Страница 3 из 34
Но впивайся в них очами — И увидишь, что вдали, За ближайшими звездами Тьмами звезды в ночь ушли.
Вновь вглядись — и тьмы за тьмами Утомят твой робкий взгляд: Все звездами, все огнями Бездны синие горят.
В час полночного молчанья, Отогнав обманы снов, Ты вглядись душой в Писанья Галилейских рыбаков, — И в объеме Книги тесной Развернется пред тобой Бесконечный свод небесный С лучезарною красой.
Узришь — звезды мыслей водят Тайный хор свой вкруг земли; Вновь вглядись — другие всходят; Вновь вглядись: и там вдали Звезды мыслей тьмы за тьмами, Всходят, всходят без числа...
И зажжется их огнями Сердца дремлющая мгла.6
Русское старчество
Замечательно, что при начале иночества на земле Русской — в XI столетии — повторяются сами имена родоначальников древнего монашества: Антония, Феодосия, Илариона. Замечательно и то, что прп. Антоний ушел из родной земли на гору Афонскую и хотел там остаться, но святогорцы благословили его вернуться на Русь, для того чтобы стать «отцом монашества» в этой недавно просвещенной светом Крещения молодой стране. Преемником прп. Антония стал прп. Феодосий, который собрал многочисленную братию, списал для нее устав Студийской обители, строжайший из всех в Константинополе, и оставил братии духовные назидания о непрестанной молитве, хранении от помыслов, взаимной любви, покорности и трудолюбии. Прп. Феодосия называли старцем и князья, обращавшиеся к нему за советом, и его сплоченная в подвиге братия.
Киево-Печерская Лавра, и поныне потрясающая людей свидетельством подвигов ее основателей, в мощах в пещерах почивающих, стала «рассадником монашества» и явила множество образцов старческого служения не только на юге Руси, но и в северных пределах. В начале XII века, при епископе Никите, постриженнике киево-печерском, знаменитые обители были основаны в Великом Новгороде: одна Юрьевская, другая Антония Римлянина, третья — при. Варлаама Хутынского. Стоят они на берегу «седого Волхова» и поныне, две из них — действующие монастыри. В XII веке уже процветают монастыри на Валааме и Коневце, которые прославятся своими духоносными старцами.
Даже светскими историками уже признано, что русская история творилась не только князьями, богатырями и ратниками, но и усердными молитвенными прошениями тех, кто незримо управлял ходом ее. Особенно это ясно на примере св. прп. Сергия Радонежского.
Подобно преподобным Антонию и Феодосию Киево-Печерским, преподобный Сергий стал отцом всех русских монахов, а для братии и приходивших за советом к нему мирян — старцем. «С появлением Сергия началась у нас как бы вторая эпоха жития иноческого, и полным цветом его оживилось печальное отечество, страдавшее от язв татарских», — писал в XIX веке духовный писатель А. Н. Муравьев.7 Более сорока обителей основали ученики прп. Сергия Радонежского по всей Руси. И каждый монастырь распространял границы наши, делался средоточием нового края и даже оплотом (что не раз было доказано) в случае нападения диких народов. Назовем только некоторые самые известные монастыри, возникшие в «золотой век русской святости»: Серпуховский Высоцкий монастырь, Саввы Сторожевского Звенигородский монастырь, Симоновский, Андрониковский и Чудов монастыри в Москве, Голутвин в Коломне, монастыри в Суздале и в Ростове, Кирилло-Белозерский монастырь, монастыри Кубенского озера, Соловецкий монастырь. И во всех этих монастырях подвизались святые старцы, имена которых не были преданы забвению. Особо почитается среди подвижников «Северной Фиваиды» старец XV века прп. Нил Сорский, автор трудов о том, как вести духовную борьбу, которые стали руководством ко спасению многих поколений подвижников.
В XVI столетии такое же явление, как в центральной Руси за два века до этого, при прп. Сергии, произошло на русском севере: один святой — прп. Александр Свирский — был источником просвещения целого края, около 30 обителей основали его ученики. В то же время процвели обители в далеком Пермском крае, в Вологодской земле, в Псковской и Новгородской. Свирский монастырь славился не прерывавшейся в нем вплоть до революционного лихолетия традицией старчества.
В XVI же веке процвел молитвенными подвигами братии, возглавляемой прп. Корнилием, знаменитый Псково-Печерский монастырь. Уже тогда в монастыре имело место подлинное иноческое наставничество — старчество. В летописях самого прп. Корнилия и некоторых из его сподвижников именуют «старцами». О старцах неоднократно говорится и в монастырской «Повести о Печерском монастыре» (конец XVI века).
Недавно отшедший ко Господу († 2002) старец, Псково-Печерский архимандрит Александр (Васильев) в своих рукописных заметках оставил ответ на вопрос, почему в Православии так высоко на протяжении веков оценивался подвиг старчества: «Необходимость в руководителе-отце очевидна сама собою. Всякому начинающему искать спасения нельзя браться за это дело самому или соделывать свое спасение по своему разумению и хотению, но с первого же раза надо отдать себя кому-нибудь под науку. <...> Сколько несомненного добра заключает в себе старческое окормление (то есть руководство), как облегчает оно борьбу с врагом, как подкрепляет в минуты уныния, малодушия, как поддерживает и направляет в случае падения или самомнения, каким верным покровом от вражеских бурь служит оно всем, кто, не сомневаясь, прибегает к его мощному содействию! Да и само установление старчества, то есть всецелого подчинения своей воли, своего разумения воле старца, имеет основою пример Христа Спасителя, Который первый Своею земною жизнью так ясно доказал необходимость послушания; на это указывает и апостол Павел, говоря, что Христос “смирил Себя, быв послушным даже до смерти” (Фил. 2, 8). Следовательно, и тот, кто свою волю подчиняет воле наставника, подражает Христу».8
Не только седая древность изобиловала возникновением все новых и новых монастырей, в которых процвели святые подвижники (вы уже догадались, что синонимом наименования «старец» является «святой») в разных частях «равнины русской», но и в новое время, и в веке XIX немало появилось «тихих пристаней» среди океана житейского. Традиционно русское старчество в это время продолжает процветать в трех пределах — на севере России, в центре и на юге. Северное старчество — это Соловки, Валаам, Коневец, вологодские монастыри, Сергиева Приморская пустынь, Александро-Невская Лавра в Санкт-Петербурге. Старчество центральных районов сосредоточилось главным образом в Москве и ее окрестностях — скитах Троице-Сергиевой Лавры, во Владимирской губернии, в Оптиной пустыни, в брянских и рославлевских лесах, на Орловщине, в Бслобережском монастыре, в Дивееве и Сарове, в Санаксарском монастыре. Южные старцы подвизались в Киево — Печерской Лавре, Почаевской Лавре, Глинской пустыни Курской епархии.
Старчество в этих монастырях в основном произросло от одного корня — от общины прп. Паисия (Величковского). Этот подвижник в конце XVII столетия, обнаружив оскудение благочестия, упадок внутренней духовной жизни на Руси, отправился искать себе учителя в «монашеское Царство» на Святую Гору Афон. И там он нашел бесценное сокровище — древние рукописи подвижников. С этими рукописями он вернулся на родину — в Молдовлахию, и вместе с учениками переводил их не одно десятилетие на русский язык. Община прп. Паисия не была собранием «книжников» — все, что они читали в книгах, они исполняли на деле. Потому из этой общины произросло мощное древо старчества XVII-XX столетий. Во всех тех монастырях, где процвело это «благое сеяние», мы обнаруживаем, что зачинателем его был кто- либо из учеников прп. Паисия (Величковского). Таким образом хранилась традиция, идущая от святоотеческих писаний, переведенных и исполненных на деле отцом русского старчества.
Прекрасная характеристика особенности «Паисиева направления русского старчества» и его отличия от старчества древнего и византийского дана была в начале XX столетия профессором В. Экземплярским:
6
Нилус Сергей. Звезды пустыни. M., 2001. С. 10-11.
7
Муравьев А. Н. История русской Церкви. M., 2002. С. 120.
8
Архимандрит Александр (Васильев). Старчество Псково-Печерского монастыря /К Свету. 1993, № 7-8. С. 56.