Дикие груши

— Привет, ребятки! — навстречу им откуда-то вылетел оживленный и веселый Салам. Было сразу видно, у него в жизни нет никаких проблем и невзгод и на работу устраиваться не нужно.

— Куда это ты, Штихель? — приостановился Али.

Сабур почувствовал, как напрягся голос Али. Конечно, он злится, ведь многое в этой истории произошло именно из-за Салама. И совесть его при этом спокойна.

— Домой! Кино-мино смотрел. — Улыбка не сходила с его лица. Наверное, картина была веселая.

— У меня к тебе дело, — сказал Али, и ребята свернули с улицы на темный пустырь.

На этом пустыре собирались строить кинотеатр. Но пока на площадке вот уже несколько месяцев лежали сложенные в штабеля панели.

— Ну, давай свое дело, — добродушно отозвался Салам.

— Да, дело… постой… — Али явно еще не придумал, что он должен сказать Саламу. — Ты вот… Ты помоги мне на работу устроиться, а? А может, научишь меня штихелем водить? Выгодная работенка, думаю!

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Да брось! Это не твое дело. При твоей силе, ты только штихель нажмешь, — он сломается.

— Смотри-ка, он еще и рассуждает, для чего я гожусь, а для чего нет. А не кажется, тебе еще рано меня учить?!

— Ладно, хватит! — Салам посмотрел на часы. — Фильм час назад как кончился. Мне домой пора.

— Уж не на свидание ли ты спешишь? — Сабур усмехнулся и наступил Саламу на ногу. Он хорошо помнил, как Джейран улыбалась Штихелю.

— Не надо, Сабур! Я с ним сам поговорю. — Али втиснулся между Саламом и Сабуром.

— Да бросьте, ребята! — откровенно струхнул Салам. — Что я вам сделал?

— Что ты нам сделал? — передразнил его Али. — Нет, ты, конечно, никогда ничего дурного не сделаешь! Как и хорошего, впрочем. Но мне надоели твои поучения. Тогда в коридоре, потом — на собрании. Даже сейчас был бы не прочь поучить. Но вот теперь у тебя ничего не выйдет.

Али несколько раз встряхнул Салама и вдруг с силой оттолкнул его от себя. Салам отлетел на несколько шагов, ударился в темноте о какую-то панель и грязно выругался.

— Ты еще и ругаться, мерзавец! — Али прыгнул к Саламу, схватил его за руки, завернул их за спину. — Сейчас мы решим, что с тобой делать.

Какое-то время Али пристально раглядывал Салама.

— Кстати, Штихель, у тебя, кажется, новые часы? Покажи-ка!

Трясущимися руками Салам снял часы и протянул их Али.

— Верни их ему, Али, поскорее, а то он на свидание опоздает! — засмеялся Сабур.

— Да кто пойдет на свидание с ним! Он же не мужчина. Он — трус! — Али покрутил часы в воздухе. — Ладно, лови!

Али небрежно бросил часы Саламу. Тот потянулся было их поймать, но не успел, и часы шлепнулись на панель.

— Это же новые часы, это же подарок отца! — Салам бросился на Али с кулаками, но тут же полетел на землю.

— Вставай, вставай, — посмеивался Али, — я тебя приемам обучу. Это тебе не штихелем водить! Хотя бы за себя постоять сумеешь.

Салам лихорадочно шлепал рукой по карманам. Обычно он всегда носил с собой штихель, воткнув его острие в ластик. Но на этот раз штихеля в кармане не оказалось. Али с улыбкой наблюдал за ним.

— Ну что, приятель, оружие дома забыл, а без него тебе трудно меня одолеть? На вот тебе мой перочинный ножик, он не хуже твоего штихеля. Бери, бери!

Салам растерянно отступил в сторону. Он никак не мог сообразить, что ответить Али.

Он было отвернулся, но тут же испуганно взглянул на Али, не собирается ли тот всадить ему нож в спину?

— Да не трусь ты, — усмехнулся Али, пряча нож в карман. — Я ведь не подлец какой-нибудь. И катись отсюда, пока я добрый!

Проводив Сабура и пообещав ему вернуться домой, Али пошел бродить по городу. Невеселые думы теснились у него в голове. Домой идти не хотелось, пугали новые слезы матери, да и отец еще неизвестно что задумал. Прохаживаться по улицам было уже тошно. Да и устал он изрядно. Надо же, никто его не любит! Никому он не нужен! А что он, хуже других? Али дошел до вокзала и там в буфете выпил еще вина…

Он плохо помнил, что было потом. Смутно припомнилось, как в парке его остановил милиционер и предложил немедленно пойти домой. Али показалось, тот невежливо с ним разговаривал, и он разозлился…

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Сабур пораньше пришел в школу, но Али на уроках не появился. И с чего это Сабур взял, что за ночь Али одумается? Ведь он ничего вчера и не обещал. На душе было неспокойно: еще неизвестно, чем закончится история с Саламом. Не выдаст ли он? От него всего можно ожидать…

В школе все, казалось, шло своим чередом, никто не обращал внимания ни на Сабура, ни на отсутствие Али. Дотошно спрашивали учителя, одноклассники отвечали.

Перемена — и все повторяется сначала.

После первого же урока к Сабуру подошел Салам и пытался заговорить. Но Сабур ничего не ответил и даже сделал вид, что не заметил.

С третьего урока Салама вызвал завуч. Сабур стал нервничать: неизвестно, как там этот умник себя поведет…

К концу урока Салам вернулся в класс и тотчас же написал Сабуру записку.

«Знаешь, — писал Салам, — завуч меня расспрашивал про вчерашний вечер. Я хотел ничего ему не говорить. Но оказывается, Али попал в милицию и сам про все рассказал. Про тебя он не сказал ни слова. Все взял на себя».

Сабуру стало по-настоящему страшно. Что же натворил Али, если оказался в милиции? Не случилось ли беды?

Когда Сабур вышел в коридор, ученики что-то оживленно обсуждали, никто не носился и не боролся — удивительное дело!

И здесь же к нему подошла Джейран.

— Я этому не верю, Сабур, — сказала она.

— Чему не веришь?

— Тому, что говорят. Мол, ночью Али напал на Салама, разбил его часы, угрожал ножом, а потом напился и попал в милицию. Думаю, этого не могло быть. Али хороший и порядочный парень…

Салама окружили, наперебой расспрашивали о случившемся. Салам не знал, как себя вести и что говорить. Он отвечал невпопад, краснел, даже грубил. И как только раздался звонок, облегченно вздохнув, бросился в класс.

С четвертого урока Салама вызвали в милицию.

Сабур машинально перелистывал страницы учебника, ничего вокруг не видя и не слыша. Как же Али попал в милицию? Что случилось? Нельзя, чтобы дальнейшая судьба Али зависела только от показаний Салама. Хотя если точно рассказать о вчерашнем происшествии, то история получится некрасивая. И он, Сабур, выглядит в ней ничуть не лучше Али. А может, их действия вообще можно рассматривать как преступные? Ведь часы-то у Салама разбились. И сам он в темноте мог удариться сильно…

И как же теперь должен поступить он, Сабур? Он ведь был вместе с Али. Правда, не разбивал часов и не доставал нож. Но и не остановил Али, не отговорил его, а даже поощрял… Если он не признается, вина Али от этого больше не станет. Али ведь сам скрыл от всех, что он был вместе с Сабуром. Что теперь делать? Как поступить?.. Не поможет ли ему дядя Мухтар?

О ЧЕЛОВЕКЕ ВЕДЬ РЕЧЬ…

В учительской разговоры шли не менее оживленные, чем в коридорах.

— Просто не могу понять, чего недостает современной молодежи? Нужды ни в чем не знают. Хлеб-соль всегда на столе, одежда, обувь, жилье… Школа бесплатная. Родители ни в чем не отказывают, — вздохнула пожилая учительница начальных классов.

— Это вы правильно отметили: родители ни в чем не отказывают. В этом, наверное, вся беда. В этом — логичность и алогичность происходящего. Что может сделать школа без помощи родителей? — Сарат Магомедовна казалась очень расстроенной и возбужденной. — Почему этот проступок совершен не в школе? Да потому, что в школе ученики находятся все-таки под нашим контролем. А родители чересчур балуют своих отпрысков, потакают всем их прихотям. У Али Валиева родители же просто с головой ушли в собственные распри, им было не до мальчика.

— Оно, может быть, и так, но ведь мы знаем Сабура и Али с самого детства. Они выросли на наших глазах. И я никак не могу поверить, что они способны совершить уголовное преступление, — сказал учитель физики.