Не попал!

— Настоящий воин гордиться шрамами впереди и бежит от шрамов сзади. — Ответила фея на невысказанный вопрос, забирая себе уменьшившуюся на три четверти склянку. — Впрочем, мне кажется, что сейчас они сойдут. А жаль. Я могла бы по ним рассказать тебе всю свою историю, парень.

Сказал она со следами сожаления в голосе и опрокинула зелье в себя. Янтарный цвет стал освещать ее изнутри, делая на пару секунд небольшим солнышком. В этот момент она действительно выглядела спустившейся с небес богиней. Но сияние вскоре померкло, а вместе с ним и шрамы.

Чистая кожа без единого изъяна, мягкая как шелк, белая как жемчуг. Под ней напрягались мышцы, создающие угрожающий вид, однако, не лишающие фею боевой, но все же женственности. Грудь, бывшая абсолютной равниной, получила на себе два холма, будто вырастя по запросу Хаасе — не слишком большая, чтобы не мешаться в бою, но и не слишком маленькая, чтобы не чувствовать неполноценность.

— Нравлюсь? — Спросила она без особого злого умысла, как будто констатируя факт. Наверняка даже ответ не особо хотела получить.

Костя же стоял как громом пораженный и не мог отвести взгляда. Ему раньше нравились пышные девушки, но похоже, ему по мозгам так вдарило, что он, похоже. Готов перейти на спортивных.

Фея, вытянув руку вверх, произнесла что-то быстрым шепотом и тут же покрылась одеждой. Скорее даже не так — броней. Она стала похожа на средневекового рыцаря в широкой бронеюбке, с латными сапогами, односторонними наручами и нагрудником. Металл был абсолютно белым, с небольшим рисунком на груди. Там было что-то, похожее для парня то ли на маяк, то ли на факел.

И боевое обаяние Хаасе ни чуть не упало даже когда она полностью скрылась за одеждой, готовая сокрушить любого врага.

— Работает!

Произнесла она завороженным шепотом, будто окончательно не веря, что исцелилась. Видимо, фея до самого конца предполагала, что что-то пойдет не так. Она посмотрела на парня, что ей помог и закрыла глаза в жалости. Как же он вымотано выглядит.

Фея воспарила вверх, ей было вообще плевать на дополнительный вес ее доспехов. Она аккуратно и с предельным благоговением приближалась к плоду. Хаасе поклонилась ему и прошептала священные слова, просящие у древа прощения и разрешения на сбор плода.

И услышав мимолетный ответ, что остальные восприняли бы как просто небольшой шум листвы, прислонила руки к яркому плоду, одно прикосновение к которому могло наделить любого удачей до самого конца недели — настолько этот плод был силен и ценен.

Он оторвался сам, словно по мановению руки. Дерево отдало часть себя в ответ на отчаянную мольбу той, кто мог его слышать. Хаасе сделала троекратный поклон и поцеловала молодую кору, обновив свою фамильную печать. Все же девушка далеко не просто так оказалась из всех баз именно здесь…

Она опустилась перед парнем, держа дар древа сильнее и аккуратнее, чем мать — долгожданное дитя.

— Я вручу тебе плод после того, как ты отдохнешь. — отодвинула девушка время выдачи плода еще раз. — И до этого мы обязательно поговорим. У меня есть важные новости. Но я думаю, что они подождут.

Она говорила таким чарующим и сочувствующим голосом, что парень, который и вправду чувствовал себя не важно, просто поддался на ласку, как доверившийся человеку зверек и без капли застенчивости упал от истощения прямо в стальные объятья Хаасе.

Ей было тяжело удерживать и парня и древесный дар, так что в начале она разобралась с последним, положив его в древесное дупло и, встормошив парня, сказала:

— Если что-то со мной произойдет, плод вот здесь. Я попросила дерево не отдавать его никому кроме тебя. Ты должен будешь искренне попросить и тогда дупло распахнет свои двери для тебя.

Костя, устало кивнув, вновь провалился в сон. Девушка легко подхватила его, будто тот весил пушинку и понесла вперед как невесту. Учитывая платье и странный макияж, он вполне мог за нее сойти.

Она испытывала смешанные чувства по поводу существа, что несла сейчас. На фею сильно давили обстоятельства и понимание, что она, возможно, последняя светлая на Земле, за исключением Лиссы. Иногда нужно просто решить, что важнее — долг или жизнь.

Хаасе, проходя мимо Ранхгиссы, лишь легонько кивнула ей. Разумеется светлая прекрасно знала, что ее противница все это время была тут и совершенно не отказывала себе в удовольствии. И получила такой же мягкий кивок обратно. Значит, скоро все решится.

Фея несла Константина как ценнейший груз, как маленькое сокровище и уложила его в одну из немногих постелей, что она сумела прибрать. Все же отсутствие гарнизона никак не оправдывал в ее армейском мышлении, всеобщей засранности.

Ей приходилось делать это вручную но сейчас, с магией вновь заструившейся в ее теле, освобожденной от необходимости поддерживать вялую жизнь, она могла сделать это за один взмах своих могучих крыльев. Но сейчас ей нужно было продолжать экономить силы. Фее сейчас может помочь каждая капля.

Дальше ее путь лежал в давно разграбленный арсенал. Она выбирала себе оружие, с которым встретит судьбу. Сейчас ее глефа была слишком неповоротливой. На глаза ей попался меч ветра, их производили сотнями в свое время, но секрет его изготовления был утерян в веках.

Оружие было старым, проверенным множеством боев, и лишь случайность заставила его пылиться так долго. Рукоять цвета изумруда, смотрящий вверх полумесяц гарды, который можно было расценить за улыбку оружия, созданного кромсать врагов на части. И широкий, сходящийся в одну точку треугольный клинок, который не переломить даже самым страшным ударом.

Было удивительно, что темные не взяли это простое, но смертельное оружие с собой, но опустошили почти все остальное. Фея усмехнулась. Наверняка это из-за того, что он выглядел недостаточно богато для них. Темные паразиты любят все блестящее.

Пробный выпад, и еще и следом за ним другой. Девушка привыкала двигаться так, как делала годы назад, собираясь вновь вбить их в свое тело. Удар, выпад ветра, удар! Пинок, взмах крыльями, горизонтальный разрез! Ее тело, пусть и заржавело, но с каждым движением очищалось от «ржавчины» что сковала его.

Ранхгисса же знала о том, что творится, но не придавала этому значения. У нее уже есть пара планов о том что делать если все пойдет по одному сценарию или по другому. В этом лунные феи всегда были хороши — в интригах. И сейчас собиралась твориться как раз одна такая. Они, конечно, кажется полюбовно договорились с солдафонкой по поводу бессмысленности ее пинков, да только она себе в голову вбила ответственность.

Но ничего, ничего, и не таких приводили к покорности. Если же не выйдет — что ж, такова судьба. Скользкая фея, спокойно плавающая в океане бесконечной подлости под названием Ченматиан, земля традиций, всегда может найти выход даже из самого грустного положения.

Лисса, в свою очередь, напуганная угрозой темной, забилась в самую узкую щель, которую только смогла найти, и вся тряслась. У нее была чуйка, примитивная, но не раз выручавшая на экзаменах. Будь она почувствительней, может и не сидела бы сейчас здесь с неверно выбранным человеком.

Но в любом случае, она сейчас ощущала, как что-то грядет. Что-то, что ее щадить не собирается. И когда первичный страх хоть немного рассеялся, она задумалась о человеке. В ней взбурлила какая-никакая, но ответственность за того, кого она приручила. Поэтому, зная, что время еще есть, Лисса пошла слоняться по базе.

Но нее никто не обращал внимания — все были заняты своими думами, а она никогда не была чем-то большим, чем простой раздражитель. Все ее воспринимали через призму ее отвратительного характера и того, что она не показала ничего не то чтобы выдающегося, но даже обычных для любой феи умений. И она собиралась показать, что они все это делали зря и села сторожевой собакой возле Константина, намереваясь защитить его от всего, первым делом накинув полог невидимости.

И начала творить древнейшее искусство иллюзий, самое первое, что умели все феи, что казалось им настолько обычным, что они не считали это чем-то серьезным, чем то, что может выиграть битву или даже спасти тебя. Но Лисса собиралась доказать, что это не так.