Страница 148 из 159
Появляются Шафиров и Ягужинский в маскерадных комзолах и шутовских колпаках.
Ягужинский. Экий наряд на тебе дурацкий, Петр Павлович! Но личит, ей-богу, личит… (Смеется.)
Шафиров. А ваш колпак, Павел Иваныч, сразу и не заметишь. Вроде и всегда так ходили…
Быстро входит Меншиков. Он в своем обычном генеральском одеянии, при звездах и орденах.
Меншиков. Здорово, Паша! Здорово, Петр Палыч!
Шафиров. Здравствуй, Александр Данилыч! А ты чего не в маскераде? Указ был. Царица осерчает.
Меншиков. Не нравится мне сей указ!
Шафиров. Ну почему ж? Во многих цивилизованных странах такой шутовской обычай установлен. Даже в Древней Греции были подобные праздники Дионисия…
Меншиков. И чего хорошего? Были греки могучие – Антей да Геракл а теперь сплошь мелкий народ, на базарах фигами торгует… Дошутились чернявые!.. Короче, мужики, сымай колпаки, серьезный разговор у меня… О царице! (Огляделся, не слышит ли кто.) Приступ у ней ночью был. Доктора сказали – здоровье вконец порушено. И месяца не протянет…
Шафиров. Типун тебе на язык, Александр Данилыч! Выглядит царица хорошо… Бодра, весела.
Меншиков. Выпила с утра – вот и весела… А внутри все сломано. И умом начисто поехала. Особенно после Ванькиного похода на тот свет. Она ж и вправду поверила, что тот с Петром встречался.
Ягужинский. Как не поверить?.. Царскую печатку нашли в тайнике. И указ Петра насчет Первого апреля… Все точно сходится, что Иван сказал…
Меншиков. Ты, Паша, дурацкий колпак, видно, не зря надевал… Доверчивый прокурор – беда для державы. Да, может, Катя сама указ сочинила? Чувствует, что конец ее близко… вот и чудит! (Еще раз оглянулся, перешел на шепот.) Донесли мне мои люди – завещание новое составила… насчет трона.
Ягужинский. Мои люди мне ничего пока не сообщали…
Меншиков. Правильно. Потому как я их перекупил.
Ягужинский. Как можно, князь?!
Меншиков. Платить больше надо, граф! Не жмись!
Шафиров. Господа сенаторы, не время пререкаться! Кого ж государыня на троне пожелала видеть?
Меншиков. Век не догадаетесь… Петра!!
Шафиров. Второго?
Меншиков. Первого!
Ягужинский. Как – Первого?.. Он же умер, Петр Первый!
Меншиков. Это для тебя он умер, а для нее – нет…
Ягужинский. Нет, если так говорить, то… и для меня покойный государь в некотором смысле жив…
Меншиков. Во! Слово за слово – ты и согласен… А народ тем более возрадуется! Для России мертвые всегда главней живых!
Шафиров. Дикость! Как он будет нами править с того света?
Меншиков. А Иван зачем? Откроют департамент по загробным делам. Назначат его главным курьером. Туда- сюда бегать будет… Указы царские нам приносить!
Ягужинский. Чтоб в России шут правил? Никогда!
Меншиков. Ты на себя, Пашка, в зеркало посмотри. Ты ему уже служишь – колпак-то надел… Нет, господа сенаторы, не хотите и далее в дураках ходить – надо действовать, и немедля…
Ягужинский. Как?
Меншиков. Катерину низложить… ввиду слабоумия! И – в монастырь! Первую свою жену царь Петр в монастырь засадил – значит, и вторую постричь для компании…
Шафиров. А править кому?
Меншиков. Для начала – коллегии Сената. Во главе коллегии – поочередно каждый из нас… По алфавиту.
Ягужинский. Стало быть, я опять последним?
Шафиров. Дай мое «ша» от «я» недалеко…
Меншиков. Кто ж вам виноват? Или мы теперь, по вашей милости, на жидовский манер будем читать, справа налево?
Ягужинский. Протестую! Я вообще заговоры пресекать обязан. Я – государево око…
Меншиков. Ну и прикрой его, Пашка, пока не вышибли!!! (Двинулся на Ягужинского.)
Шафиров (разнимая их). Господа сенаторы! Успокойтесь!.. Уверен, есть другой выход!.. Павел Иванович, надо поговорить с Балакиревым. Деньги хорошие посулите… Ваш же человек…
Ягужинский. Был мой, потом вашими духами пропах… Да меншиковским «гонобобелем»… Вы и разговаривайте!
Меншиков (печально). Говорил я с ним, да без толку… Ничей он нынче стал, Иван! Вот в чем беда… Свои понятия в голове завел, теперь не купить его, не споить!
Ягужинский. Ну, коли так… значит, и решать с ним надо окончательно!
Шафиров. Например?
Ягужинский. Дать ему подорожные на тот свет… в один конец!!. Пусть по небу с Петром вечно гуляет (Улыбнулся.) Хороша шутка?
Шафиров. Изячная…
Меншиков. Лучшая на сегодняшний дурацкий день…
Вдали слышен шум, смех.
Все! Царица идет!.. Виду не подавать, о чем говорили… Веселимся… поем…
Шафиров. Да… Запевай, Павел Иванович!
Ягужинский. Кто? Я? (Неумело и натужно запел.)
Меншиков (подхватывая).
Появляется группа фрейлин. Среди них и Екатерина в простом деревенском платье. Впереди всех Дуняша – в царском платье, с короной на голове. Она явно напугана происходящим.
Екатерина. Встречайте царицу Дуню Первую!!
Все почтительно кланяются. Дуня испуганно делает книксен.
Да ты-то не приседай, глупенькая. Ты государыня нынче, они – слуги твои… Сколько повторять! Цыкни на них! Цыкни!
Дуня (нерешительно). Цик…
Екатерина. Эк, напутала… (Смеется)Ты строго гляди. Вот так! (Показывает.)Пальчиком погрози… Спроси: а чегой-то вы, господа сенаторы, тверезые, когда был царский указ сегодня напиться? А?
Дуня (робко). Чего это вы… господа тверезые? А?
Шафиров. Мы пьяные, государыня… Очень пьяные.
Меншиков. Ага… Это мы протрезвели, как тебя увидели, царица… Дозволь к ручке припасть? (Падает перед Дуней, на колени.)
Дуня (испуганно). Ой, мамочка! Не могу! (Бросилась к Бурыкиной.)
Екатерина. С этими Бурыкиными потешные ассамблеи затевать – только нервы тратить. Не мамочка она твоя… Фрейлина! И все – фрейлины. И я тоже! Крикни на меня! Или лучше заколку выдерни… Вот ету…
Дуня дрожащей рукой потянулась к ее голове.
Да не эту, а эту… а то и правда прическу испортишь! Выдерни и крикни: «Пошла вон!»
Дуня (вытянув заколку, шепотом). Пошла вон!
Екатерина. Громче! Крикни, чтоб все задрожали…
Дуня (неожиданно громко). Пошла вон! Вон!!
Екатерина (вздрогнув). Молодец!.. Но не переусердничай… А то Первый апрель, знаешь, быстро кончится! (Фрейлинам.) А вы, курицы, чего не смеетесь? Для кого я стараюсь?
Фрейлины робко захихикали. Сзади послышался шум.
Ну, все! Царь идет! Встречаем!!
Где-то слышен шум, даже звуки борьбы. Затем шуты – Шапский, Лакоста, Ушастик в костюмах гренадеров выводят упирающегося Балакирева. Вид у него довольно странный – домотканая рубаха, лапти. На голове корона.
Екатерина (изумленно). Хорош царский выход, нечего сказать… Это еще что такое?
Шапский. Извини, царица. Пришлось ентого царя силком привезти. Убежать хотел.
Екатерина. Как – убежать? Куда?
Шапский. Говорит: в деревню!
Балакирев. В… Тверь… хочу..
Анисья Кирилловна (Екатерине). Вот беда-то… Не гневайся, царица-матушка, он после того, как на том свете побывал, умом чуток повредился… Заладил – «в Тверь хочу»… Сладу нет.