Страница 6 из 8
Нотариус и молодой граф подошли к камину и протянули руки к огню. Устроившись возле них, я стал разглядывать полированное дерево стен, украшенных гобеленами, изящные цветные стёкла стрельчатых окон, оленьи и кабаньи головы, смутно виднеющиеся в полумраке.
– Прикажете подавать ужин, ваше сиятельство? – обратился к Озрику дворецкий.
– Конечно, Мартин. Признаться, я умираю с голоду.
– Через несколько минут всё будет готово, ваше сиятельство.
Мы все очень устали за день, поэтому разговор за столом не клеился и ужин прошёл в молчании. После ужина меня и моего шефа проводили в отведённые нам комнаты. Они находились в Южной башне или Башне Бруниссенды, как сказал сопровождавший нас слуга. Наши комнаты располагались на самом верху башни. Их двери выходили в один коридор почти напротив друг друга. Моя комната оказалась небольшим, вытянутым в длину помещением. При свете свечи, я разглядел стол, два стула и кровать возле узкого окна, прорубленного в овальной стене башни.
Перед сном я подошёл к окну и посмотрел в ночную тьму. За окном в бледном свете луны виднелась чёрная опушка окружающего замок леса. Ни единый огонек не оживлял дикую местность. От этой картины веяло заброшенностью и одиночеством. Чувствовал я себя усталым и подавленным, поэтому поскорее разделся, улёгся в постель, закрыл глаза. Слышно было, как где-то в замке тоскливо воет собака. Некоторое время эти протяжные душераздирающие звуки мешали мне уснуть, но вскоре усталость взяла своё.
Глава пятая,
Громкий звук ворвался в мой сон. Я открыл глаза и удивился перемене, произошедшей с моей комнатой. Вчера вечером она показалась мне мрачным тесным ящиком с затаившимися в углах зловещими тенями. А сейчас было раннее утро. На стенах, обитых деревянными панелями, играли солнечные зайчики. Свет, бивший в высокое узкое окно, ярко освещал всё помещение, не оставляя больше места для тайн и кошмаров.
За окном снова раздался глуховатый звук рога. Затем он прозвучал в третий раз и умолк. Я потянулся, зевнул и посмотрел на часы. Шесть. Я чувствовал, что хорошо выспался. Вчерашняя усталость исчезла. Её сменила лёгкость тела и бодрость духа. Ну что же – пора вставать! Одевшись, я прошёл в туалетную комнату, где нашёл мыло, тёплую воду и свежее полотенце. С удовольствием умывшись, я тщательно причесался и вышел в коридор.
Спустившись в гостиную, я увидел дворецкого с гордо закрученными усами, который торжественно нёс большой рог, отделанный серебром. Заметив меня, дворецкий остановился и, почтительно поклонившись, сказал:
– Доброе утро, доминус. Завтрак будет подан через час в столовой.
– Что означает этот утренний концерт? – спросил я, кивая на рог.
– О, это древняя традиция. С незапамятных времён в замке три раза в день звучит этот сигнал. В шесть часов утра – три раза, в двенадцать дня – два раза и в шесть вечера – один раз. Раньше у нас был специальный сигнальщик, но пару лет назад он простудился и уже не мог исполнять свои обязанности. Вместо него его сиятельство поручил трубить в рог мне. С тех пор трижды в день я вынимаю этот старинный инструмент из специального шкафа в оружейной комнате и играю побудку, полдень и отбой.
– Как видно Мартин, вам нравится это занятие, – заметил я, улыбнувшись.
– Да, доминус. Я всегда любил музыку, – серьёзно ответил дворецкий и, снова поклонившись, вышел из гостиной.
Расставшись с Мартином, я отправился к своему патрону, чтобы пожелать доброго утра и узнать, не нужен ли я ему. Между прочим, нотариус не любил вставать рано, поэтому встретил меня в довольно скверном настроении. Старик сидел посреди огромной кровати и недовольно морщил свой длинный нос.
– Здравствуйте, Мельхиор. Как видно и вас разбудил этот ужасный шум?
– Это не шум, а древняя традиция, – важно ответил я, подражая дворецкому. – По этому сигналу гведские рыцари в старину выходили на битву.
– По этому сигналу они, скорее всего, выходили на завтрак, обед и ужин, – ворчливо перебил меня нотариус. – Я совсем позабыл об этом обычае, а то бы чем-нибудь заранее заткнул уши. Так что там у нас насчёт завтрака?
– Дворецкий сообщил мне, что завтрак будет подан через час.
Старик любил поесть, поэтому дважды приглашать его не пришлось. Он вскочил и быстро стал одеваться. Ровно через час мы входили в широкие резные двери столовой залы замка Три Башни.
В столовой сидел мужчина лет сорока, задумчиво глядя на огонь в камине. Было видно, что в молодости он был замечательно красив – высокий, стройный блондин с чеканным профилем. Однако мешки под глазами, морщины, припухлости и прожилки говорили о бурно прожитых годах и наводили на мысль о пристрастии к алкоголю. Увидев нас, мужчина привстал со своего места и вежливо кивнул. Мы с нотариусом ответили ему тем же, после чего Мартиниус представил нас друг другу:
– Месьер граф Себастьян Бертрам Де-Бург. Мой помощник Мельхиор Ян Лукас.
Граф ещё раз мне кивнул и после того, как мы заняли указанные нам слугой места за столом, обратился к нотариусу:
– Давно вы не были в наших краях, месьер Мартиниус. Что же привело вас в нашу глушь?
– Меня попросил приехать ваш отец – граф Бертрам, – ответил мой хозяин и, чтобы избежать дальнейших вопросов, ловко сменил тему: – Как поживает ваша супруга?
Граф усмехнулся.
– Не знаю, как она поживает, но выглядит всегда великолепно. Впрочем, вы можете в этом убедиться. Вот и она.
Мы встали, приветствуя входящих в столовую двух женщин. Впереди шла высокая золотоволосая дама в чёрном шёлковом платье, украшенном брошью-камеей. На её шее бросался в глаза крупный золотой медальон. Судя по всему, это и была Патриция Де-Бург. Отстав на шаг, за ней следовала молодая брюнетка в светлом лёгком платье, тащившая за собой упирающегося и хнычущего ребёнка. Он сразу привлёк к себе моё внимание. С первого взгляда было ясно, что мальчик – инвалид. Несоразмерно большая голова на тщедушном тельце, искривлённые какой-то болезнью руки и ноги. Лицо ребёнка было нездорового молочного цвета, белизну которого подчёркивал тёмно-синий костюмчик. В уголках капризного рта пузырилась слюна. Мальчик произвёл на меня отталкивающее впечатление, но я тут же устыдился своих мыслей. Ведь несчастный ребёнок не был виноват в своей болезни.
– Ники, перестань капризничать. Сейчас будем завтракать, – властно сказала Патриция и добавила, повернувшись к брюнетке: – Таис, усадите, пожалуйста, Ники рядом со мной.
Сразу было видно, что она любит командовать. Пока женщины хлопотали, устраивая поудобнее Николауса и рассаживаясь сами, в зале появился наш вчерашний спутник молодой граф Озрик в компании с каким-то невысоким широкогрудым мужчиной с гладко выбритым лицом и густыми чёрными бровями. Молодой человек весело пожелал собравшимся доброго утра. Его спутником оказался доктор Адам – лечащий врач хозяина замка. Озрик сообщил нам с нотариусом, что старый граф Бертрам не выйдет к завтраку, так как плохо себя чувствует, поэтому передаёт свои извинения и ждёт нас у себя перед обедом.
Пока слуги разносили завтрак, за столом завязался разговор.
– Где вас разместили, месьер нотариус? – спросил Себастьян.
– В Южной башне.
– В Башне Бруниссенды?! – ахнула Патриция. – Я много раз говорила Мартину, чтобы он не селил гостей в эту башню!
– А что такое? – заинтересовался нотариус.
– С этим местом связаны такие страшные легенды! Я ни за что туда не пойду вечером, да и днём-то ещё десять раз подумаю.
– Что же за легенды связаны с этой башней и почему она так называется – Башня Бруниссенды? – робко спросила Таис, которая исполняла обязанности личного секретаря графа Бертрама, и, увидев, что мы с нотариусом удивленно посмотрели на неё, смущённо пояснила: – Я ведь совсем недавно здесь работаю и многого не знаю.
– Пусть Озрик расскажет гостям наше старинное придание, – предложил Себастьян.