Страница 56 из 57
Владимир Ильич, получив номер газеты с этой статьей, немедленно написал:
«В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ЗА ПРАВДУ»
Уважаемые коллеги!
Только что прочел № 8 и не могу удержаться, чтобы не выразить своего удивления по поводу помещения вами такой статьи, как «Совещание марксистов» и т. д.!! По-моему, это было верхом неразумия, и если автор «увлекся» по понятным причинам, то вам-то на месте нельзя не видеть невозможности этой статьи. Ради бога, не допускайте таких неосторожностей: вы дьявольски помогаете этим всем нашим врагам».
Михаил Степанович встретился с Петровским и прямо сказал ему:
— Поверьте мне, я уже давно работаю в газетах и журналистике и по статье вижу, кто как пишет, наш это человек или не наш. Черномазов именно такой человек, о котором нельзя сказать, что он наш.
— Что это вы так круто изменили мнение о нем? — спросил Григорий Иванович.
— Не очень круто, — возразил Михаил Степанович. — Сомнения, как вы знаете, много раз одолевали меня. Но я ведь тяжкодум. Да и опасаешься всегда, как бы ненароком напраслину на человека не возвести. А теперь уже не в сомнениях дело. Сложилось убеждение: не наш человек. И поскольку убежден, прямо и говорю.
А через несколько дней после этого разговора с Петровским пришла от Ленина записка по поводу очередной черномазовской статьи.
Ленин писал в этой записке:
«Редактору: Плоха статья «Своего» в № 25. Хлестко и только. Ради бога, поменьше хлесткости. Спокойнее разбирать доводы и повторять правду обстоятельнее, проще. Так и только так обеспечивается победа безусловная».
Михаил Степанович показал ленинскую записку Черномазову. Тот сперва вроде бы несколько стушевался, но ненадолго и с наигранной невозмутимостью, особенно поразившей Михаила Степановича, заявил, что из Кракова некоторые вещи трудно разглядеть, тогда как здесь, в Петербурге, они хорошо видны невооруженным глазом.
Михаил Степанович с великим трудом удержался от того, чтобы не выгнать его из кабинета. Но все же сдержался и сказал только, что указания Ленина обязательны для всех работников редакции, а стало быть, и для секретаря редакции Черномазова. «Или он ничего не понимает, или не желает ничего понимать», — сказал себе Михаил Степанович после ухода Черномазова.
И на следующий день, встретясь с Петровским, решительно потребовал убрать Черномазова из редакции.
— Настаиваете? — спросил Григорий Иванович.
— Категорически настаиваю! — подтвердил Михаил Степанович.
— Будь по-вашему, — согласился Григорий Иванович. — Сегодня же напишу в Краков и сразу, как получу ответ…
— Нет, немедленно, сегодня же! — потребовал Михаил Степанович.
Петровский попытался переубедить его:
— Терпели год, неделю потерпите.
И тогда предельно мягкий и уступчивый, всегда корректный Михаил Степанович взорвался:
— Тогда я уйду! Оставайтесь со своим Черномазовым!
— Полно вам! — сказал с упреком Григорий Иванович.
И после этого своей властью назначил нового секретаря редакции, а по поводу дальнейшей деятельности Черномазова снесся с Краковом.
Дни Черномазова в редакции были сочтены, но он успел нанести газете еще один, на этот раз очень сильный удар, сумев опубликовать за подписью М.Ф. статью «Для того она существует».
Удар был точно рассчитан. Царское правительство несколько раз закрывало рабочую газету «Правда». Но она тут же возрождалась под иным, слегка измененным названием. Последовательно газета именовалась: «Рабочая правда», «Северная правда», «Правда труда», «За правду», «Пролетарская правда», «Путь правды»…
М.Ф. (то есть Черномазов) в своей статье раскрыл преемственность различных названий газеты и этим дал основание полицейским властям привлечь к ответственности издателя газеты Григория Ивановича Петровского и возбудить вопрос об окончательном закрытии газеты.
Владимир Ильич, получив сообщение обо всех этих тревожных событиях, в своем письме в редакцию назвал сочинение Черномазова «печальной статьей».
И Черномазов наконец-то был выдворен из редакции партийной газеты.
Михаил Степанович, сказавший о Черномазове «не наш человек», оказался полностью прав.
Документальное подтверждение этому сыскалось в архивах жандармского управления. В 1917 году, после того, как архивы эти выдали свои тайны, стало известно, что Черномазов был платным агентом царской охранки.
Михаил Степанович Ольминский проработал на посту редактора первой ежедневной рабочей газеты от первого номера «Правды», вышедшего 5 мая 1912 года[7], до последнего номера «Трудовой правды», закрытой царским правительством 21 июля 1914 года.
Работу в «Правде» Михаил Степанович всегда считал «звездным часом» своей жизни.
Уже много лет спустя Ольминский как-то сказал Анатолию Васильевичу Луначарскому:
— Если хотите знать, то я с наибольшей гордостью, хотя и без тщеславия, вспоминаю те годы, когда руководил «Правдой» в Петербурге. Конечно, руководил ею Ленин из-за границы, но я был его легатом на месте. И это не было простой проформой. Приходилось страшно много работать…
Вместо эпилога
Еще несколько штрихов к портрету героя этой книги.
Михаил Степанович Ольминский был не только талантливым партийным пропагандистом и агитатором. Когда того требовали интересы революции, он становился и прекрасным организатором, проявляя в своих действиях истинно революционную смелость и твердость.
Об этом согласно свидетельствуют все знавшие Михаила Степановича Ольминского.
Вот что пишет один из ветеранов партии — Розалия Самойловна Землячка, вспоминая о революционных событиях начала грозового тысяча девятьсот семнадцатого года:
«27 февраля, когда Москва выступила на улицы, я буквально побежала к Михаилу Степановичу, к нему первому, в маленький домик в Замоскворечье. Вместе с ним мы прибежали на Покровку № 7, в помещение, которое нам отвели для первого легального штаба московской организации. Очутившись вдвоем в двух пустых комнатах, мы стали раздумывать, с чего начать легальную жизнь. Но раздумье продолжалось недолго. Михаил Степанович разделил наши «функции». Он предложил мне быть секретарем МК (за несколько дней до этого был разгромлен подпольный МК), а себя объявил редактором газеты и тотчас же уселся писать передовицу.
Это был первый номер «Социал-демократа», прекрасной большевистской газеты. Через два часа, когда комнатки на Покровке уже не могли вместить огромного количества собравшихся районщиков, организация имела своего редактора, крепкую передовицу газеты и листовку, которые били по всем врагам пролетарской революции и оканчивались основным лозунгом того момента: «Долой войну!»
Но этот первый номер газеты и эту первую листовку надо было выпустить в свет. В распоряжении редактора не было ни типографии, ни бумаги, ни денег. Михаил Степанович и тут поступил как истинный революционер. Не имея никакого на то разрешения и не пытаясь получить его от кого бы то ни было, он вместе с членом Московского областного бюро ЦК. А.А. Сольцем пришел в частную типографию, занял ее и заявил: «Мы будем издавать здесь большевистскую газету». Через несколько дней этот «самочинный» захват частного предприятия был узаконен Московским Советом, который выдал ордер на занятие типографии.
Первый номер «Социал-демократа» — газеты московских большевиков почти целиком был подготовлен самим Михаилом Степановичем и вышел 7 марта. В нем было напечатано приветствие Московского комитета пар-тии Владимиру Ильичу Ленину как неутомимому борцу и истинному идейному вождю российского пролетариата. Документ исключительной важности. Большевики Москвы — второй столицы России твердо заявляли: они с Лениным.
Партийная деятельность Ольминского не сводилась только к руководству газетой. Михаил Степанович принимал самое непосредственное участие в работе Московского областного бюро ЦК и Московского комитета партии. Его часто приглашали выступать на предприятиях и в рабочих клубах, и он с неизменной готовностью откликался на эти приглашения. Свой богатейший опыт партийного литератора он повседневно передавал своим товарищам, работникам редакций вновь созданных органов большевистской печати — журналов «Спартак», «Интернационал молодежи», газеты «Деревенская правда».
7
По старому стилю 22 апреля