Страница 129 из 159
Кин. Честно?
Король. Разумеется, честно. Мы друзья. И потом, это только наметки… Размышления вслух…
Кин. Если честно – не очень.
Король. Почему?
Кин. Мне кажется, ваше величество, вы не совсем правильно трактуете слова Вольтера. Вашим любимым занятием никогда не было сидение в ложе. Насколько я помню, больше всего вы обожали те моменты, когда мы с вами, переодевшись в простое платье, заваливались в какой-нибудь припортовый кабак и куролесили до утра…
Король. Грехи молодости…
Кин. Не самая худшая пора.
Король. Перестаньте, Эдмунд! Вы хотите, чтоб я запомнился гулякой! Говорят, уже в Париже появилась такая фривольная песенка «Гений и беспутство» – так, кажется, она называется… Там уже выведены вы и я, причем я в каком-то недостойном образе повесы и вашего подпевалы… Все сплетни, которые нам сопутствовали, эти драмоделы вплели в сюжет!
Кин. Ваше величество, сплетни – предисловие легенды… Как повернуть. Вот сегодня весь Лондон болтает, что вы вовсе и не больны… Что у вас просто несварение желудка от обильной пищи. И что вы, извините, ваше величество, но так говорят… по ночам вылезаете из дворца… И мы с вами катаемся в лодке по Темзе… С песнями.
Король. Что за чушь? Я болен!
Кин. Народ отказывается в это верить… Люди считают, что вы – один из самых жизнелюбивых королей в нашей истории. Георг Веселый! Вот как вас называют!
Король. Вы считаете, это почетный титул?
Кин. Ну, разумеется, ваше величество! Вспомните – кто нами правил? Взгляните на портреты: постные лица, надменные физиономии… Тоска! Простой человек работает как лошадь, а потом смотрит на унылого монарха – и ему хочется удавиться! Все революции происходят от тоски! И вот в кое-то время появляется веселый король, с заразительной улыбкой… Шутник и балагур! Это ж гордость нации! И болеет, как все, – колитом! И лечится, как все, – хересом! (Достает флягу и бокал.) Народное средство. Два глотка – и снимет как рукой… (Наливает.)
Король (нерешительно берет бокал). До еды или после?
Кин. До дна!
Король выпивает.
Слава Британии, имеющей такого правителя!
Король (сразу захмелев). Да? Вы так считаете? Ну что ж, это не так глупо… И что говорит народ? Как я выбираюсь из дворца?
Кин. Народ говорит, вы спускаетесь из окна спальной по веревочной лестнице! Примерно такой… (Распахивает плащ, показывает веревку.) Корабельный канат. Двоих выдержит!
Король (в отчаянии). Кин, вы меня убиваете! Кин. Я вас приглашаю в вечность, ваше величество! Король. Да?!. Там у вас еще осталось во фляге? Это надо обсудить! (Распахивает дверь спальной.) Прошу! (Соломону.) Ко мне никого не пускать, лейтенант! Я исповедуюсь!
Кин и Король скрываются в спальной.
Соломон (снимает форму гвардейца, говорит, обращаясь в зал). Английский король Георг Четвертый умер в тысяча восемьсот тридцатом году от кишечного заболевания. Похоронен в Лондоне, в Вестминстерском аббатстве. Спустя три года Эдмунд Кин упал замертво на сцене театра Друри-Лейн в спектакле «Отелло». Похоронен на кладбище предместья в Ричмонде. А еще спустя три года они впервые появились вместе на сцене парижского театра «Варьете». С тех пор – неразлучны…
Двери спальной распахиваются. Появляются Кин и Король. Впрочем, теперь это уже актеры, исполняющие эти роли, поэтому и одеты они соответственно финалу – ярко и броско.
Поют:
К ним присоединяются все участники спектакля:
Занавес
Шут Балакирев, или Придворная комедия
В двух частях
СПИСОК РОЛЕЙ ДЛЯ ГОСПОД АКТЕРОВ,
ПОЖЕЛАВШИХ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ПЬЕСЕ:
ПЕТР Алексеевич Романов, император российский.
ЕКАТЕРИНА Алексеевна, его супруга, императрица.
ПЕТРУША Романов, внук императора.
БАЛАКИРЕВ Иван Алексеевич, камер-курьер, шут. МЕНШИКОВ Александр Данилович, светлейший князь. ЯГУЖИНСКИЙ Павел Иванович, граф, обер-прокурор Сената. ШАФИРОВ Петр Павлович, барон, вице-канцлер.
МОНС Виллим Иванович, камердинер, секретарь императрицы.
ПРИНЦ ГОЛШТИНСКИЙ
АНИСЬЯ КИРИЛЛОВНА Балакирева, мать Ивана.
ДУНЯ Бурыкина, невеста, затем жена Балакирева.
БУРЫКИНА Дарья Степановна, мать Дуни.
Головкина Екатерина, камер-фрейлина.
РАСТРЕЛЛИ, художник, итальянец.
ШАПСКИЙ Феофилакт, обер-шут, кнутмайстер.
ЛАКОСТА, шут.
УШАСТИК, шут.
ПЕДРИЛЛО, шут.
КАРЛИК, шут
Фрейлины, гвардейцы, горожане.
УВЕДОМЛЕНИЕ ДЛЯ ЗРИТЕЛЕЙ
В пьесе (при крайней необходимости) используются некоторые слова и выражения, считающиеся ныне «ненормативными», но бывшие в употреблении и признававшиеся языковой нормой для россиян, живших в XVII веке.
…Стоит на посту солдат, одетый в форму Преображенского полка. Публика в зале рассаживается, а он – стоит. Свет погасили, а он все стоит потеет… Потому что на солнцепеке стоит, а амуниция у солдата тяжелая… Не выдержал солдат – глаза прикрыл, взмолился…
Балакирев (закрыв глаза). Боженька, Боженька, пожалей солдатика. Солнце палит, голова болит. Яви чудо – пошли тучку с дождичком… (Приоткрыл глаз, глянул на небо.) Отставить!.. (Снова прикрыл глаза.) Маменька, маменька, Анисья Кирилловна, спаси сыночка, пролей слезу, укрой от зноя. (Открыл глаз.) Отставить!.. (Снова закрыл.) Дуня-Дунечка, любушка моя, собери росу в лесу, дунь в мою сторону, Дунь!.. Отставить! (Снова прикрыл глаза.) Отец-командир, ротный капитан, приди хоть ты с похмелья, раздолбай, дыхни в лицо рассолом… Нет, не придет! (Закрыл глаза.) Вельможные генералы, что пиво холодное пьют да шампанское со льдом трескают, явитесь хоть во сне солдату, поделитесь капелькой, ядри вашу мать!..
В этот момент появляется князь Меншиков с подзорной трубой в руках и флягой за поясом, удивленно наблюдает за Балакиревым.