Страница 2 из 125
Жванецкий однажды в компании авторов-юмористов, которые о чем-то спорили, сказал:
— Что вы спорите? Вам дай задание, разведи по разным комнатам, через пять минут Хайт всех обыграет.
Он уважал Хайта, приглашал на свои концерты. Когда они за кулисами разговаривали — это был праздник для всех, кто слышал этот поток остроумия. Хайт скажет — Жванецкий смеется, Жванецкий скажет — Хайт заливается.
Хайт замечательно смеялся. И над своими шутками, и над чужими. Коллегам не завидовал и ни о ком плохо не говорил. Но любил немногих. Григорий Минников. Очень способный был автор. Когда его не стало, Аркадий собрал его книжку, отредактировал и помог издать. Анатолий Трушкин. Хайт считал его настоящим самобытным писателем. Семен Альтов — прирожденный рассказчик. И, конечно, Михаил Жванецкий выше всех. Особый дар. Поэт юмора. В России со времен Зощенко такого не было. У всех нас один способ юмора, говорил Хайт, а у Жванецкого другой, свой. «Кто «Мерседеса» не видел, для того «Запорожец» — во машина!», — эту фразу Жванецкого Хайт очень любил повторять.
В девять утра Аркаша уже сидел за письменным столом. Писал он мало и быстро, а большая часть времени уходила на обдумывание, прицеливание, сомнения. Работать любил и работал с наслаждением, поэтому написал так много. Случалось, что он забывал об отдыхе, перерабатывал и уставал. Однажды доработался до сосудистых спазмов. Жена Люся забеспокоилась. стали звонить профессору Коновалову, но он был в отъезде. Я сказал:
— Аркаша, давай сделаем, как меня мама учила: пойди к доктору, который каждый день этим занимается. Гриша Долгопятов — кандидат медицинских наук, зав. отделением, у него и диссертация о головных болях — ты же его знаешь, иди к нему.
Аркаша пошел. Входит в кабинет, видит: сидит доктор, держится за голову, глаза вылезают из орбит… Хайт спрашивает:
— Гриша, что с тобой?
— Ой, Аркаша, не спрашивай. А у тебя что?
— По сравнению с тобой — ничего.
— Ну, тогда иди домой.
Хайт ушел счастливый. А нам сказал:
— Все-таки юмор полезней любого лечения.
Когда у Хайта что-нибудь заказывали, номер, телепередачу или эстрадную программу, первое, что он делал, — отказывался. Всегда отказывался. Даже про деньги не спрашивал. Он не ломался, не кокетничал. Он боялся не справиться с работой. С его-то профессионализмом он сомневался, сможет ли написать хорошо. Даже непонятно, как ему удалось столько всего насочинять, стольким актерам дать репертуар. Произведения Аркадия Хайта исполняли Аркадий Райкин, Лев Миров и Марк Новицкий (ТВ), Геннадий Хазанов, Евгений Петросян, Владимир Винокур, Лившиц — Левенбук, Левенбук — Шимелов, Андрей Миронов, Ширвиндт — Державин, Алексей Полевой, Даниил Сагал, Никулин — Вицин — Моргунов (грамзапись), Юрий Григорьев, Инна Чурикова, Валентин Гафт, Ольга Аросева (ГВ), Тонков — Владимиров, Тонков — Гриневич. Казаков — Олейников, Марина Голуб, Ефим Шифрин. Вячеслав Невинный, Анатолий Папанов (радио), Евгений Заболотнов, Леонид Каневский, Геннадий Сайфулин, Владимир Гилевич, Иосиф Кобзон, Слава Зайцев (радио), Юрий Николаев, Эйно Баскин (целый вечер на эстонском). Владимир Халемский, Николай Тамразов, Вероника Станкевич, Борис Брунов, Ирина Роднина (радио) и даже Григорий Горин.
Мы еще не раз вспомним Хайта, а сейчас скажем только одно. Его работа для театра «Шалом» — это поступок. Благородный и талантливый поступок. Писать пьесу для маленького театра на окраине Москвы не зная, сыграет ли он ее пристойно, но зная, что денег это не принесет. Писать пьесу конкретно на актеров этого театра и знать, что в других театрах она не пой
дет. И, наконец, писать еврейскую пьесу так, чтобы она была интересна не только для евреев. Все это риск. Аркаша пошел на него и победил. Как всегда. У него практически не было неудач. Нет, они, конечно, были, но мы о них не знали. На публику они не выходили. Он их выбрасывал в корзину или еще раньше, на уровне замысла. Черновики никогда не хранил.
Мы шли по Большому Каменному мосту. В этот день Хайт стал первым эстрадным автором, получившим Государственную премию СССР. Премия за мультфильм «Приключения Кота Леопольда». Я спросил:
— Как себя чувствуешь в звании лауреата?
Он ответил:
— Как Пугачева. Ведь она не спела ни одной партийной песни, а стала Народной артисткой СССР. Приятно, что я получил Госпремию не за кантату о БАМе, а за детский мультик. И знаешь, мне рассказали, что комиссия проголосовала единогласно. Один, правда, заикнулся: «А почему надо давать премию коту с таким нерусским именем?» Но это только подстегнуло решение комиссии.
По поводу премии «Ника» за фильм «Паспорт» был фуршет в Доме кино. Хайта знакомят с молодым атташе по культуре посольства Израиля. Тот стоит с тарелкой и виновато улыбается. Хайт, взглянув на тарелку:
— Ребе, а не слишком много поросеночка д ля первого дня Хануки?
Атташе стал оправдываться, что он светский… Но, как говорится, поезд уже ушел.
Хайт рассказывал.
Он выходит из «Литературной газеты» с какими- то листками в руках, садится в такси. Таксист спрашивает:
— Писатель?
Хайт отвечает:
— Пожалуй, нет.
— Что ж, критик, что ль?
— Скорее, да.
— Ну, это уж вообще вошь на вше.
Нет, не в области балета, а в области юмора мы впереди планеты всей!
Игорь Кваша подарил театру «Шалом» портрет Хайта своей работы. Хайт на картине серьезный и задумчивый. Таким его могли видеть только близкие. Кваша дружил с Хайтом всю жизнь. Аркаша сказал мне:
— Не вздумай вешать портрет в фойе, а то Кваша подумает, что он художник.
Висит портрет в моем кабинете над моим столом.
Пьесы Хайта идут. Песни звучат. С большим успехом идет «Моя кошерная леди», премьеры которой он уже не увидел.
И, наконец, эта книга, в которой собраны его лучшие работы в разных жанрах.
Аркадий Хайт с нами.
Александр Хайт. Кто такой Аркадий Хайт?
Раз уж вы купили книжку, то вы или кое-что знаете о нем, или хотите узнать. А так ли уж важно и интересно читающим, слушающим и смотрящим знать о писателе: КТО, ЧТО, ОТКУДА?
Аркадий родился 25 декабря 1938 года в Москве в знаменитом роддоме им. Грауэрмана на Арбате. Как его принесли в нашу комнату в Гранатном переулке, помню смутно. Мне тогда было 6,5 лет, и у меня были свои интересы. Во всяком случае, воспоминаний о том, что я с криком радости бросился к «кульку» с будущей знаменитостью, в семье не сохранилось.
Дальше всё как у всех, вплоть до 22 июня 1941 года. Мама сильно испугалась бомбежек, и мы вместе с какими-то музыкантами из консерватории оказались в эвакуации в Уфе. Помню точно, что с консерваторцами, так как мамина подруга — преподаватель — обещала, что, несмотря ни на что, она будет продолжать со мной заниматься игрой на пианино. «Грозила» этим же Аркаше, так как он имел неосторожность заинтересованно вертеть головкой на издаваемые мной звуки. В дальнейшем получилось так: я забыл, с какого бока подходить к инструменту, а Аркадий прекрасно играл «по слуху». Врожденный музыкальный слух очень помогал ему в овладевании иностранными языками. Усваивал он их и «по слуху», в том числе. Знал немало.
Из воспоминаний детства сохранились какие-то разрозненные куски. То суровое наказание нас в Уфе за утерю нашей кормилицы козы. То обидки за наше с приятелями нежелание принимать его в игру. То его радость от участия в футбольных «битвах» 13— 14-летних мальчишек. Мы хотели быть только нападающими, а вратарем ставили Аркашу. Он рано научился играть в шахматы. И когда проигрывал старшим по возрасту, то очень огорчался и не успокаивался, пока не отыгрывался. Он вообще всегда хотел быть первым. Был очень азартен, но не безрассуден. Уже в достаточно зрелом возрасте ходил на бега и говаривал, что одна из колонн у входа на Московский ипподром на Беговой построена на его деньги.
Еще в школе он проявлял тягу к сочинительству. Как рассказывали его одноклассники, ни одна стенгазета не обходилась без его участия. А стихотворение, написанное по вдохновению на смерть вождя в марте 1953 года, было рекомендовано к печати в «Пионерской правде». Это были искренние стихи.