Академия демиургов

.

Мир Церрука, владения орков.

«Духи оказались правы, предупредив его, чтобы он выдвинулся навстречу младшему отпрыску», — подумал Хырк, расспросив друзей своего сына о его гибели. — «Какой позор!». Он не мог поверить, что какой-то человек сумел отобрать ятаган у орка. Пусть его сын молодой и упор делался на шаманизм, задатки к которому у него были даже выше, чем у самого отца, но и держать клинок обучали с детства. Теперь он должен лично отомстить этому человеку. С людьми у орков был, как бы мир, но его соплеменники совершали набеги на людские территории с целью пограбить. В их понимании это не являлось войной, так как убитых не было — за этим вожди следили очень тщательно. Не смог дать отпор — лишаешься своего скарба. Тем более что, когда случалось, что без жертв не обойтись, то орки просто уходили. Люди возмущались, поначалу слали гонцов, требуя переговоров, которые ни к чему не приводили: люди требовали своего, орки стояли на своем мнении.

Но сейчас прольется человеческая кровь, поэтому необходимо совершить ритуал выхода из рода. И уже тогда, будучи не орком, он может спокойно расправиться с человеком, и это не вызовет войну. Войдя в селение, он сразу направился к шатру вождя.

— Вождь! — выкрикнул он, не доходя положенных трех метров. — Я требую ритуал Исхода.

Из шатра вышел Басырк. Только глянув на своего шамана, он все понял. Он его друг детства, поэтому вождю не нужны слова, он и так понял, что с младшим сыном шамана произошло. Только в одном случае его друг мог потребовать ритуал Исхода — его сын покрылся позором и теперь долг родителя смыть его.

— Были ли орки тебе родом? — начал задавать он ритуальные фразы.

— Да.

— Служил ли ты им верно?

— Да

— Важна ли причина твоего ухода?

— Да.

— Да будет так! — подвел он итог. — Приготовьте круг!

И зеленокожие представители разумных принялись за работу. В центре селения освободили место, сложив там дрова. Вокруг воткнули факелы так, что получился круг диаметром десять метров. Выложили на земле из камней рисунок, призванный притянуть духи предков для ритуала. Помощник пока еще шамана подошел к сложенным поленьям.

— Бо-о-ом, — разнесся звук от удара в бубен. — Бо-о-ом.

Он медленно направился вокруг, пританцовывая, поворачиваясь вокруг оси, но непременно передвигался дальше. Одновременно с этим он что-то нашептывал, периодически ударяя в бубен, после чего по селению распространялось очередное «Бом». Один круг, второй… Теперь его движения напоминали уже своеобразный танец. Резкие движения сменялись плавными, во время которых следовал очередной удар, и вновь странный дерганый танец. Пятый, последний, круг он уже плясал, и совершенно было непонятно, как он умудряется еще бить в свой инструмент. Вдруг он замер, ударил перед собой, и под очередное «бом» выкрикнул:

— Духи предков, придите!

И по завершении его слов одновременно вспыхнули сложенные поленья и факелы, создавшие круг. После этого он покинул его, но одновременно с его уходом в него вошел Хырк.

— Орки воспитали меня, и я был верен им, — громко произнес он, — но меня ждет месть. Я больше не главный шаман, и пусть этот знак возьмет достойный.

Он снял ожерелье, выполненное из костей разных и очень редких животных, и положил его рядом с собой. И в этот момент раздался многоголосый крик орков. И чем он громче, тем большее уважение высказывают они покидающему род.

— Я ухожу, но частица меня всегда останется с вами.

Он достал ритуальный нож. Резким движением о чиркнул себя по запястью и левой руки. Положил нож на землю рядом с атрибутом шамана, собрал в правую руку кровь и брызнул в костер. И вновь раздался рев сотен глоток.

— Духи предков, если я был достоин своего народа, защитите меня!

И шагнул в огонь. Языки пламени охватили бывшего шамана, моментально сожгли всю его одежду и заплясали на его теле. В селении установилась гробовая тишина, даже животные прекратили не только мычать, рычать, фыркать или чирикать, но и вообще двигаться. Спустя пару секунд объятый пламенем орк сделал несколько шагов и вышел из огня. На его теле не было малейшего намека на ожог. Вождь улыбнулся, показывая всем, что ничуть не сомневался в таком исходе.

— Будь нашим почетным гостем иноземец до завтрашнего утра, — громогласно сказал он.

Хырк взглядом поблагодарил своего друга, и направился в гостевой шатер, не обращая никакого внимания на творящееся вокруг. Там уже был накрыт дастархан, на котором исходило жаром мясо, стояли фрукты, лежали стопкой лепешки. А среди этой снеди возвышался кувшин с ягодной настойкой. Вождь появился только спустя пару часов, чем изрядно удивил бывшего шамана таким длительным отсутствием.

— Утром все узнаешь, — зайдя в шатер, тут же ответил на его вопросительный взгляд.

А дальше начался обычный разговор двух старых знакомых. Прислуживали им молоденькие незамужние орчанки, достигшие зрелости. Разговор плавно перетек в попойку, и, в конце концов, Хырк просто свалился от количества выпитого алкоголя. Метаболизм орков немного отличался от людского, быстро расщепляя и усваивая алкоголь, отчего те мало пьянели. Но только до определенного предела, перешагнув который любой из орков практически сразу отключался.

Проснулся иноземец от сильного напряжения внизу живота — организм настоятельно требовал избавиться от отходов. С удивлением увидел рядом с собой орчанок, которые вчера так хорошо прислуживали им с вождем. Причем, и он, и они были совершенно голые, хотя сам Хырк не помнил, чтобы раздевался. Новый спазм заставил его выскочить на улицу и сделать свои дела. Вернувшись, он уже никого не увидел, и едва успев одеться, как пришел вождь.

— Пошли, — махнул он ему рукой и тут же вышел обратно.

На улице находились десять орков разного возраста, но, тем не менее, всех связывало одно обстоятельство — в свое время каждому из них Хырк оказал помощь. Кого-то спас от смерти, кому-то вылечил жену, кому-то спас новорожденного ребенка.

— Гость Хырк, эти иноземцы выявили желание помочь тебе в твоем деле.

Бывший шаман понял причину задержки вождя и раздававшихся криков. Посмотрел каждому в глаза, он понял, что те не отступятся никогда, последуют за ним хоть в Инферно к самому главному демону.

— Передвигаться будем бегом, направляемся в Урданз.

И бывшие орки устремились на юго-запад. До реки, разделяющей территории орков и людей, они добрались к вечеру следующего дня. Именно в этом месте был сначала опозорен, затем убит его сын. Переночевав на своем берегу, они переплыли реку и побежали дальше. Орки отличались своей выносливостью, пусть бегать очень быстро они не могли, зато по длительности с ними не мог сравниться ни один человек. Вот и сейчас они почти все время бежали, прерываясь лишь на отдых, во время которого шли пешим шагом. Из рассказов друзей сына на том берегу парня взяла стража, которая могла быть только из Урданза.

— Хырк, если мне не изменяют глаза, то впереди конный патруль, — сказал Бурык отличавшийся великолепным зрением, — и едут они к нам.

Конный патруль это очень серьезно. Этих животных выдавали только лучшим воинам. Значит, им довелось встретиться со знаменитой в этих краях группой рейнджеров во главе с бароном д’Иртосом. Скрываться или убегать он не видел ни малейшего смысла, а вот дать передышку себе и своим спутникам надо обязательно. Поэтому они перешли на шаг.

— Кто такие? Где подорожная, разрешающая передвижение по территории провинции Урданз? — задал вопрос командир отряда, рассматривая орков. — Да еще в таком количестве.

— Мы не орки, — спокойно ответил Хырк.

Командир отряда быстрого реагирования или, как их называли простые жители, рейнджеров, барон Дарк д’Иртос, рассматривал с интересом эту группу орков. Он сразу заметил, что у всех отсутствовали родовые знаки, что было очень и очень странно. Орк, каким бы он ни был: хорошим, плохим, добрым или жестоким, но он скорее умрет, чем расстанется с родовыми знаками. Он знал, что у них существует ритуал изгнания из рода, но причина должна быть весьма существенна. И такие орки действительно не причисляли себя к этому племени. Они имели свое понимание относительно некоторых вещей, понять которое люди не могли. Взять хотя бы их понимание войны — если никого не убили, значит это не война. Или вот этот случай. Они же так и двинутся всей толпой в город и будут искренне возмущаться негативному, а то и враждебному, отношению к себе. И он решил попытаться вразумить их, ведь заговоривший, если судить по некоторым внешним признакам, шаман, а значит его ум более гибкий.