Отравленная кровь

Пока улицы столицы пылали в огне восстания и попытках его подавить, во дворце вновь воцарилась мирная жизнь. Если имелись у его жителей проблемы, то они были далеки от проблем народа. Танталу, например, беспокоило заявление отца о ее скором замужестве.

– Ничего не выйдет, – сказал он. – Тебе не стать воплощением Богини. Смирись, как это сделал я.

– Предлагаешь предать мечту?

– Нет, предлагаю найти новую. Я говорил с императором о тебе.

У Танталы похолодела спина, хоть на нее и светило жаркое солнце Иллари. Меньше всего она хотела, чтобы ее имя упоминалось при императоре.

– Что ты приготовил мне, отец? – спросила она.

– Ты знаешь, наследнику пора жениться. Император планировал отдать за него вторую дочь, но я убедил его обратить внимание на тебя. Если до пятнадцатилетия ты не станешь воплощением Богини, то тебя возьмет в жены принц Гайдиар. Будешь его первой женой.

– Но далеко не последней, – пробормотала она.

– Что? – жрец сделал вид, что не расслышал. – Ты не рада? Это огромная честь. Однажды ты станешь императрицей. Родишь наследника!

– И что с того? Вспомни мать Гайдиара. Не похоже, что она прожила счастливую жизнь.

– Кто упоминал счастье? – удивился жрец. – Речь идет о престиже, о положении, о твоем месте во дворце. Когда меня не станет, кем ты будешь? Задумывалась над этим?

Отец много говорил о том, что она никому кроме него не нужна, что он один заботится о ее будущем и этой заботой продиктованы все его поступки и решения. Тантала не слушала. Она думала о наследнике. О его колючих словно терновник глазах, о злых поджатых губах, о вечном недовольстве. Принца Гайдиара во дворце боялись не меньше императора. Говорили, он наследует не только трон, но и характер отца. И этому человеку ее хотят доверить?

Тантала острее чем когда-либо желала стать воплощением Богини. Порошок ишару защитит от подобных наследнику. Дни напролет она изобретала способы свергнуть Эльмидалу. Большинство никуда не годились, но один она рискнула опробовать. Для этого Тантала явилась в гости к живому воплощению Богини.

Если Эльмидала поразилась визиту, то виду не подала, чем, сама того не подозревая, подыграла Тантале. Воспитание не позволило выставить незваную гостью за дверь. Оно же обязывало поддержать беседу. И в итоге сыграло с Эль злую шутку – Рейн, наблюдая за разговором девушек, не заподозрил, что они обе искусно притворяются.

Спустя час болтовни ни о пустяках Тантала поднялась:

– Не вставай. Ты бледна сегодня. Отдохни, меня проводит невольник.

Она отрывисто кивнула рабу. Тот, не посмев возразить, пошел за ней, хотя до двери было рукой подать.

– Послушай, – заговорила Тантала, – Рейн. Тебя ведь так зовут?

– Откуда вам известно мое имя, благородная?

– От твоей хозяйки. Мы подруги.

– Я вас раньше здесь не видел, – буркнул невольник.

– Ты же знаешь, во дворце принято скрывать привязанности, а не то их используют против тебя. Как раз об этом я хочу поговорить с тобой.

– Я всего-навсего раб, мне запрещено говорить с вольными.

– Со мной можно, – Тантала постаралась, чтобы улыбка выглядела искренней. – Я на твоей стороне. Точнее на вашей.

– О чем вы? – невольник занервничал.

– Я в курсе, как ты относишься к своей госпоже, и что она разделяет твою симпатию. Она слышала, что тебя осудили несправедливо, – эти сведения Тантала получила от Верды. – По законам Иллари, если за невольника заступится вольный и приведет доказательства его невиновности, приговор пересмотрят. Тебя могут помиловать. Подобные случаи редки, но закон есть закон.

– И кто заступится за меня?

– Эльмидала.

Раб вздрогнул и обернулся на балкон, словно искал подтверждение у хозяйки. Но Эль смотрела в другую сторону.

– Пойми, – Тантала дернула его за рукав, – она не может сказать тебе это напрямую. Вдруг подслушают? Поэтому она попросила меня.

– Я не слышал, чтобы она вас о чем-то просила.

– Мы говорили об этом ранее. Сейчас Эль, наконец, решилась обсудить этот вопрос с тобой. Она хочет встретиться наедине.

Невольник нахмурился, и она испугалась, что он не поверит, но раб кивнул, принимая помощь. Тантала быстро продиктовала место и время встречи. Теперь необходимо выманить Эль, но для этого есть Верда. Служанка позаботится, чтобы госпожа пришла куда и когда нужно.

Уходила Тантала в приподнятом настроении. Задуманное удалось. Петля на шее Эльмидалы затянута, осталось выбить стул у нее из-под ног, и с Богиней покончено.

* * *

Гостья давно покинула покои, а Рейн все стоял у двери. То, что дочь жреца заговорила с ним, само по себе странно, но сказанное ей было странно вдвойне. Она назначила ему свидание от имени Эльмидалы. И хотя он не доверял этой девчонке, на встречу все равно планировал пойти. Если госпожа не явится, он переживет. Но вдруг она придет? Это «вдруг» заставляло сердце сбиваться с ритма. Крохотный шанс, ничем необоснованная надежда, а за спиной словно крылья выросли.

Встречу назначили ночью. На балконе. По сути, это было предупреждением, чтобы Рейн не ложился спать, а дожидался госпожу. Она выйдет к нему, как выходила прежде.

Время тянулось бесконечно. Служанки суетились, Эль скучала, а Рейн не находил себе места. То и дело ловя взгляд госпожи, он видел в нем отголоски собственного волнения. Когда все, наконец, отправились спать, Рейн вздохнул с облегчением.

Как он не прислушивался, уловил шаги Эль, лишь когда она уже стояла у балкона. Очертания девичьей фигуры угадывались за тонкой занавесью, та укрывала ее как фата невесту. Смотреть на девушку было пыткой и наслаждением.

– Госпожа, – голос осип, – вы пришли.

– Ты позвал, и вот я здесь, – она не спешила выходить из-за занавеси.

Хоть Рейна одурманило присутствие Эльмидалы, ему хватило ума заметить нестыковку. Ему бы признаться, что он не назначал встречу, что все затеяла Тантала, которая, как он теперь подозревал, вовсе не была ей подругой. Но он боялся, что она уйдет. К Велу осторожность! Сегодня он будет безрассудным.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила она.

Надо было намекнуть на освобождение, но плевал Рейн на свободу. Он приблизился к Эль, быстрым злым движением откинул занавесь, чтобы не мешала любоваться девушкой. И застыл, не зная, что делать дальше. К чему разговоры? Ему бы вот так стоять и смотреть на нее. Вечность. Большего счастья пожелать нельзя.

Эль вздрогнула, но не отступила. К руке Рейна точно гирю привязали, такой тяжелой и неповоротливой она была, когда потянулась к девушке. Но цели не достигла. Пальцы замерли в сантиметре от щеки. Кожу покалывало от близости к желаемому, а сердце ныло от невозможности дотронуться. Что за пытка?

Девушка качнулась вперед, как если бы хотела прижаться щекой к его ладони, но не отважилась. Затем встрепенулась, приходя в себя, попятилась. Секунда и Рейн упустит шанс навсегда. Ему первый чудом выпал, второго точно не будет. Он едва слышно позвал ее по имени. Коротким словом – Эль – высказал все, что у него на сердце. Это было и признание, и мольба, и страх на пару с надеждой.

Она остановилась, будто наткнулась спиной на стену. Все сразу стало неважно: опасения за собственную жизнь, желание вернуться на материк, ненависть к положению раба. Перспектива быть обезглавленным за прикосновение к Богине не так пугала, как вероятность жить вдали от нее, так и не узнав, каково это – дотрагиваться до Эльмидалы. И не урывками, не вскользь, не случайно, а осознанно, по собственному выбору.

Дальше было как во сне: шаг навстречу друг другу, несмелые, а где-то неловкие прикосновения, едва-едва самыми кончиками пальцев, так что даже порошок не смазывался. И, наконец, почти целомудренный поцелуй.