Тихие сказки

Костер погас! Теперь, теперь должен был зазвучать орган «Тот, со звезды доносящий нам звук». Но — нет. Тишина сгущается.

— Откуда этот голос?

Лес. Где-то у пня три вечных огня. Один рубиновый и два зеленых. На дереве молчащий Оль. Точно ставший видимым дух Дерева.

— Здравствуй, Оль.

— Здравствуй, Том. Слушай, Том, поймешь потом. И Оль тихо заговорил:

— Снился? Оль, дорогой, они нарушили тишину и все спутали? Они усомнились?

Том очень взволновался. А Оль был очень спокоен и повторил то, что Том уже несколько раз слышал:

«Слушай, Том, поймешь потом». И, помолчав, продолжал:

— «Где?» — прошептал Том. — Но ведь это один из вопросов, на который волшебники не отвечают. А «когда-нибудь» и «когда-то» это то, чего не бывает в волшебном сне. В нем есть только «сейчас».

— Да, Том. Так вот пойди и посмотри длится ли сейчас Его волшебный сон? Посмотри не потревожил ли кто-нибудь Младенца? Ему очень нужна помощь. Пойди и помоги Ему.

Пойди и помоги… Ему? Тише… тише… Ой, каким же надо быть тихим, чтобы помочь Ему! Каким тихим! Вот как у костра, когда такой покой, будто все совершилось, все совершенно и ничего случайного. Ничего случиться уже не может. Вот, чтобы такой покой был внутри, там, где Он спит. — В сердцевине нас. Но. Он и там и здесь. Он родился. Его можно увидеть глазами. Вот. Он спит в своей колыбельке. И столько любви вокруг него! Звезда склонилась над Ним и смотрит в него. Звезда или Его мать? И мать и звезда. И все вокруг. А Он спит. Но какой мир возник из Его волшебного сна! Какой прекрасный мир! И, кажется, всё, всё вокруг живет так, чтобы не нарушить Его сна. Все и всё. Это озеро со светящейся лилией, лебедь, плывущий около нес.

И снится всем один и тот же голос. Глядит сквозь всех «один и тот же лик». Лунный свет. Луна будто плывет в волнах Музыки. А на Луне — девушка. Сама, как эта Музыка. Мир, как сложившаяся песня. И ангелы, прозрачные ангелы. Они то видимы, то не видимы. Но они здесь. Они хранят Его покой. Он кажется нерушимым, этот покой.

— Нерушимым? Да? Тебе так кажется?

Это сказала девушка с очень печальными глазами. Глаза эти смотрели на Тома и словно читали его мысли. Том вздрогнул. Покой был нарушен. Он был нарушен в ней, и Тому надо было приложить очень большие усилия, чтобы покой не нарушился в нем самом. Он вдруг ясно почувствовал, как тесно всё и все связаны друг с другом. Как будто сквозь всех продета одна и та же тонкая, тонкая нить. И если она где-то затрепещет, то этот трепет пройдет по всем другим, точно все — одно тело. Одно целое. И все отвечают за всех.

— Что с тобой?

— Ничего особенного.

А у самой в глазах большие слезы. «Были слезы больше глаз» — вспомнились ему когда-то слышанные слова.

— Что с тобой?

— Ах, Том, это очень простая история. Была любовь и кончилась. Всё кончается. Вот он, мой избранник.

Рядом с ней на пучке соломы сидел юноша и, опустив голову, спал.

— Ну и пусть поспит. Во сне могут миры твориться.

— Ты что думаешь, всякий сон волшебный? Ну уж нет. Помнишь слова:

А он — сонный, все время сонный. Он может и проснуться. Все равно будет сонным. И любовь у него сонная. Вот друг у него не сонный. Ему спать некогда. Он без конца развлекается. Девушек меняет, как перчатки. Мой говорит «благодари Бога за то, что я не такой, как он». А мне ни то, ни другое не нужно.

— Но ведь есть третье.

— Где ты его видел?

— Мне не надо его видеть. Оно — во мне.

— В тебе? Ты так любишь Её? Твою Старую Девочку? Любовью, которая не кончается и никогда не засыпает?

— Когда ей засыпать? Она все время разгорается все сильнее и сильнее. Как хороший костер. Это правда.

— Правда? Неужели правда?

Том молчал. Минуту, две. А потом вдруг слова полились сами: