Страница 114 из 134
– Кто-то проводит исследования, – сказал Харм. – Реальная жизнь превращается в сюжетную линию.
– Тогда все совпадает, – прошептала она.
Ей стало холодно, она придвинулась поближе. У нее снова заболело в груди.
– Есть еще факты, – добавил Харм. – По словам Санда Дэн Хоув встречался с Робин Риз.
– Я не знала, – удивилась Ния. – Я считала, что за ней волочился Леонард.
– Обрати внимание, – продолжал Харм. – Хоув изучал драматургию в университете Лос-Анджелеса.
– Дэн? – снова удивилась она. – Интересно, когда? Он такой сдержанный, сухой – настоящий администратор. Я не знала, что у него склонность к творчеству, – она задумалась, мысленно пытаясь сложить из фрагментов цельную картину. Фрагменты не складывались в единое целое. Бессмысленный поступок.
– Хочешь посмотреть часть сценария? Мне отдала его мать Робин. Они нашли листы в ее вещах, которые им прислали из Манзанилло.
Харм встал, открыл дипломат и вытащил несколько страниц.
– Графолог говорит, что шрифт тот же самый, что и в письмах.
Ния просмотрела сценарий, реплики. Новая сцена:
– Он завлекает ее в машину. Она колеблется. Потом все-таки уезжает с ним. Попалась на удочку. Достаточно было поцелуя.
Харм продолжал рассказывать.
– Санд поведал мне о финансовой системе «Визионфильма». – Ния слушала, не отрываясь от сценария, пока Харм пересказывал, что сообщил ему Санд о полном контроле Мирины.
– Меня ничего не удивляет, – сказала Ния, когда он замолчал.
Харм просунул руку ей под футболку, погладил спину.
– Значит, все указывает на Мирину, – размышляла Ния. – Сценарий в сотрудничестве с Дэном Хоувом? Вместе работают? Это объясняет, почему у Мирины такое хорошее алиби. А где, например, сегодня вечером был Дэн Хоув? Ровно в семь двадцать семь.
– Выясним завтра, – сказал Харм и обнял ее. Но она отстранила его руку.
– Я не могу, – шепнула она. – Не могу быть твоей сегодня.
– Понимаю, – он встал и потянулся.
Пока он принимал душ, Ния свернулась калачиком на кровати, закрыла глаза, чувствуя жесткую шероховатость простыней. Перед ней безостановочно прокручивались вечерние события. Казалось, она не в состоянии ни остановить их поток, ни оградить себя от них. Она пошарила в сумке, вытащила бумажник. Нашла фотографию, спрятанную за библиотечную карточку. Пристально всмотрелась в нее. Леонард улыбался. Ветер развевал его волосы. Майорка? Нет. Италия. Лиричи. Они оставили Мирину в Риме работать над сценарием и уехали на несколько дней. Этот снимок сделан на башенке средневекового замка, превращенного в молодежное общежитие. На заднем плане сверкает Средиземное море. Ния пытливо всматривалась в памятный снимок. Пыталась вспомнить черты его лица: нос, щеки, подбородок, лоб, глаза. Она пыталась заполнить пустоту, зияющую в памяти – серое, обгоревшее лицо. Ей всегда будет недоставать Леонарда.
Харм вышел из ванной, завернувшись в гостиничное полотенце. Ния подошла к нему. Его тело было горячим, разогретым, от него пахло мылом.
Влажные волосы зачесаны назад. Она поцеловала его. Забыть. Забыть. Харм прижался губами к ее шее. Ей, действительно, не хватало его. Ей нужна была защита от обступившего ее со всех сторон ужаса.
– Почему ты постригла волосы? – прошептал Харм, наклонился и прижался губами к ее бедру.
Она положила ладонь на его плечо. Вздохнула.
– Я просто хотела стать другой женщиной…
Они снова оказались в объятиях друг друга…
Уставший за столь беспокойный день, Харм заснул. А Ния лежала без сна, в абсолютно темной комнате. Мысли кружились в голове, оттесняя одна другую. Она не могла забыть о записке. Предполагаемой посмертной записке. А вдруг он, действительно, застрелился сам? Мог ли человек подавленный, находящийся под влиянием таблеток и, Бог знает, чего еще, старательно отпечатать посмертную записку? И все же, записка была, казалась тщательно продуманным фактом. Это подтверждал выбор почтовой бумаги. Если это посмертная записка, то она служит одновременным признанием. Она словно доказывала: «Я тот человек, кто делал все это. Я не могу остановиться». Покончил ли он с собой, чтобы предотвратить свои дальнейшие действия? Испугался, что убьет ее? Ужасно, но, кажется, вполне логично.
Мирина, возможно, все три года знала о навязчивой идее Леонарда и о письмах. Она постоянно пыталась защищать его. Если Леонард убил Робин, то Мирина – его алиби. Он вполне мог быть тем, кто вломился в ее дом и разыграл покушение. Но не смог довести дело до конца. Он преследовал ее из Альбукерке, удостоверившись, что она возвращается одна. И что, если Мирина, зная обо всем, пыталась одновременно защитить его и взять под контроль? Лечение, антидепрессанты. Она то охраняла его от встреч с Нией, то потакала его желаниям:
«Встречайся с ней, я не возражаю. Перестань мучатся».
Когда его навязчивая идея спровоцировала еще одну смерть, Мирина смогла понять, что удержать его ей не удастся. Слишком далеко он зашел.
Ния представила кадр. Мирина ставит Леонарда перед фактом. Говорит, что пойдет в полицию и выложит все, что ей известно. Они ссорятся. Она говорит, что бросит его, выдаст полиции. Они говорят обо всем откровенно, и тут звонит мать Нии. Настаивает, чтобы он приехал спасать Нию. Сцена для ухода готова. Он оставляет Мирину, вообразив, что Ния, наконец-то, соединится с ним. Ее отказ означает, что он потерпел полный провал. Потерял все. Он заранее готовится к полной неудаче. Печатает предсмертную записку. Одна только Ния поймет, почему он напечатал на такой бумаге. Только она способна понять. Ния отказалась от предложения, не хочет выходить за него замуж. Он выходит, садится в машину, стреляет в себя. Револьвер в руке Леонарда был того же типа, что использовался во время взлома и нападения на нее. Патроны такого же образца нашли год назад возле ее дома в Каньоне Лорель.
Стоп. Голова у Нии закружилась. Она дотронулась до спины Харма. Он крепко спал возле нее. В номере было прохладно. Она села на краю кровати, потрогала свои короткие жесткие волосы, поняла, что, должно быть, спала. Обрывок сновидения тянулся за ней. О чем он был? О чем?