Убийство на шабаше

У Даны были серые глаза, непослушные черные кудри и замкнутый характер, через который Беата никак не могла пробиться. Она почти не разговаривала и сторонилась людей, так что к ней быстро прилип ярлык немой, а потом и странной девочки. Травить ее Беата не позволяла и запретила Валери подшучивать насчет ее «немоты». Колдовской дар ее был нестабилен, и она не проявляла интереса ни к чему, постоянно плывя по течению. С ней Беата возилась дольше всего, пока не обнаружила, что та тайком пыталась вызвать духи погибших родителей. «Тайком» Даны включало непременное присутствие Эвы и Лили, так что Беата быстро узнала о ее планах. Но не стала их срывать, а взялась проконтролировать процесс под чарами невидимости, прихватив Мглу на всякий случай. Оказалось, нелюдимая Дана вполне способна общаться, только делала это исключительно среди тех, кому доверяла. Вопросы, что она задавала родителям, удивили Беату: в них не было тоски по умершим, а один лишь отчаянный поиск истины. Дана не помнила, кто она, и пыталась понять, расспрашивая о своей жизни до катастрофы. Судя по коротким репликам Эвы и Лили, их ситуация была такой же.

Все ученицы Беаты ничего не помнили о себе и жили с чистого листа.

Родители Даны могли бы ответить на ее вопросы, вот только неумелый вызов духов привлек совсем других сущностей. Беата вовремя осознала это и успела загнать их обратно в зеркало, не позволив сожрать бестолковых учениц. Потом она ругалась на них, объясняла технику безопасности при проведении спиритического сеанса, а под конец пообещала узнать, почему девочки ничего не помнят.

Затем утешала трех ревущих в обнимку дурех. Реветь им почему-то нравилось, цепляясь за нее и умоляя не выгонять из ведьм и не возвращать обратно опекунам. Беата вытирала им сопли и мысленно костерила Валери, подкинувшую такой «подарочек». Знай она, что так выйдет, сама бы торчала в лавке зелий. Впрочем, странностей накопилось слишком много, чтобы винить одну Валери во всем.

Девчонки получили наказание и вели себя тихо, но потом расслабились и вновь оживились. Дана больше не молчала, а позже нерешительно попросила научить ее вызывать духов правильно. Неудачная попытка не смутила ее, а лишь распалила любопытство. Она хотела знать, что находится с той стороны и как общаться с духами. Беата пообещала помочь с этим, мрачно понимая, что и этой магии придется учиться, хочет она того или нет. Дану явно тянуло в сторону медиума, и забивать ее интерес Беата не имела права. Как оказалось, она весьма тонко чувствовала все, связанное со смертью и потусторонним присутствием. Такой талант был большой редкостью. И мог бы пригодиться культу Калунны.

Все ученицы Беаты были разносторонне одаренными, талантливыми и очень полезными ведьмами. А еще не имели привязок к прошлому, и культ Калунны стал их единственным домом.

Чертовски выгодное стечение обстоятельств.

Выбрав подходящее время, Беата взяла лист бумаги, записала имена учениц, а напротив — все связанные с ними вопросы и странности. Обсудила их с Джеральдом, подавшим пару любопытных идей.

После чего собралась и отправилась на вересковые пустоши.

***

В лиловых глазах Калунны скакали искорки смеха. Она держала Беату на руках и гладила по рыжим волосам, явно соскучившись по этому занятию и своей главной жрице. Беата старалась не ругаться, напоминая себе быть терпеливой и не сердить вересковую богиню.

— И что же тебе показалось странным в твоих новых ученицах? — проворковала Калунна.

— Все. Но особенно тот факт, что их трое одновременно. И это в Морланде! Я же проверяла, там не было ведьм вовсе. А тут три пятнадцатилетних девчонки, имеющие какую-то странную связь друг с другом и одновременно потерявшие память, в обстоятельствах, когда должны были лишиться жизни. Сироты. Ах да, и время становления ведьмами очень уж интересное!

— И чем же оно интересно? — губы Калунны дрогнули в улыбке.

— Захват Морланда. На своих землях ты всемогущая, о вечно юная вересковая богиня. Вся эта история напомнила мне рождение трех хисширских ведьм, — Беата мрачно помолчала и очень ровным тоном спросила: — Ты воскресила их после смерти и вложила в каждую колдовской дар, потому что культу нужны новые ведьмы, так? Ты выбрала их, поэтому они такие… подходящие. Но это ведь не ты…

Она осеклась. Прикусила язык.

— Я не убивала их родителей и не подвергала опасности, — невозмутимо ответила Калунна, — да и не воскрешала, а остановила на границе между жизнью и смертью. Я тоже умею искать то, что мне нужно. Без меня они бы погибли, вот и все.

— А память зачем забрала?

— Побочный эффект. Прошлое им больше не нужно. Со временем они вспомнят, а пока можешь сказать, что это была плата за спасение их жизней. Это их успокоит.

Беата вздохнула.

— Почему нельзя принять в культ взрослых ведьм со стороны?

— Можно, но тогда будешь ловить их, как Адалинду. Мне нужна абсолютная преданность, а те, кто приходят в культ со своими целями, могут захотеть уйти из него спустя некоторое время.

Беата помолчала.

— Я давно хотела кое-что спросить, но не знаю, стоит ли.

— Спрашивай.

— Что сталось с твоим прошлым культом и верными жрицами?

Калунна замерла, глядя в пустоту.

— То, что часто случается в нашем мире: приплыли солдаты из других земель с поддержкой своих могучих богов и взялись захватывать мои города. Я проиграла. Они огнем и мечом обратили моих людей в свою веру, а жриц-ведьм сожгли на кострах. Когда угас последний мой тайный культ, я исчезла. Чтобы возродиться тысячи лет спустя, ослабшей на вересковых пустошах. В полном одиночестве.

Беата накрыла ее ладонь своей.

— Ты больше не одна.

— Конечно. У меня ведь есть моя любимая рыжая жрица, — Калунна коснулась губами ее макушки. — Ты счастлива, Беата?

— Да. И я захвачу мир для тебя, но меня кое-что беспокоит, — она собралась с духом, прежде чем продолжить. Возможно, стоило остаться в блаженном неведении, но как лидер культа она не могла позволить себе такую роскошь. — Прошу, не сердись, но что поможет нам избежать повторения? Если у других верующих есть свои боги… особенно тот, в которого верил Александр… не придет ли он низвергнуть нас всех в ад?

Калунна засмеялась.

— Не бойся. Он ведь не ответил на молитвы своего жреца. И не покарал за предательство. Его больше нет в этом мире. Не знаю, что с ним случилось, но на нашем континенте остались лишь его следы.

— А как же ад? Я вытащила Вэл, Аду и Голди из места, которое существует на самом деле. Демоны пытают в нем грешников.

— Рукотворное творение может пережить создателя. А демоны — жалкие трусы. Мелкие божки, которые вымолили себе жизнь, согласившись быть рабами победителя. Я просто не создавала пыточной для своих последователей. Преступников и предателей я покараю сама, верных вознагражу. Ты не умрешь и никогда не попадешь в ад, Беата. Валери и Адалинда оказались там из-за козней демона, иначе бы сразу вернулись ко мне. Если твоя жизнь оборвется, я воскрешу тебя. Теперь у меня хватит сил на это. Служи мне — и будешь жить вечно.

Беата сглотнула. Она была очарована вересковой богиней. Жизнь, в которой можно было избежать смерти, казалась невероятной. Калунна любила ее и обещала возвращать к жизни бесчисленное количество раз. В это хотелось верить и служить ей, отбросив все сомнения.

Только вот отключить голову не получалось.

— Почему же ты не вернешь к жизни тех жриц, что горели за тебя на кострах? — спросила она, глядя на Калунну в упор. — Почему выбрала нас, а их забыла?

— Кто тебе сказал, что я забыла вас? — мягко ответила Калунна.

Беата несколько секунд непонимающе смотрела на нее.

А потом забыла, как дышать.

— Я вернула ту, что билась с вражеской армией одна, прикрывая отход остальных из горящей столицы. Они потом веками боялись произносить ее имя, ведь она возвращалась вновь и вновь. И ту, что тайно молилась мне, когда за это уже казнили, я тоже не оставила. На костре она плакала от страха, но в последние минуты запела обо мне, отказавшись покаяться. Она вернула себе смелость и однажды получит назад свой чудесный голос. Но первой я забрала из небытия свою добрую главную жрицу, которой почти удалось спасти мой культ. Твой план был идеален, но предательство погубило нас всех, — лиловые глаза Калунны вспыхнули яростью, — нельзя доверять всем подряд! Я говорила тебе это много раз, но ты до сих пор не слушаешь меня. И слишком легко прощаешь тех, кто обманывает тебя.