Страница 31 из 100
— Отрицай все.
Несколько раз громко так:
— Отрицай все!
Главное, я решил: буду отрицать все. А сам чего-то говорю:
— Убийства, что были за последние десять лет, — мои. Изнасилования, хранение и скупка краденого, чеканка фальшивых монет, подкуп, поджоги, наводнения — это все мое.
Кроме того, записали на меня все, что у них накопилось: запугивание ОМОНа… запукива-ние… не, правильно сказал — запугивание ОМОНа, охаивание отечественной порнографии, осквернение пивной и два самосожжения.
Они сбегали, кофе сварили, печенье достали — вообще как-то мы подружились.
— А знаете, — говорю, — кто Кеннеди убил?
— Кто?
— Я.
Капитан достал из сейфа бутылку водки, колбасу, выпили все на брудершафт.
— А знаете, — говорю, — кто организовал татаро-монгольское иго?
— Кто?
— Я.
Они встали. Капитан чувствует, скоро майором станет, спрашивает:
— Ваша настоящая фамилия?
Я говорю:
— Аль Капоне.
Капитан посерел маленько… не, посерил маленько… не, посерел маленько. Короче, нехорошо получилось. Говорю:
— Я пошутил… На самом деле я из налоговой инспекции. Откуда у вас сто тысяч долларов?
Капитан:
— Вы же принесли.
Я говорю:
— Когда?
— Да только что. Мы еще на брудершафт пили.
Я говорю:
— С кем?! Что вы несете?! Я — непьющий.
Капитан чувствует, скоро лейтенантом станет, говорит:
— Надо же, чтобы человек человеку верил.
Я сказал:
— О!
И пошел домой.
— Ну не тяни время, говори тост.
— Значит, так… Весь вред на Руси от пьянства. За то, чтобы бросить пить!
— Молодец! Хорошо сказал. Молодец. В самую точку. Здорово! Суть сказал. «Бросить пить!» Молодец! Когда бросить?
— Сейчас.
— Молодец. Здорово. И уже только по праздникам?
— Нет. Ни в праздники, ни в будни.
— Молодец. Только ночью?
— И ночью не пить!
— Если не закусываешь.
— И если закусываешь, не пить!
— Погоди. Сразу не сообразишь. «И если не закусываешь, не пить»… На людях?
— И на людях, и в одиночку. Ни днем, ни ночью. Совсем не пить!
— Правильно! Молодец! Только в отпуске.
— Нет.
— В больнице?
— Нет.
— За границей?
— Нет.
— Перед смертью?
— Нет.
— За границей ночью один перед смертью!
— Нет! Вообще не пить!
— И что тогда?
— И тогда заживем как люди!
— Мы?
— Да.
— Хороший тост. Ей-богу, хороший! Пьем стоя. Прошу всех встать! Грех не выпить, грех! Будем здоровы!
— Будем! Дзынь-ь-ь-ь.
— А это не у вас вчера завалили банкира?
— Не-ет, ты что?! Откуда? У нас кто водится: депутаты, владельцы ресторанов, казино. Банкирчиков нету. Если только подранок забежал. Вряд ли.
— А чиновники у вас водятся?
— Есть. Раньше пугливые были, а сейчас из рук берут.
— Да ты что?!
— Ей-богу! Люди кругом — они не боятся ничего, берут, хоть бы что им.
— Из рук?!
— Из рук прямо! Сколько ни дай, все возьмут. А у вас разве не водятся чиновники?
— Нет, у нас политики больше. Столько развелось их— ужас! В том году весь урожай сожрали.
— Даты что?!
— Ей-богу! Мы их на аплодисменты ловим. Хлопнешь в ладоши — и вот он, выскочил уже откуда-нибудь. И давай петь. До того красиво поют! Такие трели выводят! Дрю-дрю-дрю, та-та-та и дрю-дрю-дрю.
— Да ты что?!
— Ей-богу!
— И дрю-дрю-дрю?
— И дрю-дрю-дрю. Да хоть как! Про зарплату может спеть, про жилье, про пенсии. Стоишь думаешь: ведь тебя убивать пора, а сам заслушался.
— Что же они, опасности не чуют, что ли?
— У их чего-то не хватает, у политиков. Кожи, что ли. У него, когда рот открывается — уши закрываются.
— Надо же!.. Да-а, природа-мать! Кого только в ней нет…
— Плохо, экологию загадили — воры в законе улетели все в теплые края, там и на яйцах сидят. «Новых русских» раньше-то! А сейчас весной если возьмешь одного-двух на проститутку, а так нет.
— Да-а. Сами же мы и виноваты. Мутанты уже появились. Спереди смотришь — политик, а сбоку глянешь — киллер!
— Да ты что?!
— Вот те крест.
— Господи, спаси и помилуй!
— Не знаешь, на кого охотишься. Ну ничего — бог не выдаст, скоро уж пойдем на депутатов.
— Рано еще. Что, они только приступили, еще не набрали ничего, навара не будет. И с ними сейчас тоже умаешься.
— А что такое?
— Следы перестали оставлять.
— Как — перестали?
— «Как»… Вот депутат, вот деньги. Все смотрят в упор — вот депутат, вот деньги. Никто глаз не сводит — вот депутат, вот деньги…
— Ну?
— Вот депутат…
— Дальше что?
— Все, денег нет уже.
— Да ты что?!
— Ей-богу!
— Твою мать-то!
— А одного депутата стали травить, он на их бросился, они давай палить, а у него пули ото лба отскакивают.
— Такие пули?
— Такой лоб… Атаку нас водятся челноки, бомжи, нищие, эти… которые совсем уже… о, память-то… врачи, инженеры, учителя. На их никто не охотится.
— Да. На что они? Для забавы если. И то какая охота? У нас они прямо на огород забегают… морковка там, картошка. Лопатой шлепнул его по башке, и вся охота.
— Да. Что они? Еле ноги носят.
— Значит, это не у вас вчера банкирчика завалили?
— Не-ет, ты что?! Одни разговоры… Не та охота стала, иста.
Друзья мои, скоро жить начнем хорошо!.. За нас логика. Сейчас те, кто ворует без устали, они же наворуют до отрыжки, до ожирения, до неподвижности, и все… И тогда мы!., начнем жить хорошо.
Они тоже люди. Ну, жена, любовница, две любовницы, и все. Силы же где взять?.. Ну, три! И все. У природы свои законы. Ну, четыре! Иначе смерть! От истощения… И их разврату конец… И тогда мы!., начнем жить по совести.
Друзья мои, преступность становится просвещенной! В нее много пришло интеллигенции, много людей умных, образованных, даровитых. Скоро беспредел примет цивилизованные, культурные формы. Люди научатся получать эстетическое удовольствие от того, что их грабят, обманывают, насилуют.
Многие формы преступной деятельности изживают себя! Стало опасно брать взятки — суют фальшивые деньги.
Обречен рэкет! У них рождаемость ниже смертности. Они размножаются хуже, чем стреляют.
Редеют мотивы преступлений! За миллион долларов еще убьют как пить дать. Ну, за тысячу! — без вопросов. Ну, за доллар! А меньше — нет!.. Вряд ли.
Друзья мои, очищаются от преступных элементов структуры власти! Ну, мэр-рецидивист, ну, губернатор-бандит. Бывает. Но редко. Уже чтобы в Думе или в правительстве с тремя судимостями — нет! Не то что нельзя, не то что правовое государство, но уже как-то неловко, нехорошо.
Скоро станет лучше! Уже сейчас есть районы, где ни зарплаты, ни света, ни воды, но уже стало лучше.
И еще. Друзья мои! Самое главное. Один предсказатель… пророк! Его бог в лоб целовал. Все, что он предсказал, — сбылось!
И вот он… перед насильственной смертью сказал: «Скоро… станет… лучше». Успел сказать.
Поздравляю вас! Дожили.
Под самое первое апреля всей семьей пошли в кино: теща, это жены мать, я сам, жена сама и наш с женой общий сын лет десяти.
Перед кино журнал пустили. В магазине кладут на пол сто рублей и снимают, кто поднимет и что будет делать. Все, конечно, сразу бегут к выходу. Там их останавливают, спрашивают: «Где же ваша совесть?» И отбирают сто рублей.
Вдруг смотрю — я в очереди. И теща на весь зал кричит: