Страница 40 из 159
– Мадемуазель, наше заведение только для мужчин!
– Мне надо войти! У меня срочное дело, – с нервной настойчивостью сказала Настенька.
– Жен, сестер, матерей пускать не велено! Дебоширят! – Швейцар попытался захлопнуть перед Настенькой дверь, но та выпалила:
– Подожди! Я наниматься пришла!
– Так бы сразу и говорила. – Швейцар взглядом специалиста окинул фигуру девушки. – Пожалуй, подойдешь… Мадам в зале. Ступай!
Преодолевая страх, Настенька вступила в притон разврата. То, что она увидела, превзошло все ее ожидания, ибо она не увидела ничего особенного. В зале были обычные провинциальные «посиделки». За роялем сидел полковник Покровский, а несколько усталых барышень и не менее утомленных гусаров трогательно пели на два голоса протяжную песню. Возможно, эту:
Настенька дождалась конца куплета и попыталась тихо спросить у одной из барышень: «Извините, не могли бы вы сказать…»
Но последняя строчка, которую подхватили все, заглушила ее голос… Зазвучал второй куплет. Гусары и барышни голосили самозабвенно:
– Извините, – прорвалась с вопросом Настенька, – где я могу найти корнета Плетнева?
– Лешку-то? – задумалась барышня. – Сегодня в двенадцатом нумере. У Жужу. – И включилась в хор:
Настенька пошла по коридору, разглядывая номера комнат. Неожиданно Настеньку облапил неизвестно откуда взявшийся Симпомпончик.
– В наших войсках новобранец! – с восторгом завопил он. – Симпомпончик, слушай мою команду: в комнату номер три шагом марш!
Настенька с размаху влепила ему пощечину. Офицер опешил, но боевая выучка взяла верх.
– Сабли наголо! – молодцевато гаркнул прапорщик. – В атаку на очаровательного противника галопом ма-арш!
Настенька в панике бросилась от него. С криком «ура!» прапорщик гнался за ней. Увидев дверь с номером «12», Настенька без стука влетела в комнату, заперла дверь на задвижку.
– Симпомпончик, сдавайся! – колотил в дверь прапорщик.
– Помогите, там пьяный! – взмолилась Настенька.
– А где ж тут трезвого найдешь? – невозмутимо ответила хозяйка комнаты Жужу. Она сидела перед свечой у маленького столика и мирно, по-домашнему, вязала чулок. А в разгромленной кровати смачно храпел корнет Алексей Плетнев.
Увидев ненавистную усатую рожу, Настенька вспыхнула от гнева:
– Это он! Я узнала его. Его фамилия Плетнев?
– А кто его знает, – флегматично ответила Жужу. – У нас не полиция, фамилий не спрашиваем…
– Вставайте, негодяй! – Настенька решительно подошла к койке, начала трясти безжизненное тело. – Вставайте! Сумели напакостить – извольте отвечать за свои поступки!
– Жениться, что ль, обещал? – вяло полюбопытствовала Жужу. – Ты мужским вракам не верь…
– Вставайте, скотина! – трясла Настенька корнета. Ей наконец с огромным трудом удалось усадить его на постели. – Откройте глаза!
Плетнев с трудом открыл один глаз.
– Симпомпончик, я жду! – послышался вновь страстный голос прапорщика из-за двери.
– Вы меня узнаете? – с отчаянием спросила Настенька Плетнева.
– Разумеется, сударь, – промычал тот. – Как сейчас помню, Дороховский редут…
– Я актриса! – закричала Настенька. – Дездемона я. Вы нам вчера спектакль сорвали! Из-за вас папенька в тюрьме…
– Симпомпончик! – настырно врывался в разговор из-за двери голос прапорщика. – Дездемона! Я твой Ромео…
– Да замолчите вы! – крикнула Настенька прапорщику.
– С наслаждением! – согласился Плетнев и сделал попытку лечь. Но Настя успела перехватить накренившееся туловище.
– Нет, негодяй, вам придется пойти в жандармерию и все рассказать!
– В жандармерию – никогда! – уперся полусонный Плетнев. – С жандармами – ничего общего! Гусь свиньям не товарищ! Они – свиньи, я – гусь!
– Тогда и я – гусь! – откликнулся из-за двери прапорщик.
– Ну и молодец! – сказал Плетнев невидимому собеседнику.
– И ты молодец! – не остался в долгу прапорщик. И снова вернулся к любимой теме: – Симпомпончик, иди сюда!
– Сейчас приду. – Плетнев рухнул на ложе и захрапел.
Настенька в отчаянии повернулась к Жужу:
– Как разбудить это животное?.. Из-за него отец страдает… Помогите, девушка!
Тронутая этим неожиданным обращением, Жужу ответила:
– Попробую!
Она полезла под кровать и достала запыленную боевую трубу.
– От улан осталась, – пояснила она Настеньке. – Меня ихний оркестр очень любил… Не знаю, получится ли. Давно не пробовала.
Жужу поднесла трубу к губам…
«Трум-турум-тум-тум-тум-тум!!!» – По заведению пронеслись призывные звуки боевой тревоги.
Тут случилось невообразимое. Плетнев в мгновение ока вскочил с постели и с непостижимой ловкостью впрыгнул в стоящие рядом с кроватью сапоги. Затем он просунул руку в рукав ментика и, издав гортанный крик, сиганул в окно. Настенька бросилась вслед за Плетневым, свесилась с подоконника и увидела леденящую душу картину: из всех окон выпрыгивали гусары, попадая прямо в седла и стремена.
Барышни не успели опомниться, как заведение опустело.
– За мной, ребята! – провозгласил полковник Покровский, который был первым не только в бою.
Цокот копыт, ржание коней, пыль столбом… И выбежавшая Настенька услышала только удаляющиеся звуки залихватской гусарской песни:
Утром следующего дня по живописным окрестностям Губернска медленно ехала открытая карета, запряженная парой гнедых. На козлах сидел жандарм, рядом, придерживая забинтованную ногу, примостился Артюхов. В карете на сиденьях расположились господин Мерзляев и артист Бубенцов.
– Может, там? – спросил Мерзляев у Бубенцова, указывая на опушку леса.
– Нет, – вздохнул Бубенцов. – Тут нужного настроения не создашь. Береза – дерево легкомысленное… Может, вы меня в дубовой роще шлепнете? Дать дуба хорошо у дуба! – Артист засмеялся собственному каламбуру.
– Капризничаете, господин артист, – поморщился Мерзляев.
– Ты, правда, кончай привередничать, – вмешался Артюхов. – Третье место меняем. В ельнике ему слишком мрачно, в березняке – весело. Ты, братец, не за грибами собрался. Один черт где!
– С кем вам приходится работать, господин штабс- капитан! – посочувствовал Бубенцов. – Дилетанты… Дурновкусица! Я артист, милейший! – строго добавил он, обращаясь к Артюхову. – И смею сказать – хороший! Меня декорации вдохновлять должны! Воспламенять фантазию!
– Так куда ехать? – встрял в разговор жандарм.
– Вон тот бугор с тремя соснами может подойти. В нем что-то есть. Как вы считаете, господин штабс-капитан?
Жандарм повернулся к Мерзляеву, тот кивнул головой, не сводя проницательных глаз с артиста.
Карета свернула с наезженной дороги и покатила по полю.
(Как уже, наверное, догадался читатель, дело, которым были заняты наши персонажи, в современном кинематографе называется выбором натуры, то есть поиском места, где будет происходить действие.)
Карета въехала на бугор и остановилась у трех сосен. Бубенцов спрыгнул на землю, деловито стал осматривать «площадку».
1
Стихи Р.Бернса.