Страница 152 из 159
Идеальная роль, которую он еще сыграет на сцене, – Дон Кихот! Почему-то принято давать эту роль длинным долговязым актерам. Чушь! Это копье должно быть длинным, чтобы гнуться, а актер должен быть невысоким и несгибаемым. Впрочем, Игорек вам это лучше все объяснит! Спорить с ним трудно, переспорить – невозможно. Даже друзьям.
В последнее время Игорь стал популярным телеведущим передачи «Ищу тебя!». В связи с этим я написал ему новое послание:
Гафт
…Ну что за странная фамилия? Да и фамилия ли?.. Похоже на аббревиатуру: ГОСТ… ГАБТ… ГАФТ… Ломаю голову над приемлемой расшифровкой… ГЛАВНЫЙ АКТЕР ФАНТАСМАГОРИЧЕСКОГО ТЕАТРА… ГНЕВНЫЙ АВТОР ФИЛОСОФСКИХ ТИРАД… Не, не то. Листаю словари. В русском словаре Даля слова «гафт» нет. Есть «гаф-топсель», то есть «парус над гафелем»… «Гафель» – «полурей над мачтой»… Что такое «полурей» – не знаю. «Полуеврей» – понятно, «полурей» – нет. Смотрю «Еврейскую энциклопедию». «Гафта» опять нет. Зато есть «гафтара»… «Гафтара» – глава из Книги Пророков, читается по субботам и праздникам. Близко, но не то…
По-немецки «хафт» – «арест», по-английски «гифт» – «подарок»… Опять не то. Не «арест» он никакой, а уж не «подарок» – точно.
Беру медицинский справочник. Какое-то слово по-латыни, похожее на сочетание «гафт», и пояснение: «ОСОБОЕ СОСТОЯНИЕ НЕРВНО-ПСИХИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ»…
Ну конечно! И как я не мог сразу догадаться? «Гафт» – не фамилия, а диагноз!
Особое состояние организма, когда нервы обнажены и гонят через себя кровь, слова, мысли.
Я лично болен Гафтом еще с юности. Когда увидел его в спектаклях у Эфроса. Потом – в Сатире. Потом – опять у Эфроса. Потом в «Современнике»… Потом он меня уже преследовал всюду. Когда я вижу его на сцене, у меня начинает стучать сердце, слезятся глаза, мурашки бегут по коже. От общения с ним кружится голова, всякий разговор – шаг в безумие…
– Валя, как прошел вчерашний спектакль?
– Гениально, старик! Гениально! Первый акт я вообще сыграл на пределе возможного. Многие даже ушли в антракте, думали – конец! Но второй я сыграл еще лучше…
– При полупустом зале?
– Да нет, старик… Зал заполнился… Народ со сцены полез в зал, чтобы посмотреть… Спектакль я практически один заканчивал. – И сразу, без паузы: – Но вообще-то, старик, честно – я стал плохо играть. Растренирован. Не с кем же у нас работать… и пьеска эта, конечно, фельетон. Там нет глубины! Старик, напиши для меня, я хочу играть в твоей пьесе.
– Валя, но вчера была тоже моя пьеса!
– Ну да… Я и говорю. Пьеса гениальная! Мы играем не то. И я стал плохо играть. Вот в кино сейчас сыграл здорово. По-моему, гениально. Видел мой последний фильм?
– Видел.
– Плохо я там играю… Потому что сценарий – дерьмо. Не твой случайно?
– Нет.
– Вот поэтому и – дерьмо. А пьеса твоя гениальная. И та, что вчера играл… Ты только напиши ее, старик. Я сыграю. Я смогу.
Тут он прав. Он сможет, сможет свести с ума и сделать счастливым.
Я готов писать для него. Я болен Гафтом неизлечимо…
Слава Зайцев
…Не мне писать о Зайцеве-художнике. Есть специалисты-искусствоведы, есть коллеги, есть женщины, в конце концов…
Я скажу о Славе как о художнике слова.
Зайцев у микрофона – это тоже явление незаурядное. Особенно когда приходит вдохновение. А судя по его многочисленным выступлениям и интервью – ораторское вдохновение его посещает часто.
Он и не говорит. Он как бы пенится словами. Он как бы поет… Он как бы менестрель и акын одновременно…
Знаменитый мольеровский герой не знал, что говорит прозой. Когда ему объяснили, он был крайне удивлен. Слава, возможно, не знает, что говорит стихами. К поэзии он обращается интуитивно, как бы отыскивая дополнительный материал для своих идей в условиях полного дефицита. Нет тканей, нет ниток, нет пуговиц… Что остается в таких условиях художнику моды? Только слова…
Чудные, напевные слова: «батист», «креп-жоржет», «шифон»… И Слава сыплет ими, как знаменитый портной в сказке про голого короля в нищей стране, пытаясь хотя бы из слов сшить хоть что-то в воображении людей, и довершает свой ансамбль кружевами эпитетов и мета- фор…
От его фантазий кружится голова. Особенно у женщин. Когда он вдохновенно живописует какой-то новый наряд, женщины пьянеют, безумеют и готовы либо тут же иметь такое платье, либо, по крайней мере, немедленно скинуть свое…
Впереди у Зайцева трудные времена. Впрочем, как и у всех у нас. Если процесс одичания общества пойдет с такой же скоростью, как сегодня, то впереди у нас – мода на шкуры, перья и набедренные повязки… Но и тут, я уверен, он что-то придумает и попробует сделать всех нас хоть чуть-чуть привлекательней. Может, сплетет какие-нибудь особые лапти, может, сочинит разноцветные портянки, может, повесит кольцо в нос и – пожалуйста: русская мода вновь покорит мир. И опять все будут им восторгаться. Тем более что это так несложно: надо лишь многократно повторять его имя:
Слава! Слава! Слава!
Михаил Козаков
…Миша Козаков – самый юный Гамлет России. Помню его еще молодым красавцем с пышной прической, всегда окруженного восторженными поклонницами, славой и сплетнями. Сплетни для актеров всегда были важней рецензий, выдумки – предпочтительней «Правды» – я имею в виду одноименную газету..
О Мише Козакове сплетничали всегда.
После грандиозного успеха фильма «Убийство на улице Данте» прошел слух, что Миша – обрусевший француз, любовник Бриджит Бардо, побочный сын Шарля де Голля… Потом почему-то стали говорить, что он итальянец, отсюда, мол, и «улица Данте», и вообще его подлинная фамилия не Козаков, а Казанов…
После многосерийного фильма, где он снялся в роли Феликса Дзержинского, пошел слух, что Козаков поляк, тайный агент нескольких разведок и на своих вечерах, читая стихи, передает шифром секретные сведения тем, кто понимает…
(Говорят, были даже случаи, когда тех слушателей, которые понимали Бродского в исполнении Козакова, вызывали куда следует для дачи объяснений…)
Известие о том, что Козаков еврей и уезжает в Израиль, потрясло всю общественность… Казаки насмерть обиделись… По Дону прокатились волнения… В синагогах ликовали!
Потом поползли слухи о его необыкновенных успехах на Земле обетованной… Рассказывали, что он выучил иврит за неделю, играет на нем много ролей (в том числе и женских под фамилией «Селезнева»). А в свободное время выступает с речами и чтением стихов в кнессете.
И еще говорили, что он сказочно богат – купил огромную квартиру и теперь выгодно сдает ее же по двойной цене самому себе.
И вот я сижу в квартире Миши в Тель-Авиве на улице Боруха Спинозы. Квартира действительно большая, но, как выясняется, слишком дорогая, и ее, очевидно, придется сменить. На иврите Миша говорит мало, в основном употребляя слово «лехаим», понятное мне без перевода… На русском – живо интересуется новостями из Москвы, рассказывает о своем житье: с шести утра учит язык, потом учит роль, потом снова учит язык, потом репетирует роль, потом играет спектакль, потом – короткий сон, во время которого разговаривает на двух языках сразу… Он совсем не изменился с момента нашей последней встречи в Москве – разве что стал сосредоточенней и добрей: ни о ком из своих коллег не говорит плохо. Качество редкое для служителей театра в Израиле и в России…
Я смотрю на него, слушаю и думаю, какую же новую легенду привезу о нем в Москву. А расскажу я вот что: оказалось, Миша Козаков – не полуеврей, не полурусский, не четвертьфранцуз, а самый что ни на есть чистокровный АРТИСТ – со всеми достоинствами и недостатками, присущими людям этого особого, Богом избранного народа…