Любимая, останься

– Разве можно отдать дар? Эта сама моя сущность – она неотъемлема. Ты безумна, Лайма.

– Можно. Еще как можно. Мы же родственники, Марта, не забыла? – цинично усмехнулась Лайма. – Есть ритуал. Нужно только твое согласие и немного твоей крови – и дар передастся мне.

Неужели подобный ритуал действительно существует?

– Подумай, зачем он тебе? – голос Лаймы стал вкрадчивым. – От него одни проблемы. Признайся, тебе ведь неоднократно приходили в голову мысли, что дар – это проклятие. Избавишься от него и станешь обычной. Ты ведь мечтала об этом, я знаю.

Марте и в правду приходили подобные мысли в голову. Но избавиться от дара не равно подарить его злодейке.

– Если дар – это проклятие, тогда зачем он тебе, Лайма? Тебе мало того, что ты альгапея, что истощаешь мужские души, губишь ни в чем неповинных людей? – Марта выплюнула обвинения в лицо с нескрываемым презрением.

– Считаешь меня монстром? – презрение было проглочено едким смешком. – Да, я монстр, – смех перешел в кашель. Каркающий, надрывный, страшный. Он душил ее несколько минут. И вдруг затих. – А знаешь, с чего все началось?

Лайма откинулась на спинку сиденья и запрокинула голову. Ее слова стали тихими и бесцветными.

– Я ведь его по-настоящему любила. Моего первого мужа. Николя. – она произнесла имя с придыханием. Помолчала, а потом повторила снова: – Николя. Моя первая и единственная любовь. Он был красивым, молодым, веселым, беспечным. Кудрявые черные, как смоль, волосы, темные глаза, смуглая кожа, улыбка. Мы могли бродить с ним по Риму ночи напролет. Его энергия была такой живой, сладкой, манящей. Я и сама не заметила, как начала его пить. День за днем – трудно остановиться. Это закончилось так быстро. Помню, как сейчас: больничная палата, медсестры, врачи, приборы, которые звучали панихидой, мигали скорбными экранами, показывая, что жизненные силы моего Николя на нуле. Я держала его за руку, он уходил, я впитывала по капле его иссякающую энергию.

Лайма обхватила голову руками. Зловещая картина – длинные пальцы с алыми ногтями, судорожно сжимают черные локоны, будто желая их выдрать..

– Его не стало. Ты знаешь, какая пустота поселилась в моей душе? Меня терзали боль, жар и жажда. Мне нужен был новый Николя. А лучше сразу двое. Я выбирала тех, кто был похож на него – кудрявых, смуглых, улыбчивых. А потом мне стало это неважно. Неважно, как их зовут, неважно, как они выглядят. Лишь бы ранг повыше – чем больше власти у мужчины, тем сильнее жажда альгапеи. Сколько их было? Я потеряла счет.

У Марты от откровений Лаймы стыла в жилах кровь. Она мысленно дала себе клятву сделать все возможное, чтобы остановить смертельную игру тетки.

– Я монстр. Я сгубила много душ. Но если у меня будет твой дар, я смогу выбирать. Я буду их читать, перед тем, как сделать жертвой. Я не буду трогать тех, чьи помыслы чисты, чьи души не изъела скверна. Оставлю их для таких праведных как ты. Моей добычей будут лишь те, кто погряз в грехах, кто заслужил мою адскую расправу. Дай мне свой дар! Мне он нужнее!

Лайма схватила Марту за руки. Дурнота вмиг подступила к горлу. Марта оттолкнула тетку.

– Не тронь! Ты мне противна до тошноты.

Та обиженно хмыкнула.

– Я хотела как лучше, но тебе решать. Советую хорошенько подумать. Король настроен отправить тебя в темницу. Скажи спасибо, что я имею на него влияние и замолвила за тебя словечко – убедила его, что опасна не ты сама, а твой дар. Он согласился отпустить тебя, если ты отдашь свой дар мне. Но если будешь упрямиться, боюсь, мне придется согласиться с Его Величеством, что твое место – в застенках.

Марта не знала, блефует Лайма или действительно имеет такое сильное влияние на короля. Альгапеи легко могут увлечь мужчину, но не настолько, чтобы он стал марионеткой. Но, как знать, может, она отобрала у кого-то дар подчинять себе людей, как пытается отобрать у Марты дар велича? Возможно, и портальную магию она приобрела таким же способом.

Последние несколько минут карета все больше и больше теряла скорость. А теперь развернулась и вовсе остановилась. Марта глянула в окно и поняла, что они въехали во двор таверны.

– Даю тебе время подумать – пару часов. Но ты должна дать мне ответ до отъезда из таверны, – угрожающе прошипела Лайма. – Или ритуал, или тюрьма. Подумай о ребенке.

Едва она успела договорить, дверца распахнулась, и Марта увидела уже знакомое лицо офицера. Вздохнула с облегчением. Никогда бы не подумала, что обрадуется конвоиру, но после невыносимого удушливого тет-а-тет с Лаймой, гвардейцы короля казались милейшими ребятами.

Марте велели выходить и повели в таверну. Во дворе царила суета – кони, люди. Перед тем, как ее завели внутрь, она успела заметить, как один из офицеров отчитывается перед королем.

– Ваше Величество, старуха сбежала.

Это он про Бадди? В сердце вспыхнула надежда. Очень хотелось верить, что про него. Какое счастье, что хоть ему удалось спастись. Марта была уверена, что его бы не пощадили, особенно когда поняли подлог с переодеванием.

Марту сопроводили на второй этаж к одной из комнат. Конвоир «обрадовал», что комнату будут тщательно охранять, поэтому не стоит пытаться покинуть ее без разрешения. Свою строгую речь смягчил фразой:

– Там есть все необходимое, чтобы освежиться и отдохнуть. Скоро к вам доставят лекаря.

После этих слов Марту оставили в ее временном убежище одну. Она сразу же ринулась в ванную комнату. В ее распоряжении оказался лишь кувшин с водой и тазик, но она и этому была рада. Ополоснула холодной водой лицо несколько раз, словно пыталась смыть с себя остатки жуткой беседы с Лаймой. Омыла руки, ноги, попыталась привести себя в порядок, насколько возможно, и все это время думала-думала-думала. Что делать? Выбор был невелик. Как бы ни хотелось оказаться дома, забыть этот несправедливый мир и все, что с ним связано, как страшный сон, но соглашаться на шантаж Лаймы Марта категорически не собиралась. Значит, нужно либо бежать, либо поговорить с королем и попытаться убедить, что не там он видит опасность. Его основная проблема – не Марта, а Лайма. Но поверит ли Величество?

После водных процедур стало гораздо легче. Тошнота прошла, будто и не было. Даже бодрость появилась. Мысль о побеге стала казаться не такой уж неосуществимой. Но стоило выглянуть в окно, и пыл сразу поумерился. Двор таверны был просто наводнен королевскими гвардейцами. Возле двери тоже дежурит стража. Сбежать не получится.

Значит, надо приводить в действие план Б – разговор с королем. Марта выглянула из комнаты и обратилась к одному из дежуривших под дверью гвардейцев.

– Офицер, могу я поговорить с Его Величеством. Это очень важно.

– Боюсь, нет. У нас приказ короля не позволять вам видеться и разговаривать ни с кем, кроме лекаря.

Произнесено было так, чтобы дать понять – даже обслуга не будет допущена к Марте, что уж говорить о монаршей аудиенции.

Марта вернулась в комнату и села на кровать... Устала... Как же она устала... Сейчас бы уткнуться в подушки и. зареветь? Нет, какой бы безвыходной ни казалась ситуация, право на отчаяние Марта не имела. Она отвечает не только за себя, а еще и за своего малыша. А значит, обязана найти выход.

Мысли бились одна об одну, но верного решения найти не получалось. В метаниях прошло около получаса, когда в дверь постучали.

– Лекарь, – пояснил из-за двери офицер, и в комнату вошел мужчина.

Марта подняла на него глаза, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Как? Не может быть.

Глава 53. Смерч

Убеленные сединой длинные волосы, борода и усы, холщовая хламида до пят, крючковатый посох, объемная сумка через плечо, медальон целителя на шее – все это не помешало Марте узнать в «лекаре» Бадди. Глаза-то, глаза знакомые до боли. Лукавые, живые. Бадди!!! Самый лучший в мире мастер маскировки. Сумел провести гвардейцев короля! Славный преданный Бадди! Примчался на помощь! Глаза защипало от слез благодарности.