Мимикрики. Рождающая миры

– Только паспорт? – переспросила Мать Клана.

– Ты о чем? – не понял муж.

– Безграничным может стать только паспорт?

– Видимо, это очень важный элемент самоидентичности, – пожал плечами Ви- Тот.

– Бумажная книжечка? – раздражаясь все больше, язвительно вкрутила Лали- Рэй.

– Лали, прошу, – умоляюще сложил руки Ви- Тот, – ты должна полюбить это измерение, иначе ничего не выйдет. В этом измерении наша Кочующая Вспышка Света, Вехат. Она как-то с этим разобралась, и мы справимся. Я тебе обещаю. Здесь наше будущее.

– Ага, – включился Феюс, – эта выставка так и называется «Объединяя идеи, создавая будущее», прикиньте, словно специально для нас.

– Прикиньте? Это вместо вообразите? – устало спросила Лали- Рэй, все еще сопротивляясь изменениям.

– Прикиньте! Прикиньте! Прикиньте! Прикиньте! – заголосили Нэнси и Белиам.

– Эй, вы, пропыпуты, а ну, заткнитесь! – резко оборвал их Феюс.

– Феюс! – в один голос укоризненно хлестнули родители.

– Странный мир, – после паузы осмысления, сказала Лали- Рэй, – сложно прикинуть, что здесь наше будущее.

Глава 4. Неожиданная Вспышка

Никто мне не объяснит, почему меня так качает? Голова кругом. Или что там у меня вместо головы? Круг, вокруг головы! А, нет – шар! Голова в шаре и все остальное уже сильно укачалось! Целый день на ногах, на ушах, вверх головой. Как меня только не трепало в сумке у Белиама. Хороший мальчик, но очень энергичный. Я думал, что он уже через пару часов запросится на мягкие подушки, под свежее дуновение кондиционала… коордиацианала… кандибара… конди… Так, сейчас. С начала «конди», дальше энергия Ци, потом восклицаем – О! Следом за этим нейроны и получаем: конди-ци-о-нер! Фу-у-у-у-у, какой мир сложный.

– Я не понимаю, почему ты жалуешься. Ты ведь сам выбрал сидеть в сумке, – внутренне обратился Белиам к своему питомцу в шаре, который покачивался в сумке на его плече.

– Ничего я не выбирал. Не выбирал! – капризно заявил ворчун, а Белиам прыснул:

– Ты как Нэнси прямо!

– Кто как Нэнси? – тут же, оказавшись рядом, спросила девочка.

– Нет таких, как ты! – выплыв из толпы, которая несла их к одному из павильонов, сказал Феюс и подмигнул Белиаму, мягко увлекая Нэнси за собой.

– Феюс, кажется, догадывается, что ты не просто шар, – мысленно обратился Белиам к спутнику в сумке.

– Он верит, – со знанием дела ответил Голос из шара, так же мысленно, на уровне над телесных завихрений – Вера, это очень сильная энергетическая субстанция. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – просто ответил Белиам, – мне уже целых семь циклов.

– Ха! А мне, знаешь сколько, знаешь сколько? – оживился Голос из шара.

– Знаю. Ты вечный. А ведешь себя как маленький, – спокойно ответил Белиам.

– Откуда ты знаешь? – опешив, спросил питомец из сумки.

– Я – Распознаватель Всего Живого. Забыл, что ли? – слегка удивившись спросил Белиам.

– Веч-ный, – как будто пробуя звуки на вкус, повторил Голос. – Я все забыл. Все забыл.

– Не может быть. Ты не должен ничего забывать, ты же Всемирный Дух!

– Тише, тише, тише! Не надо этого произносить.

– Мы же в над телесных завихрениях. Тут никто не слышит.

– Ушисты! Ушисты слышат все!

– Кто это такие? – с интересом спросил Белиам.

– Тебе лучше не знать, рано. – уклончиво ответил дух. А потом, подумав немного, добавил: – Ты такой широкий в своем виденье мира, а это знание наложит на тебя ограничения. Любишь ограничения?

– Не понимаю, о чем ты? – искренне удивился Белиам.

– Я об этом, посмотри… Кто там впереди идет нам навстречу в ярко-желтом? Это ведь вторая из дочерей, первая из сестер, качающая вспышка света – Вехат? Сестра твоя, гений!

– Неужели? Где? – спросил Белиам и тут же опознал в желтом блистающем пятне сестру. Вехат материализовалась из воздуха, но никто не обратил на это внимания, только Белиам бросился ей навстречу.

– А-а-а-а-аккуратно! – воззвал голос из сумке, исчезая в радостных криках. С разных сторон на вторую из дочерей, Богиню радости, плодородия и веселья накинулись ее отпечатки родства. Они обнимали ее, верещали, хватали за руки, пытались спросить, рассказать, поделиться и увлечь в павильоны разных стран, в разные стороны. Ви- Тот, наблюдая за всем этим, благосклонно улыбался. Улыбалась и Вехат, но от взгляда Матери клана не ускользнуло, что ее девочка потеряла какую-то важную часть себя. Большую.

– Это ты ее вызвал? – внутренне обратилась Лали- Рэй к мужу.

– Я подумал, что ее опыт в этом измерении нам пригодится, – так же неслышно для всех ответил Ви- Тот.

– Она увела в тень все свои дары, – с сожалением сказала Мать Клана.

– Да. Я вижу. Есть вероятность, что они еще не исчезли, – ответил Ви- Тот.

– А какова вероятность, что я смогу ей помочь? Это ты не просчитывал, когда вызывал ее сюда?

– Лали, не надо… Я не знал… – тяжело всколыхнув над телесное пространство, покинул его Ви- Тот.

Вехат уже была в возрасте богини. В самом его начале. Конечно, она была прекрасна, как и прежде, но внешнее проявление ее было каким-то замершим, как молчаливые рыбы в океанариуме. Она стояла окруженная и объятая со всех сторон, посреди одной и многолюдных дорожек. Застывшую композицию из параллельного мира, обтекали пестрые людские потоки. Люди спешили прикоснуться к не наступившему грядущему. К одной из вероятностей. Идеи разных стран соединялись в единый город-призрак, в экспозицию ЭКСПО, в предчувствие возможного. Точно так же, как и у Вехат, когда она, вспыхнув, перенеслась в это измерение. Она шла на риск, но все же посчитала возможным построить здесь свой клан. Но сейчас глаза ее были наполнены печалью, а лицо напоминало застывший слепок восковой маски. Лали- Рэй и Ви- Тот, подошли ближе, чтобы тоже обнять дочь. Лали, войдя в ее поле, почувствовала сжатую пружину змеи: то, во что превратились дары дочери.

– Я не могу ей помочь, – внутренне обратилась Мать Клана к мужу, – моих сил едва хватает, чтобы поддерживать свою заданную форму, а в ее случае дело обстоит еще хуже. Ее силы обращены против нее самой.

– Попробуй! Вероятность есть, – ответил усталый голос из далека.

– Сколько процентов? – обратилась Лали- Рэй к мужу на внетелесном , обнимая дочь. Но ответа не дождалась.

– Мама! Здравствуй, мама! – прильнув к матери, как после долгого пути, выдохнула Вехат, уронив голову ей на плечо. Так они и стояли, обнявшись посреди толпы, словно две сросшиеся между собой ивы. Ви- Тот молча развернул малышей и, взяв за руки, повел ко входу в Колумбийский павильон. За ними, постоянно оглядываясь на мать с сестрой, нехотя поплелся Феюс.

– Они вернутся? – спросила Вехат, не выпуская мать из объятий.

– Мороженое детям – кофе взрослым. Феюс говорит, что в Колумбии самый вкусный кофе и мороженое с настоящими фруктами. Тебе взять что-нибудь?

– Ничего не надо. Ничего. Я просто хочу домой! – прошептала Вехат. Лали- Рэй притушила звук толпы. В более благоприятный момент можно было перенестись, закрыться куполом, да мало ли что можно, но они сейчас находились в чужом измерении. На эти действия требовалась сила. Сила, которой не было. Поэтому просто притушила шум и вобрала в свое поле, поле дочери. Вдруг случилось неожиданное, невозможное, непозволительное для богини – Вехат зарыдала!

– Что ты делаешь, Вехат? Этого нельзя делать! Тебе нельзя! Это же твое сердце. Оно лишится последней силы, – опешив зашептала Лали- Рэй.

– Здесь это называется слезами. Люди не различают их. Не видят разницы . Они не знают о слезах забвения, слезах сердца, слезах благости. Они не читают по слезам и улыбкам, не видят очевидного. Я хочу домой, мама. Я устала, опустошена, раздавлена.

Вехат, Кочующая Вспышка, приносящая с собой радость, встретила во сне, полюбила, а затем стала женой человека из этого измерения. Всего полгода назад. Это был рискованный, импульсивный поступок, но Мимикрики не противились, приняли незнакомца всем сердцем, кланом, всем своим миром. Они подарили им благословение и удачу – ценнейшие из того, что могли подарить. Однако, люди в этом измерении, живут жестких рамках материальных концепций. Единожды что-то поняв, они не расширяют эти знания, так до конца жизни повторяя, например, что дерево – это просто дерево. Из него можно сделать бумагу, мебель, лодку. Оно выделяет кислород и поглощает углекислый газ. И все. Понимаете? Только это. Весь мир рассматривается только с точки зрения полезности, применимости по отношению к себе, со стороны «что я буду от этого иметь?».