Страница 3 из 10
– Понимаете, я … То есть … Доброе утро, то есть уже, наверное, вечер… Ночь! Да, я, понимаете… Сейчас покажу… У меня тут…
Созданный Феюсом поток, слегка разогнавшись, дунул ей в лицо, поперхнувшись им, она закашлялась. Покачнулась. Красные туфли, постукивая копытцами, попытались найти равновесие.
– Кх- кх-кх… Тут ветрено. У меня листки … Расчеты … Можно я войду? Доложите Шаману. Мне нужно его увидеть.
– Кто вы? – спросила Лали- Рэй.
– Ах да, я из социологического отдела. Работаю вместе с Высшим Шаманом… Он, я, в смысле… Как бы… Ветер… Можно я войду? Он должен быть дома… Сейчас. Доложите ему.
– Кто вы? – вновь спросила Лали- Рэй, преградив проход рукой.
– Комкис. Эва Комкис. Из социологического отдела. Простите… Я не думала, что кто-то не спит. Я, в смысле… Ночь, и все должны спать.
– Не думала? Мне представлялось, что люди вашей профессии должны уметь думать. Ну да, ладно. Входите, Эва. Муж сейчас занят, но вы можете оставить бумаги мне. Я передам ему.
– Муж? Какой муж? – женщина в недоумении уставилась на Лали-Рэй сквозь иллюминаторы очков, отделяющих ее среду обитания от Матери-прародительницы.
– Мой муж. Высший Математический Шаман Ви-Тот, покровитель библиотек, государственного и мирового порядка – мой муж.
– П-простите… Сейчас… Простите… Я сейчас… – она медленно сняла очки, обнажив туманные бусинки глаз, и так же медленно начала протирать стекла, собранной в кулак липкой, тянущейся юбкой. Губы ее двигались как у рыбы, выброшенной на сушу, но звуков из них не исходило.
Это была она. Лали сразу поняла это. Чье-то чужое, странное чувство уже полгода кружило вокруг и около ее мужа. Женщины знают, считывают на расстоянии. Им не надо видеть чувство, чтобы знать, что оно есть и что оно чужое.
Но Лали- Рэй была не простой женщиной. Она была Матерью Клана. Она также знала, что Ви- Тот не замечает эту напасть. Не берет ее в расчет. Он просто вежлив, как всегда. Предупредителен. Как обычно. Ему так проще. Понятней. Лали-Рэй казалось, что ее супруг вообще не способен на великие переживания, однако отдавала ему должное в одном, чувство ответственности у него было колоссальное.
«Как легко принять простую вежливость за интерес к собственной персоне, особенно если ты существо затюканное, живешь на глубоководном дне и выплываешь на свет Логоса, только подталкиваемый ритмическими всплесками природы, – рассуждала Лали- Рэй, незаметно для посетительницы исследуя ее природу. – Однако, в этой мутной рыбке было еще кое-что, и оно сейчас переступало с ноги на ногу, скрипя красной, лакированной кожей на высоченных каблуках. Вероятности схлопнулись в одну точку. Это она! Она написала донос. Чтобы затем спасти моего мужа. Как будто спасти. А он, по всей видимости, в силу этой самой, ответственности, должен был ее полюбить. Единственное, что она не учла, так это то, что она совсем ничего о нем не знала. Только видимую часть. А это, как известно, совсем ничего. Прекрасный план. Изобретательный. Но она не внесла в это уравнение неизвестное, меня и детей». Так думала Лали- Рэй, с мягкой улыбкой разглядывая позднюю посетительницу.
– Мамочка! – сквозь лестничные перила второго этажа высунулась голова Белиама. – О! Крот! Здравствуй, крот! – обратился он к Эве.
– Мам, прости! Он вырвался! – сказала голова Феюса, появившись рядом.
«Крот! Ну, точно. Это не рыбка. Это крот, – огненной стрелой в голове у Лали пролетела все собирающая воедино мысль. – Так в параллельной реальности называют агентов, которых внедряют во вражескую структуру. Логос всевышний! Все еще хуже, чем я думала. Красные туфли. Это не вызов себе, это празднование удачной операции».
Лали растянула улыбку беззаботности, добавила себе пару килограммов для ощущения клушности, домовитости и, всплеснув крылышками, не умеющими летать, торопливо закудахтала:
– Проходите, проходите, там и пирог уже поспел. Дети долго спать не ложатся, пока не наиграются. Такие озорники! Вы какой чай любите? Есть зеленый с Азорских островов, и цейлонский, и чай из роз, знаете из таких маленьких розовых бутончиков. Дети бегом спать! Сегодня без сказки, сами.
Феюс с Белиалом недоуменно переглянулись, а Лали- Рэй продолжала в том же духе:
– Нянюшка! Нянюшка, милая, проводи гостью в комнату видений.
Тут же от деревянной стены что-то отделилось. Нечто похожее на большой кусок древесной коры. Кора поскрипывала и улыбалась, мягким, всепрощающим светом в морщинках бугристого дерева заплясали лучики глаз.
– Пойдем, пойдем милая, – успокаивающим шелестом засохшей листвы заговорила нянюшка. – Вот, тапочки. Мягонькие, невесомые. Надень, милая. Чай замаялась в этой красоте? Ноженьки поди гудом гудят, горемычные?
Эва потрясенно смотрела то на Мать-прародительницу, то на нянюшку. «Пока она сбита с толку – быстро соображала Лали- Рэй, – нужно действовать. Так, до дня рождения Нэнси месяц. Целый месяц! Есть, конечно, риск. Посвящение еще не состоялось. Десять не случилось…»
Нянюшка, обвив рукой-стволом Эву, мягко, но настойчиво уводила ее в комнату видений, где ждал пирог и травяной чай. Как почетный караул их сопровождали Дарвин и Дионис. Кот и пес. С лестничного пролета все еще торчали головы Феюса и Белиама.
«Что же делать? Могу ли я так рисковать дочерью? Могут быть нежелательные последствия, – размышляла Лали- Рэй, судорожно сжимая похолодевшие пальцы. – Тем более что она и Белиам из обещанных. Что же делать?»
– Мне нужны песочные часы! – раздался голос Нэнси совсем рядом. Лали- Рэй опустила глаза и встретилась с грозовыми глазами дочери.
– Мам, как насчет часов? – вновь требовательно прозвучал голос Нэнси.
Да, да сейчас, – сказала Лали- Рэй, уже понимая, что на это действие потребуются все ее силы. Без остатка. Слишком все быстро происходит, она не успевает ни заземлиться, ни слиться с единым. Форсированный выброс энергии для создания материи, опасное мероприятие, но им жизненно необходимы песочные часы и не неокрепшее умение Нэнси сжимать пространство и время. Им необходим экстренный переход между мирами.
– Белиам, дружочек, какой живой организм может становиться невидимым? – спросила Лали- Рэй сына.
– Медузы есть такие, – еще не понимая к чему она клонит, ответил малыш.
Феюс кивнул матери и, похлопав Белиама по плечу, сказал:
– Гони невидимость, сейчас можно. А я за отцом. Он все собрал. Слои очишает. По башке мне настучит, что отвлекаю… Ну, не настучит, но посмотрит так, будто… Ладно, мам я за отцом. Я понял.
«Действовать нужно быстро» – пронеслась огненной колесницей мысль. Лали стряхнула с себя домашние чары и протянула руку в пустоту. Воздух стал плотным, рука с трудом вошла в него как в глину, а затем глина потекла, преобразовываясь в воду. Одним рывком направив в руку все свое воображение, она вытащила из пустоты песочные часы. Нэнси быстро выхватила их. В этот момент на лестнице появился Ви-Тот с сыновьями. Моментально оценив ситуацию, Высший Математический Шаман крикнул:
– Нужно что-то материальное, иначе нарушится логика движения. Нэнси тут же молча протянула матери монету. Лали- Рэй взяла ее и успела бросить в исчезающий портал. По воздуху, как по воде, пошли круги света.
– Успели, – прошептал Ви- Тот. И они, став невидимыми для этого мира, перенеслись в другой.
Глава 2.Крот
– Бездари! Тупицы! Мелкота вонючая! Мне докладывали, что там целый мир! Целый, раскош-ш-шный, благо… Благо… Благо получу! Где благо? Фикция! Или нет? Нет? Посмотрите на меня! Все, пошли вон все! Крэгир останься.
Зашумели тени, заскрипели подошвы, черными пятнами один за одним исчезали из зала приемов военные инспекторы империи, пока не остался один и вот к нему-то и обращался сейчас голос.
– Почему мне кажется, что вы что-то не договариваете? Военная хитрость? Точно! Это военная хитрость? Ну же! Такие миры просто так не пропадают.
Голос говорившего, несмотря на обилие восклицаний, был ленив и мягок. Принадлежал человеку красивому. Слишком красивому. Такому, знаете, симметричному, гладкому, без единой неточности. Волосок к волоску, один к одному. Густые, черные, блестящие волосы спадали на плечи точно расчерченными волнами. Кожа алебастровая с голубым под тоном и таким же голубоватым свечением. Плечи широкие, подбородок волевой, глаза… Ох эти глаза – наваждение, омут в который с головой, а лучше вообще без головы. Словом, он был противоестественно идеален. Нога на ноге, поза расслабленная, но сам как будто перед прыжком – собран, сфокусирован.