Страница 60 из 63
Глава 18. Пламя сердец
Этим утром я проснулась от того, что кто-то раздвинул шторы, впустив в спальню солнечный свет. Как же ярко! Невыносимо! Пришлось накрыться с головой подушкой, потому что глаза слипались, и в голове гудело от бессонной, тревожной ночи.
— Поднимайся, лежебока! — Ольга запрыгнула с разбега на мою кровать, чуть не угодив локтем мне в живот. — Папа говорит, что много спят только лентяи!
— Угу-у-у. Ещё полчаса, и встану…
Отвернулась к стене, натянув одеяло до подбородка.
— Ты же боевой маг! — Сестренка трясла меня за все конечности разом. — Правильные боевые маги по утрам сражаются со злодеями!
— Значит, я неправильный боевой маг! Дай, пожалуйста, поспать, — застонала я.
— Алиса, а расскажи про Стьена, — вдруг попросила Олли, ткнувшись носом мне в шею. — Он хороший?
— Замечательный, — я улыбнулась и подмяла сестренку, не позволяя той дрыгаться. — Мне невероятно повезло повстречать его и сделать своим хранителем.
— Ты его любишь?
Вопрос, такой простой и бесхитростный, заставил меня глубоко задуматься.
Люблю, конечно же. Но нужно ли знать сестре эти вещи? Не слишком ли она мала для «взрослых» историй?
Впрочем, оказалось, что скрывать уже бесполезно.
— Я слышала утром, как папа рассказывал маме, что вы любите друг друга, — поделилась она шепотом, — а мама повторяла: «Вздор! Вздор!» Но они выгнали меня, когда узнали, что я подслушиваю под дверью.
Ох, боги…
Глупо было ожидать, что родители останутся горды моим выбором. Папа ничего не успел сказать. Хоть он и изобразил равнодушие перед мистером Оуэ, но сомневаюсь в искренности его слов. Мама и вовсе не догадывалась о связи между мною и моим хранителем.
Я надеялась сообщить им сама, подвести к этому разговору плавно, когда они чуть лучше узнают Стьена.
Но карты судьбы легли иначе.
— Так любишь или нет?
— Люблю, — ответила твердо.
— Хочу однажды тоже влюбиться! — Олли спрыгнула на пол и закружила подушку в вальсе. — Чтобы он был самый-самый красивый и всегда разрешал мне есть конфеты!
— Так и будет. — Я лениво поднялась, потрепала сестру за косу. — Малышка, ты непременно влюбишься, обещаю.
Она долго ещё носилась под ногами, перебирая мою косметику, рассматривая платья и тараторя о том, что когда-нибудь выйдет замуж, и её избранник будет великим магом. Самым сильным во всей стране.
Я только грустно улыбалась, вспоминая свои детские мечты.
Всё валилось из рук. Мысли путались. Предчувствие неприятного, тяжелого разговора сдавливало грудную клетку. Я натянула домашний костюм из плотных брюк и рубашки с коротким рукавом. М-да, свисает как с огородного пугала, хотя раньше сидел впритык.
Осмотрела себя, отмечая, что под глазами чернеют синяки, а нос чуть искривлен, и теперь моё лицо как будто перекошено. Скулы выдаются, и кожа обветрена.
Может быть, мужчин красят шрамы, но женщин они делают несчастными.
Ладно, не будем о грустном. Ничего не сломала, жива-здорова, и на том спасибо.
Вскоре я стучалась в дверь родительской спальни. Безответно. Выждала ради приличия несколько секунд и заглянула внутрь.
— Я войду?
Мама причесывалась перед зеркалом и будто бы не сразу обратила на меня внимание. Она долго глядела на свое отражение, перебирая тяжелые пряди гребнем. Её рыжие волосы струились по плечам. Во взгляде застыло разочарование.
В комнате пахло садовыми розами, и алые бутоны выглядывали из окна. Они росли прямо под окнами спальни. Помню, как в детстве сидела на подоконнике и трогала пальцами колючки, а мама ругалась: «Сейчас свалишься!»
Давно это было.
— Мам…
Перешагнула порог и застыла как напортачившая девочка, не знающая, куда себя деть. Теребя завязки штанов, думала, как начать разговор.
— Ты собиралась мне сказать? — спросила она сухо, не оборачиваясь, но следя за мной через зеркало.
— Разумеется, — безошибочно поняла, о чем речь.
— И что? Неужели между вами что-то есть? — Мама отложила гребень, стиснула зубы. — Он твой раб. Как же я была права, когда не хотела покупать этого человека! Как чувствовала, что он тебя одурачит!
— Мам, выслушай. Мы любим друг друга.
Усевшись на пол у маминых ног, я рассказала ей всё до последнего слова. Не утаила ничего. Ни единой мелочи.
Если любить мужчину, то почему обязательно свободного? Разве важно, что скрывается в его прошлом? Зачем судить человека по клейму, что было поставлено на нем кем-то другим.
Мы все совершали ошибки, но Стьен не выбирал быть рабом, как не выбирал и проклятие. Он выдержал нечеловеческие испытания, чтобы однажды мы смогли встретиться. Справился. Выстоял. Не сломался.
Это далось ему нелегко. Страхи не исчезли бесследно. Стьен до сих пор вздрагивает, когда его пытается коснуться кто-то другой. Ко мне он привык, но тело не забыло боли.
Говорят, что любят не за что-то конкретное, а вопреки всему. Только не я. Я люблю этого мужчину за каждый его шрам, за каждый взгляд из-под опущенных ресниц, за каждую морщинку на лице.
— Он бы отдал ради меня жизнь, — сказала я грустно. — Неужели есть что-то важнее этого?
— А если дети?.. — мама поджала губы. — Неужели ты собираешься рожать от… раба?
Она даже слово это произнесла с каким-то особым оттенком. Вроде бы без презрения, но с гадливостью.
— Мам, какие дети? — Я нервно дернула плечом, с которого сползала шелковая ткань. — Я не планировала осесть в поместье и не планировала рожать. По крайней мере, в ближайшие годы. Но не переживай. Я буду пить необходимые травы. Ничего не получится без нашего на то желания.
— Я не спрашиваю про сегодняшний день! — Она нервно всплеснула руками. — Но что вы будете делать завтра?! Алиса, мы всегда считались с твоим выбором. Но это… переходит все границы. Вам никто не даст одобрения. Ни один церковник не обвенчает ваш союз. Я лично говорю тебе, что никогда не допущу такого человека в свою семью.
Меня будто бы шибануло разрядом энергии. Пробрало от кончиков пальцев, по телу, до самого сердца. Смяло что лист бумаги, порвало в клочья.
Такого — это какого?
Впрочем, сама догадываюсь.
Это значит, что меня изгоняют из дома?
— Я не передумаю. Мы будем вместе.
— Слушать не хочу этих бредней, — она была непреклонна. — Иди, дочь. Не порть мне настроение с самого утра.
Вздернув подбородок, я выбежала из родительской спальни.
Завтрак, на который мама даже не явилась, прошел в гнетущем молчании.
Мы так и не поговорили со Стьеном, да я и не знала, что ему сказать? Признаться о том, как в моей семье по-настоящему относятся к рабам? Быть может, их никто не избивает плетями, но и за людей не считают.
Существа, которые могут помогать по хозяйству или оберегать в странствиях, но не имеют права на счастье.
«Ни один церковник не обвенчает ваш союз».
Да плевать мне на чье-то одобрение! Плевать на венчание! Это всего лишь глупый ритуал, не имеющий ничего общего с реальными чувствами. Любить можно безо всяких церемоний.
«Ага, и стать в глазах общества распутницей», — шепнуло что-то внутри меня голосом матери.
С каких пор меня волнует общественное мнение?
Правильно, не волнует.
Малютка-Ольга донимала Стьена расспросами о наших странствиях, и он отвечал ей, но то и дело бросал на меня обеспокоенные взгляды.
— Ребенок, надо поговорить, — вздохнул молчаливый отец, не дождавшись, когда служанки заберут тарелки с первой частью завтрака. — Давай пройдемся. Стьен, дом в твоем распоряжении.
— Благодарю вас, — кивнул тот.