Убийство на шабаше

Губы Джеральда дрогнули в одобрительной улыбке. Он добился чего хотел и заметно расслабился.

Беата, напротив, напряглась, готовясь остановить Валери, когда та полезет в драку.

Но Валери и не думала набрасываться на Голди.

Вместо этого она заплакала.

Слезы хлынули потоком из ее синих глаз. Боль от предательства близкого человека оказалась слишком сильной и неожиданной. Беата подавила желание обнять и утешить ее. Даже Адалинда невольно потянулась к ней, но замерла, не решаясь прикоснуться.

Джеральд моментально прекратил улыбаться и отвел взгляд. Похоже, ему стало стыдно. Он явно рассчитывал на другую реакцию.

Валери даже не пыталась наказать обидчицу. Она содрогалась от рыданий.

— Как ты могла?! Опустошила меня, высосала, как муху, а сама приходила утешать?! Я доверяла тебе! Ты осталась моей единственной подругой, когда Ада и Беата отвернулись от меня! И все это время ты смеялась у меня за спиной?!

— Я не смеялась! Я пыталась разделить наш дар на две половины и отдать одну тебе! — крикнула Голди. Ее губы дрожали. — Мы стали бы слабее, но обе были бы ведьмами! Я читала, что это невозможно, но поклялась изобрести способ! А потом ты умерла из-за меня, и все это стало бессмысленным!

— Лгунья!

— Да!

— Воровка!

— Да!

— Самая паршивая гадина на свете!

— Тоже да, — Голди опустила голову, — прости меня, Вэл. Но быть воровкой и дрянью лучше, чем пустышкой и недоведьмой.

Валери остановилась. Громко шмыгнула носом.

— Верно. Я ведь потому и пыталась украсть дар той старухи. Сделала бы что угодно, лишь бы вновь стать ведьмой.

Она глубоко вздохнула и вытерла слезы. А потом схватила блюдо с закусками и швырнула его в Джеральда.

— Ты знал, козлина! Ты же с самого начала подталкивал меня к поискам, намекал присмотреться к окружению, а сам знал, что это Голди! И молчал!

Он отшатнулся, прикрывая лицо.

— Я обещал Беате ничего тебе не говорить!

— И ты знала?!

— Вэл, успокойся! Я не хотела, чтобы вы поубивали друг друга, поэтому молчала!

Валери рассвирепела, взмахнула рукой, и все закуски на столе атаковали их. Беата отразила удар и смела их в сторону, а Голди ухитрилась поймать у самого пола и аккуратно вернула на стол.

Адалинда схватила плывущий в воздухе сэндвич и бодро откусила.

— А вкусно получилось. Голди, что за соус ты добавила?

— Майонез с каплей горчицы и рубленной зеленью, — нервно ответила та.

Валери вспыхнула.

— Ты тоже все знала, Ада?!

— Нет. Поэтому могу просто понаблюдать за представлением.

— Почему ты нападаешь на нас, а не на истинную виновницу? — сердито спросил Джеральд.

— Заткнись, говнюк! Ты скрывал от меня правду! Я тебя почти другом считала, а ты — козел!

Адалинда хихикнула.

— Она не хочет бить Голди, а кого-то надо.

— Да ну тебя, — насупилась Валери, — вы все тут лжецы, кроме Ады. Как же вы меня бесите. Голди?

— Да?

Валери бросила на нее гневный взгляд. Затем глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь.

— Ты — чертова лживая сволочь. Но я помню, как ты меня тянула тогда. И каково это — быть пустышкой. Я тоже пыталась украсть чужой дар, наплевав на последствия. Странно винить тебя в том, что делала сама.

— Так ты меня прощаешь? — не веря своим ушам, спросила Голди. — Вэл, я найду способ правильно извиниться! Я тебе все компенсирую!

— Я не сказала, что прощаю! — яростно ответила та. — Я, может, еще превращу тебя в крысу и скормлю Дымке! И плевать мне на кодекс ведьм! Но ты — моя подруга. Я не хочу твоей смерти. К тому же, колдовской дар теперь у нас обеих. Нам нечего делить. Я постараюсь тебя простить, но ничего не обещаю. На этом все.

Беата с облегчением выдохнула. Конфликт был исчерпан.

Голди молча кивнула и спрятала лицо в ладонях.

— Спасибо.

Когда она выпрямилась, Беата вдруг заметила, что ее внешность снова изменилась.

— Голди… твои глаза…

— Опять ухудшились? Теперь-то что: бельмами затянуло или третий прорезался?

— Они карие.

— Что?

Голди вытащила зеркальце и уставилась в него. Жуткая гетерохромия исчезла. К Голди вернулся ее родной цвет глаз.

— Но почему? Калунна же наказала меня ими!

— Она сказала, что твоя внешность будет отражением твоих поступков, — вспомнила Беата, — выходит, ты исправила то, что нуждалось в исправлении. И она это одобрила.

— Но ведь это Джеральд заставил ее во всем признаться, разве нет? — удивилась Адалинда. — Раскаянье под давлением — так себе исправление.

— Я собиралась все рассказать Валери, — тихо ответила Голди, — только наедине, а не публично. Хотела начать новую жизнь и разгрести то, что натворила в старой. Или дело в том, что ты простила меня, Вэл? Поэтому мое уродство исчезло?

— Не знаю. Может спросить у Калунны?

Беата повернулась к Джеральду.

— Она велела тебе давить на Голди и заставить ее раскаяться?

— Нет. Она мне это разрешила. Сказала, что это пойдет на пользу всем, особенно Валери.

Беата закатила глаза.

— Ты опять творишь какую-то ерунду, но это парадоксальным образом приводит к хорошим результатам. Так и быть, я не превращу тебя в жабу после сегодняшнего.

— Спасибо, — в глазах Джеральда мелькнул веселый огонек, — я знал, что ты меня любишь.

Адалинда завистливо вздохнула и отвернулась от них.

Голди сдернула повязку, но огромное родимое пятно было на месте.

— Ясно. Над этим еще надо работать. Но, оказывается, это исправимо! — она оживилась и убрала зеркальце. — Итак, Джеральд, ты доволен? Твое условие выполнено. Прекратишь меня ненавидеть?

— Постараюсь, — коротко ответил он, — по крайней мере, Валери теперь знает, кто ты, и будет осторожнее. Я больше не стану обвинять тебя вслух. Но один вопрос задам: ты убила полицейского?

— Нет, — Голди раздраженно вздохнула, — я клянусь своим колдовским даром, что никого не убивала. Ни его, ни кого-либо еще, за все свои жизни. Я не знаю, откуда он взялся в нашем доме. Я никогда его прежде не видела.

Джеральд нахмурился, но промолчал. Погрузился в размышления.

Валери встряхнула черными волосами и выпрямилась.

— Не одна Голди тут натворила дел. Но ей хватило смелости открыть правду. Раз уж так, то я тоже хочу кое в чем признаться.

Она обернулась к Адалинде.

— Я тоже паршивая подруга. Это из-за меня ты обеднела и теряла вещи. Я хотела быть богатой, как ты, и демон предложил забрать твое благополучие и превратить его в мой талант воровать, не попадаясь. Я согласилась.

— Вот ты зараза, — возмутилась Адалинда, впрочем, довольно вяло, — из-за тебя я жила почти нищенкой, и Питер переживал, что не может нормально обеспечить нашу семью. А зачем ты мне подарки слала?

— Совесть жрала. Я думала, что хоть так смогу помочь. Поделиться богатством.

Адалинда равнодушно махнула рукой.

— Деньги — тлен. Вот если бы ты украла Питера, я бы тебя убила.

Валери фыркнула.

— Я уже была мертва тогда. Зачем мне твой мужик?

Адалинда пожала плечами.

— Мы все заключили дурные сделки. Мне демон предложил украсть любовь Беаты. И я встретила Питера. Каяться не буду, уж извини. Я была счастлива тогда, ты счастлива сейчас. А за то, что подбросила деньги и подставила, прости. Это было подло с моей стороны.

— Прощаю, — кивнула Беата и обернулась к Джеральду. — Ну что, доволен, правдоруб? Все страшные тайны раскрыты. Ты все еще считаешь, что здесь есть злые и добрые ведьмы?

— Нет, — помедлив, ответил Джеральд, — я был слишком категоричен. Но так определенно будет лучше для всех. Ложь — плохая почва для сотрудничества. Мы все служим Калунне и со временем должны стать союзниками. Иначе не сможем выполнять свой долг и нести ее волю миру.

Голди усмехнулась.

— Между прочим, я вспомнила кое-что интересное. Ты ведь тоже был там тогда. Так какую подлую сделку заключил самый честный и принципиальный полицейский Хисшира?

— Я не совершал подлостей. Я хотел нравиться Беате и быть рядом с ней. Это и пожелал.