спина к спине античные торсы в латах, безрукие, безногие, безголовые, изваянные из подернутого копотью светло-серого камня, того самого камня, из которого сделаны все скульптуры Парижа. Фернандо перевел взор в зал ожидания, и он показался ему еще более безобразным со своими тяжелыми железными скамейками, сделанными по образцу деревянных деревенских и отполированными дочерна теми, кто, сидя на них, ждал, ждет и будет ждать… Эти скамейки наводили на мысль о цепях, пытках, колодках, кандалах… Фернандо нерешительно сел на одну из них: он, наверное, попал не в тот отдел. В здании напротив, на другой стороне узкого прохода, машинистки, все повернутые лицом в одну сторону – чтобы свет падал слева, – стучали на своих машинках… В небе флаг… Свобода, Равенство и Братство… Фернандо встал, вышел в коридор, и ему сразу бросилась в глаза надпись на двери напротив: «Высылка. Действительная служба». Как мог он не заметить этого! Но такие же надписи были на всех дверях!… Высылка, действительная служба. Ему вовсе не хотелось здесь задерживаться. Но этот коридор никогда не кончится! Вот углубление… Клетка лифта за решеткой. Нет, это не выход. На клетке лифта криво повешенный картон гласил: «Лифт не работает»… А внизу было прибавлено еще что-то на другой бумаге… Фернандо подошел ближе: печатным шрифтом, вырезанным из какого-то циркуляра, было приписано: «во время беременности». «Лифт не работает во время беременности»… Фернандо улыбнулся: ну и весельчак тот, кому пришло в голову пошутить в таком месте. Значит, не все еще потеряно! Он продолжал свой путь. Некоторые люди, сидевшие вдоль стен, провожали его взглядом – наверное, это были шпики в штатском… Вот наконец площадка, громадная как зал, коридор впадал в нее, как в озеро, и выходил снова под прямым углом… Но Фернандо не обязан был следовать дальше по всем извилинам коридора, перед ним оказалась лестница. За большим столом что-то усердно строчил дежурный по этажу, не обращая никакого внимания на Фернандо, остановившегося у справочной доски этого этажа: