Отравленная кровь

– В чем дело, отец? – к ним подошла девчонка лет тринадцати. Внешне вылитый агнец – губки бантиком, кудри светлых волос, только глаза злобно блестели, выдавая истинную сущность. – Что тебе сделал этот невольник? Отпусти его, пусть возвращается к своей госпоже.

Жрец сомневался, жевал губы, но, в конце концов, кивнул. Проваливай, мол. Рейн с радостью подчинился.

Тантала – дочь жреца – следила за рабом. Едва он отошел на безопасное расстояние, она произнесла:

– Судя по всему, раб отказался убить свою госпожу.

Жрец мрачно кивнул.

– А чего ты ожидал? – фыркнула Тантала. – Я тебе сразу сказала – ничего не выйдет. Посмотри на нее. Да не так, – она раздраженно махнула рукой, – посмотри, как мужчина, если еще помнишь, каково это. Богиней абы кого не избирают. Только самая прекрасная дочь Иллари достойна стать ее воплощением.

В голосе девушки звучала неприкрытая зависть. Она бы собственными руками придушила соперницу, не будь наказание за убийство Богини столь суровым.

– Естественно, раб не устоял. Любой бы на его месте пал к ногам Богини.

– А нам-то что делать, дочь? – спросил жрец. – Пока она жива, тебе не стать воплощением Богини. А время идет. Еще год и будет поздно.

– Используем слабость раба против него. Он хочет Богиню. Это ясно как день. Ни один мужчина не способен долго сопротивляться страсти. Тут одно из двух – либо она уступит его желанию, либо он возьмет свое без спроса. Нам подходят оба варианта. Подожди немного, и казнишь их за прелюбодеяние.

– И в кого ты у меня такая умная, дочь? – улыбнулся жрец.

Танталу подмывало ответить, что уж точно не в него, но она вовремя прикусила язычок.

– В тебя, отец, больше не в кого, – произнесла покорно.

Мужчиной надо уметь управлять, даже если он твой отец. Эльмидале ужасно не хватает этого умения. Будь оно у нее, завоевала бы весь мир. Впрочем, может ей мир ни к чему. Зато Тантале пригодится.

* * *

Солнечный свет проникал в храм через дыры в потолке. Если запрокинуть голову и посмотреть вверх, то покажется, что вместо потолка – ажурная скатерть. Но то не результат разрушений, а особенность архитектуры. В храме, посвященном богине-солнечной, свет играл первостепенное значение.

Тантала держалась в редкой для храма тени. День стоял жаркий, даже легкое платье из отиса не спасало от зноя. Девушка обмахивалась веером из разноцветных перьев, наблюдая за тем, как отец мечется из угла в угол. Верховный жрец Квист был в дурном настроении. Тантала не припоминала, чтобы хоть однажды видела его улыбку. Вряд ли он вообще умел улыбаться.

– Я поражаюсь твоему спокойствию, дочь, – всплеснул жрец руками. – Твое время уходит, а ты ведешь себя так, будто это в порядке вещей.

– Бессмысленно расходовать энергию на переживания. Лучше я пущу ее на обдумывание ситуации, – голос Танталы еще не утратил ребяческую звонкость, хотя в самой девушке не осталось и следа наивного детства.

Отец мечтал о наследнике, которому мог передать жреческий сан, но Богиня послала ему единственную дочь. Разочарование было огромным – девочке не стать жрецом. В государстве, где все поклонялись Богине, правили мужчины. Как так вышло? В какой момент они свернули не туда и позволили мужчинам захватить власть. Тантала многое бы отдала, чтобы это исправить. Ее честолюбивые планы не ограничивались сидением на золотом троне. Она мечтала вернуть женщинам Иллари былое положение.

С ранних лет она доказывала, что ничем не хуже не родившегося сына, но все ее старания терпели крах. И она смирилась, а в какой-то момент поняла, что во многом превосходит отца. Женское начало вовсе не делало ее глупой или слабой.

Заветной мечтой отца было сделать ее воплощением Богини. Тантала быстро оценила, какие плюсы принесет ей это положение. Статус живого воплощения Богини огораживал от многих невзгод. Например, от замужества.

Само собой, у нее был план, как избежать ритуала освобождения. Она не собиралась умирать в двадцать пять лет. В конце концов, ее отец – верховный жрец. С его помощью она всегда скроется, подсунув вместо себя на ритуал другую.

– Что ты придумала? – Квист раздраженно одернул сутану. – Твоя идея казнить невольника и Богиню за прелюбодеяние не выдерживает критики. Сколько можно ждать, что они сойдутся? К тому же без свидетелей их не признают виновными.

Тантала спрятала лицо за веером, чтобы отец не заметил выражения ее лица. Его нетерпение раздражало. В такие моменты он виделся ей капризным ребенком. Кто из них старше – он или она?

– Я найду свидетеля, – заверила она. – А потом мы подтолкнем их друг к другу.

Едва она договорила, как в храм вошла девушка. Тантала открыла рот, прикрикнуть на непрошеную гостью, да так и застыла. В нескладной фигуре она узнала служанку Эльмидалы. Как ее звали? Память странная штука. Не будь имя девушки важно для Танталы, она бы ни за что его не вспомнила. Но сейчас оно всплыло чуть ли не само – Верда.

Пока отец не выгнал девушку, Тантала устремилась к ней.

– Что ты здесь делаешь, милая? – она приветливо улыбнулась. При необходимости Тантала умела быть очаровательной.

– Госпожа послала меня проследить, чтобы все в храме было готово к ее приходу, – служанка поклонилась.

– Кстати, о твоей госпоже, – Тантала теребила перья в веере, словно в нерешительности. – Тебе не показалось, что она странно себя ведет в последнее время? Я волнуюсь за нее.

– Разве вы ее подруга? – удивилась служанка, но потом опомнилась: – простите, благородная, это не мое дело.

– Ничего, я не сержусь. Это правильно, что ты защищаешь госпожу. Так и должно быть. Но я желаю Богине добра. Все-таки я – одно из возможных будущих воплощений, кем когда-то была и она. Нас многое связывает. Я заметила, что Богиня не в себе. Источник ее тревог – невольник, подаренный моим отцом.

– Невольник?

Тантала уловила в голосе служанки ревнивые нотки. Если девчонка неравнодушна к рабу, надо это использовать.

– Я боюсь, как бы Богиня не натворила глупостей, – прошептала Тантала. – Понимаешь о чем я?

– Нет, – покачала головой Верда.

– Мы ведь не хотим, чтобы Богиня нарушила запрет.

Глаза служанки округлились от ужаса.

– Вот именно, – кивнула Тантала. – Это будет катастрофа. Поэтому я прошу тебя, приглядывай за госпожой. И рассказывай мне обо всем необычном, что происходит вокруг нее и с ней.

– Хотите, чтобы я шпионила?

– Нет, конечно, нет. Но проявить разумное беспокойство не помешает. Вдвоем мы убережем Богиню от ошибки.

Тантала отпустила служанку, убедившись, что та прониклась ее словами. Девушка не производила впечатления умной особы. Ей будет легко манипулировать. По правде говоря, Тантале вовсе не требовалась ее помощь. Все важное она привыкла делать сама. Но служанка станет тем самым свидетелем, необходимым для их с отцом плана. Теперь она будет внимательно следить за Эльмидалой и не пропустит момент, когда та нарушит запрет. А на суде Верде ничего не останется, как сказать правду. Перед истинным ликом Богини не лгут.

* * *

Накануне посещения храма Эль отправила невольника к цирюльнику. Нестриженым и небритым он отпугивал всех одним видом, но ей вдруг стало интересно, что прячется под зарослями.

А под ними оказалось приятное лицо с волевым подбородком, тонкими губами и высокими скулами. Разглядывая облагороженного невольника, Эль умирала от любопытства. Как он попал в рабство? Судя по сроку, отнял чью-то жизнь, но ей не верилось, что он способен на зверство. У него был шанс убить ее и сбежать, которым он не воспользовался. Убийца вряд ли так поступит. Подойти и спросить у него напрямую она не могла. Богине не пристало интересоваться подобными вещами, и она на время отложила этот вопрос.