Страница 2 из 9
Так… Куда я ушла? Ах да, творчество! Мой первый стих канул в лету (и Слава Богу!). Это было произведение про разбитое доверие (естественно), ведь подростки смотрят на мир через максимализм. Промолчу про рифмы, которые я встречала и в последующих своих произведениях. О, из старой тетради в забытие была отправлена как минимум половина стихов. Вторую половину пришлось нещадно редактировать и в хвост, и в гриву. Годные стихи я начала слагать только когда мне перевалило за 20.
С прозой всё было иначе. Мой первый рассказ, который я до сих пор считаю чудом, был написал осознанно и выдержанно.
Да, стоит упомянуть, что в студенческие годы у меня была подруга Лиза. Рыжая и несносная, много курящая и слишком странная, долговязая и угрюмая. Она писала объемные истории для женского чтива, где однотипные мужчины силой заполучали однотипных женщин, а потом совершенно однотипно в них влюблялись. Я честно прочитала первую историю и тут же призналась, что такое не для меня. К моему удивлению, Лиза тоже была не в восторге от собственных произведений, но у неё была аудитория, наработанная годами, которая не хотела думать о вечном, она жаждала мускулистого Жана и робкую Екатерину в углу московского клуба. Так появлялись на свет “рабыня желаний”, “дикий охотник” и т.д. и т.п.
Когда я сейчас оборачиваюсь на те дни, то понимаю, что Лизе самой нравились те истории, но она не могла в этом признаться хотя бы себе. Такое не подходит любительнице Iron Maiden и Slipknot. Она же серьёзная девушка, читающая Толстого от корки до корки. Она филолог. Она первая кидает помидор в тех, кто называет подобные чтива литературой. Она точно знает, как быть “крутой”. Правда я всегда считала, что важнее быть счастливой.
Лиза нашла тетрадку со стихами в моей комнате в общаге. Да, она любила без спроса трогать людей и вещи, чем доводила меня до немого гнева. В общем, она нашла эти недотворения и рассыпалась в комплиментах, как только я вошла в дверь с ковшом острой корейской лапши (наследие моей соседки с Сахалина). Я не знаю, каким чудом я не убила её тем же ковшом, но ей потребовалось пару лет, чтобы уговорить меня не писать в стол. Не так-то просто вытащить наизнанку себя настоящего, особенно когда сверху такой тяжёлых костюм разнообразных комплексов. А мой был потяжелее доспехов средневекового рыцаря.
Первые попытки получить призвание начались на сайте для домохозяек, где писала сама Лиза. Первый лайк, первый комментарий. Я была уверена, что проснусь писателем в собственном загородном доме с колоннами и кучей собак. Я жаждала признания, как голодный хлеба, но увы и ах, чуда не произошло.
Многие люди говорят, что ничего нет страшнее первого разочарования. Но я уверяю вас, что самое настоящее – третье. Вот вы опубликовали свой первый рассказ. Ничего. Обидно, но ведь это просто случайность, думаете вы. Второй рассказ остаётся в тех же низинах графоманства. Обидно, но ведь это совпадение, думаете вы. На третьей попытки дойдёт даже до тупого. Человека накроет разочарование, он уверится в своей бесталантности и бросит к чёрту заниматься детскими глупостями. Я нет.
Конечно, случившееся оставило во мне чёткое убеждение, что мне никогда ничего не будет даваться по удаче, я всё буду получать трудом. И я ушла в подполье, забросила эту платформу, писала то, что мне нравилось и закидывала издательства своими рукописями.
Это моя шестая книга и не последняя. Опуская бесконечные истории о моих тщетных попытках бросить, подтвержу лишь, что литература – это болезнь, от которой вылечится невозможно. И Слава Богу.
Но постоянный игнор со стороны издательств (с учётом того, что они печатают иногда) сильно подрывают самооценку. Есть творцы, в которых безоговорочно верят близкие, есть те, у кого воздыхатели. Хотя бы кто-то повторяющий “ты талантлив”. У меня всегда была только я.
Про Лизу закрою тему, потому что перед выпускным она, совершенно неожиданно для меня, вышла замуж за кого-то парня из Новосибирска и уехала туда, только волосы развивались. Я даже не знала, что у неё появился интернет-друг, с которым они виделись два раза. Два раза! Самая рациональная в мире женщина вышла замуж за фактически незнакомого человека. Напоследок она сказала, что не говорила мне о нём, потому что знала, что я стану завидовать её счастливой личной жизни. Тут-то я и присела. Мы не общались три года, однако прямо после первой годовщины окончания мною магистратуры, Лиза объявилась в вк, постучалась в друзья и как ни в чём ни бывало предложила встретиться. Честно говоря, любопытство заставило меня согласится, и вот в студенческом кафе я пыталась сбежать от ужасающих подробностях чужой личной жизни. Вообще-то, я не собиралась злорадствовать. Но два раза, упаси, Боже! После 3-х часовой сводки невыносимых привычек Геннадия мне удалось смыться под предлогом свидания. Чувство такта, никогда ей не свойственное, приобрело межгалактические масштабы. Лиза сыпала меня вопросами по дороге к метро о том, кто этот человек, сколько зарабатывает, сколько ест, как носит носки. Её тётское отношение к жизни напоминало мне куриц, которых я так недолюбливала в детстве. С такими же бездушными глазами она ступала грязными лапами по чужому личному и не понимала, что есть места, куда её вовсе не приглашали. А сколько времени потребовалось, чтобы она перестала преследовать меня. Я человек скромный, всегда сначала выступаю с намёками. Но такую непроходимую наглость пришлось обрубать блокировкой, чего я никогда не делала раньше. На что Лиза завела другой аккаунт и спросила, зачем я так поступаю с подругой, чтобы я не думала, что раз она разведена, она в худшем положении, что она всё ещё худее меня и т.д. и т.п. Теперь доступ к сообщениям у не друзей закрыт.
Только что мне пришло сообщение от издательства. Моя рукопись на рассмотрении. Давайте, давайте, я уже пишу новенькое. Можете отказывать мне до бесконечности, но как говорит моя подруга, упорные гораздо сильнее одарённых, потому что они точно знают, зачем делают это. Всё, что я могу сделать для себя – не позволять другим решать, кто я и чего я стою. Аминь.
Глава 2.
Вообще-то, меня сложно назвать тусовщицей. Я человек режима и выход за рамки всегда происходит настолько некомфортно, что требуется время прежде, чем я решу повторить попытку.
Но ай-на-нэ в крови заставляет меня мчаться из дома по поводу и без. Может, мне просто одиноко совсем одной в крохотной комнатке на Мясницкой.
Я люблю завтракать вне своих стен по выходным. Волшебное утро, когда спешить куда-то преступление, гонит меня прочь из раздолбанной коммуналки на красивые центральные улицы Москвы. Заказываешь кофе и сэндвич, например. Смотришь на прохожих, лелеешь надежды. Ты уже не рядовой сотрудник офиса, ты человек, который смотрит на других людей, которые тоже никуда не торопятся, и лениво осмысляют свою жизнь.
Анализ. Если и есть женщины, которые себя не накручивают, я таких не знаю. Взять хотя бы ту же Лиду. Вот, кто может до бесконечности рассуждать на тему “а если”. “А если я потеряю карту”, “а если он мне не позвонит”, “а если я не доеду на 2 км хода”. Иногда мне кажется, что человек способный переживать из-за результата будущего маникюра три дня к ряду, просто не осознаёт, какие у людей бывают проблемы.
Но суть не в этом. Моя любовь к выходу в свет подталкивает меня на разного рода эксперименты. Например, на встречу с Лидой и её подругой Марго. Боже правый, это было действительно весело.
Начнём с того, что я выбрала для общей прогулки стандартные кроссы и джинсы. Крашусь я вообще только по особым случаям (спасибо долгосрочной краске для ресниц и бровей, плюс увлажняющей помаде). Стоит ли упоминать, как нелепо я выглядела рядом с двумя худенькими дамами на шпильках и при полном параде?
– В общем, все мои поцы были реально крутые, при тачке и хате, – я отрешённо смотрела на её миниатюрное платье на бретелях в ожидании обзора чужих трусов (если она их вообще носила). – А тут подваливает ко мне какой-то чувак из Саранска с приглашением на кофе. Не, ну прикинь?