Страница 92 из 125
МАРК (после паузы). По рукам!
Ударяют по рукам и под тему из музыкального дуэта покидают дом Хигмана.
КАРТИНА ВТОРАЯ
На авансцене Марк и реб Пиккер.
МАРК. Послушайте, ребе, это, в конце концов, смешно. Мы уже два часа мотаемся по городу и не можем ничего выбрать. Одна вам не подходит по возрасту, другая — по походке, третья — по внешнему виду…
ПИККЕР. Ша, доктор, не волнуйтесь! Вы же сами знаете, как это вредно.
МАРК. Но уж остановитесь на ком-нибудь! Мы же с вами не невесту выбираем. И, слава богу, не нового президента. Можете объяснить, что вы ищете?
ПИККЕР. Я просто опасаюсь, чтоб у девушки не оказалось еврейских корней. Вам будет слишком легко выиграть спор.
МАРК. Тогда чем вам не подошла та девушка, дорожная работница?
ПИККЕР. Это какая? Напомните…
МАРК. Ну та, в оранжевой куртке, с полными носилками камней. Надеюсь, ее вы не приняли за еврейку?.. Еврейская женщина если носит камни, то только в ушах. ПИККЕР. Необязательно. Моя тетя Рухл всю жизнь носила камни в желчном пузыре. Причем такие, что ваши коллеги хватались за голову.
МАРК. Лучше бы они хватались за желчный пузырь. Но хорошо, оставим камни в покое. А та женщина, милиционер на перекрестке? Тут уж, по-моему, нет сомнений, что не еврейка.
ПИККЕР. Простите, вы когда-нибудь были женаты?
МАРК. Нет, а что?
ПИККЕР. Ничего. Просто вы бы знали, что хорошая еврейская жена регулирует все ваши движения.
МАРК. Слушайте, я понимаю, почему вы стали раввином: у вас на все есть ответ. Но я вас умоляю: выберите уже что-нибудь! Вот вам — полно людей (показывает в зал). Посмотрите, вон та, например… Или нет, лучше вот эта, в зеленом платье. Прекрасная русская женщина! Давайте я из нее буду делать еврейку.
ПИККЕР. Ой, не смешите меня! Посмотрите на ее спутника. Она же сама из него сделала еврея. А до нее, возможно, он был нормальным человеком. Давайте уж как договорились: кандидатуру подбираю я, но такую, чтоб это было а михае!
МАРК. Ладно, ищите! У меня уже нет никаких сил.
ПИККЕР. Давайте сделаем паузу. Тут за углом, помнится, всегда была бочка с пивом. Не возражаете — по кружечке?
МАРК. С наслаждением. Я только сбегаю за сигаретами, а вы занимайте очередь. (Убегает.)
Бочка с пивом. В неподвижной позе застыли трое завсегдатаев с кружками. Пиккер подходит и становится за ними.
ПРОДАВЩИЦА (в замызганном белом халате). Эй, эй, куда стал? Я же ясно сказала: больше очередь не занимать.
ПИККЕР. А что, пиво кончается?
ПРОДАВЩИЦА. Терпение кончается! Я живой человек иль нет? Положен мне обеденный перерыв?
ПИККЕР. Но пару кружечек, а? В порядке исключения…
ПРОДАВЩИЦА. Что, небось, труба горит?.. Меньше надо за бороду закладывать! Вам что рождение, что поминки… Алкаши! (Машет, отворачивается.)
МАРК (появляясь). Ну, где наше пиво?
ПИККЕР. Пива нет, но мне кажется, я нашел кое-что получше. (Кивает на продавщицу.)
МАРК. Что, эта?!
ПИККЕР. А почему бы нет? По-моему, прекрасный экземпляр. Это будет первая еврейка, родившаяся из пивной пены.
МАРК. Ой, ребе, ну вы тот еще перчик!.. Ладно, спор есть спор. Попробую… (Подходит к продавщице.) Девушка, можно вас на минутку?
ПРОДАВЩИЦА. А вы успеете? (Поднимает голову от кружки и застывает. Звучит музыка — лейтмотив спектакля.)
МАРК. А что вы на меня так смотрите?
ПРОДАВЩИЦА (восторженно). Лицо ваше знакомо. Вы случайно не артист?
МАРК. Случайно нет. Я — врач, доктор медицинских наук, можно просто Марк.
Продавщица вытирает руку фартуком, подает.
ЛИЗА. Лизавета Павловна.
МАРК. А скажите, Лизавета Павловна, если, конечно, не секрет: хорошо вы здесь зарабатываете?
ЛИЗА. Ой, вы и скажете! Что я здесь зарабатываю? Слезы! Солидный клиент теперь импортное пиво пьет. А сюда одни ханыги ходят.
МАРК. Вроде меня?
ЛИЗА. Что вы, я не про то… Хотите, кружечку налью?
МАРК. Нет-нет, спасибо.
ЛИЗА Ну, товарищу вашему?
МАРК. Да он, видите, газетой увлекся. (Показывает на Пиккера, сидящего на лавочке с газетой.)
ЛИЗА (приглядываясь). А чего это он ее не с той стороны читает?
МАРК. Так это же еврейская газета. Там все справа налево.
ЛИЗА. Надо же! Вот народ: все не как у людей.
МАРК. Это точно. Ненормальный народ. Кстати, у меня к вам и предложение ненормальное: идите ко мне работать. Много не обещаю, но в обиде не останетесь.
ЛИЗА. А чего я делать-то буду?
МАРК. Ничего особенного. Тут ко мне дядя приехал из Израиля. Он у меня старенький, инвалид. Хотя еще довольно бодрый. Надо его покормить, напоить, гулять вывезти. Конечно, и я помогу. Я ведь доктор.
ЛИЗА. А че это вы ко мне?
МАРК. Сам не знаю. Лицо ваше понравилось. Доброе.
ЛИЗА. Правда? Это я сейчас еще похужела, рядом с пропойцами этими.
МАРК. О! Как раз и от них отдохнете. Вот вам моя визитка, завтра с утра звоните.
ЛИЗА. А когда позвонить?
МАРК. Да хоть в восемь. Я рано встаю.
ЛИЗА. А жена ваша не заругается, что я так рано?
МАРК. Нету меня никакой жены. Звоните спокойно.
ЛИЗА. А чего звонить? Я могу прямо приехать.
МАРК. Еще лучше! Прямо с утречка и приезжайте. Буду ждать. До свидания, Лизавета Павловна.
ЛИЗА. До свидания (смотрит в визитку), Марк Моисеевич. (Марк берет под руку Пиккера, уходят.) Моисеевич… Красиво!
ПЕСНЯ ЛИЗЫ И ХОРА ПЬЯНИЦ
ЛИЗА.
Что со мною приключилось?
Что со мной произошло?
Словно солнце появилось
И за тучку вдруг зашло.
ХОР.
Эти речи, Лизавета.
Нашей девке не к лицу.
Лучше с русским есть котлету.
Чем с евреем есть мацу!
ЛИЗА.
У меня с людьми такими
Не бывало в жизни встреч.
И глаза у них другие,
И совсем другая речь.
ХОР.
Эти люди, Лизавета,
До добра не доведут:
Иль сживут тебя со света,
Иль в Израиль продадут.
ЛИЗА.
Знает только ветер в мае
Или мудрая луна.
Для чего же я такая
Этим людям вдруг нужна?
ХОР.
Лизавета, Лизавета!
Ну их, право, к богу в рай!
Плюнь на это, плюнь на это —
Лучше пиво наливай!
Плюнь на это, плюнь на это —
И полнее наливай!
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Квартира Хигмана. За дверью слышны голоса.
Входят Марк и Лиза.
МАРК. Ну вот, Лизанька, а это наша гостиная.
ЛИЗА. Мать моя родная! А картин-то, картин — сдохнуть можно!
МАРК. Что, нравится?
ЛИЗА. Ага! Особенно вот эта. Случайно, не вы рисовали?
МАРК. Нет, к сожалению. Шагал.
ЛИЗА. Куда это?
МАРК. Чего куда?
ЛИЗА. Куда шагал-то?
МАРК. Нет, вы не поняли. Это фамилия художника — Шагал. Туг его много. Вот, например, и вот. А это Сутин, Альтман. Все знаменитые художники.
ЛИЗА. Они что, все у вас лечились?
МАРК. Нет. Лиза, они лечились у других врачей.
ЛИЗА. А это кто? (Показывает на картину Малявина.)
МАРК. Это моя любимая женщина. Каждый день перед ней стою.
ЛИЗА (ревниво). А что в ней такого? Подумаешь! У моей тетки в деревне таких хоть пруд пруди!
МАРК. Хорошая деревня! Надо будет как-нибудь съездить. Но давайте к делу. Значит, главная ваша забота— это дядя.
ЛИЗА. Подумаешь, забота! Что я, дядей никогда не видела.
МАРК. Но не забывайте, что он инвалид.
ЛИЗА. Ну? Что я, инвалидов никогда не видела.
МАРК. Тут другая трудность. Понимаете, он уехал отсюда ребенком и совершенно не знает русского языка.
ЛИЗА. Совсем?
МАРК. Ни словечка.
ЛИЗА. Здрасьте вам! Что же я с ним, по-еврейски, что ли, трекать буду?
МАРК. Да, кое-что на идиш выучить придется. Но вы не пугайтесь, я же вижу: вы — очень способный человек.