Страница 16 из 19
Нам ничего не принадлежит в этом мире
Нам принадлежит целый мир!
Индия. Я и Камилла – мой партнер по работе в созданной мной школе – приехали на берег реки Чапоры, чтобы привести сказочную лодочку в порядок. За сезон дождей она заметно потрепалась, краска облупилась и поблекла, рисунки частично стерлись. А я так любила ее. Лодка столько счастья подарила детям и взрослым, что при всей своей занятости в школе, я старалась продлить ее жизнь, а значит, продолжить наши приключения на ней. Мы покрывали ее новыми красками, орнаментами разных культур, – будто лучшего друга облачая в праздничное платье.
Камилла добавила новые узоры – символы. Мимо проносились белые катера, прогуливались красавицы, отливая загаром, прекрасно сложенные мужчины ожидали женщин, желающих прокатиться на всех парусах, рассекая волны…
Я заметила, как из соседнего шейка, где обычно заседают завсегдатаи водных лыж, вышли и направились к нам мужчина и женщина. Женщина странно покачивалась на неверных ногах. «Пьяная», – краем глаза следя за ней, решила я. Она обратилась к нам со словами восхищения. Камилла переводила ее речь. Я улыбалась, кивала, не отрываясь от лодки, не воспринимая ее слова серьезно. Она села на песок, удобно устроилась, будто надолго, а мужчина, совсем даже трезвый, присел рядом.
– Молодец, – подумала я, – заботится о своей подвыпившей даме. – И тут же меня охватила досада. – Людям нечего делать, решили развлечься разговорами, а у нас времени до заката и полной темноты осталось совсем немного.
Я продолжала кивать, не отвлекаясь от процесса. Но постепенно то, о чем она говорила нам, заставило меня все чаще смотреть в ее глаза.
– Я уже второй год наблюдаю за вашей работой и восхищаюсь вашим упорством, – говорила англичанка. – Это так красиво! Я наблюдаю, как старая потрепанная лодка преображается под вашей рукой. С каким упоением вы украшаете ее. Смотреть на вашу работу – это настоящая медитация. Можно спросить, зачем вы это делаете?
Тут же в сознании быстро пронеслась история моей лодки приключений. Как несколько лет назад я открывала для себя свободу. Как мечтала сделать образовательные путешествия для детей и знакомить их с культурой и искусством народов мира. Как никто, кроме Камиллы, на всем побережье не верил в мой проект, как надо мной посмеялся владелец гестхауса, другой владелец дал гнилую фанеру, третий скептически предложил попробовать устроить просто приключение на лодке, не декорируя ее сказочно. А если пойдет, то уже вложиться в это, и главное – разместить на лодке свой бренд. Как я, работая преподавателем по всему побережью во всех детских садах, заработала сама на краску и прочную фанеру для изготовления сказочных существ и декорировала ее. И как наконец лодка поплыла с детьми, музыкантами и актерами к необитаемым островам, омываемым чистыми теплыми водами реки. И совершенно неожиданно для меня эта лодка стала приносить хорошую прибыль и мне, и владельцу лодки Чанду, – он стал зарабатывать в несколько раз больше, став самым известным лодочником на Чапоре. А я смогла на заработанные деньги легко летать в любую страну. Все это быстро пронеслось воспоминанием, а женщине я ответила, не отрываясь от покраски:
– Работая на концертных площадках, в театрах, я рассказываю сказки с музыкальным сопровождением. Дети, сидящие в зале, могут только слушать и представлять в своем воображении что-либо. На этой лодке со мной плавают музыканты из разных стран мира! А дети сами становятся греками, египтянами, индейцами и проживают свою музыкально-мифическую реальность всеми органами чувств, и тогда это не забывается. Ведь это уже часть жизни ребенка. И это приносит нам много счастья! И всем, кто с нами плавает!
– Как хорошо, что вы так рано это поняли! В таком юном возрасте осознали самые нужные истины, ради которых и стоит жить! – восторженно воскликнула женщина.
– Мы уже давно не юные, – улыбнулись мы.
– Я, к сожалению, слишком поздно это поняла, – грустно сказала она. – И возможно, не поняла бы, если бы не болезнь. Я была ученым-биологом, владелицей фирмы и журнала. Я стремилась к власти, деньгам, славе. У меня было очень большое эго. Мы занимались генетикой. Но несколько лет назад я заболела. Это редкая болезнь, мало кто выживает. Мышцы постепенно атрофируются, и человек совсем перестает двигаться.
Я не смогла продолжать заниматься своей работой. Могла только лежать, – даже шевелить руками было сложно. Постепенно перестало слушаться все тело, я уже не имела возможности контролировать мочеиспускание. Да я ничего не могла контролировать! Я просто лежала и чувствовала, как стремительно приближается конец моей жизни.
И тогда я стала понимать, что мне в этом мире ничего не принадлежит. Ни ученые степени, ни фирмы и журналы, ни имущество, ни даже мое тело!
Я умирала и видела, как бы со стороны свою жизнь, борьбу за крутизну и свое огромное эго. И мне было так темно! Я оказалась будто в черных тучах и невероятно хотела света! И я стала молить о свете! Я чувствовала себя маленьким зернышком, ищущим свет.
Поняв, что спасти меня может только чудо, я стала искать способы исцеления, нашла учителя, который побудил думать позитивно, научил сосредотачиваться на дыхании, представляя, что я наполняюсь светом, беседовать с клеточками тела. И стали происходить чудеса – мышцы снова стали меня слушаться. Не сразу, постепенно. Сейчас мне лучше, я могу двигаться. Я не знаю, что будет дальше, чем я буду заниматься… Я пока только зерно, я не цветок.
И я смотрю на эту лодку – на красную нижнюю, будто страдающую ее часть, и вижу свою судьбу, этот мой материальный эгоистичный мир, в который я была погружена. А желтая верхняя половина лодки – это выход из тьмы. Я вижу в этом мой поиск настоящего, подлинно доброго и прекрасного. Наблюдая за вашей работой, я вижу свою жизнь, и узоры вашей лодки дают мне надежду, что я зернышко, уже прорастающее в свет. Спасибо вам за ваш труд! Счастливые дети, которые у вас учатся. И я тоже сейчас ребенок…
Нам ничего не принадлежит в этом мире… Нам принадлежит целый мир…
Она говорила, и глаза ее были полны слез.
Я уже не могла безмятежно водить кисточкой, рука моя начала подрагивать, а потом замерла, и я больше не отрывалась от ее глаз. Ее удивительно красивое, благородно-печальное лицо при воспоминании о былой карьере вдруг изменило выражение, и на миг я увидела совсем другую личность – властную, жесткую, гневную, от которой хотелось отшатнуться, но эта тень быстро растворилась, и передо мной появился другой, потрясающе красивый человек. Ее голубые глаза, полные глубины, грусти, небесной тоски, завораживали беспредельностью вопросов и надежды.
Мужчина помог ей подняться, и она потянулась ко мне, чтобы обнять.
Я еще не осознала полностью все, что услышала, будто мы были на разных берегах реки, протягивая навстречу руки, но мой душевный покой был вздернут виселицами вопросов. Словно мороз прошел по коже. Кто на каком берегу? Мужчина взял ее под руку, и они стали медленно удаляться в сторону дороги. Она шла, опираясь на руку мужчины, странно покачиваясь, явно с большим трудом.
Я смотрела им вслед, стоя с банкой желтой краски в руках.
Потом я часто видела ее, погружая детей в лодку, отплывая в новое сказочное путешествие, я махала ей, а она мне, – мы будто посылали друг другу тепло надежды, прорастающей из красного в сияние желтого. Нижняя красная часть лодки… Там и моя боль, которая растворялась, прорастая в желтое поле благодати, вместе с радостью детей и взрослых, которую мы преумножали вместе. И моя былая карьера вспомнилась мне… И та карьера, которую я выбираю.
Самая прекрасная карьера – карьера счастья. Она не может быть сольной!