Страница 5 из 57
— Одним свидетелем меньше…
Он сам вызвался кидать бомбу в здание МК вместе с Соболевым, едва услышал о подготовке к взрыву. И Соболев охотно взял его в подручные: Барановский с полным безразличием относился к жизни и смерти, как к чужой, так и к своей.
— Пошли, Саша, — повторил Соболев, пропустил Барановского вперед и, остановившись в дверях, напомнил остающимся: — Вам выходить ровно через полчаса. И ровно в восемь, ни минутой позже, быть в Чернышевском!
У Покровских ворот сели на извозчика, доехали до Театральной площади. Молча дошли до Копьевского переулка. У многоэтажного дома остановились. Барановский прошел во двор и вскоре вернулся вместе с Васькой Азаровым.
— Прикрывай нас, — сказал Соболев Барановскому, и тот, пропустив Соболева и Азарова вперед, пошел следом за ними.
Поднялись по Дмитровке и свернули в Козицкий переулок. Соболев и Азаров вошли в дом с черного хода, Барановский остался во дворе.
Сашка Розанов, как приказано было, ждал их. Но был заметно встревожен. И Соболев сразу заметил это.
— Значит, сегодня… — сказал Розанов.
— С парадного открыто? — не отвечая ему, спросил Соболев.
— Открыто.
— Встанешь в конце коридора. Сюда никого не пропускай. Только без лишнего шума, без стрельбы.
— А если двое? Они теперь парами ходят…
— Отведи. Как птица от гнезда отводит. Если сюда пропустишь, на дне моря сыщу.
Сашка Розанов вышел. Азаров вытащил из-под кровати большой сверток и осторожно поставил на стол.
— От удара не взорвется? — с усмешкой спросил Соболев.
— А черт его знает, — отмахнулся Васька Азаров. Он развернул сверток. Там было десятка три кубиков, похожих на бруски банного мыла.
— Какого же ты дьявола! — разозлился Соболев. — Тебе сказано было уложить в ящик!
Васька стал оправдываться:
— Не нашлось подходящего. Ну и что? Можно свивать веревкой…
— Дура! Кидать будем. Рассыплется все к боговой матери! И выйдет пшик!
— Ладно, поищем, — сказал Васька Азаров.
Отошел в угол комнаты, где у Розанова стоял самодельный верстак с небольшими тисками и другим слесарным инструментом. Пошарил под верстаком и достал фанерную коробку, наполненную шурупами, болтами и гайками. Высыпал все металлическое барахло на верстак и протянул коробку Соболеву.
— Это, брат, не ящик, а футляр первый сорт!
— Твое счастье, а то бы я тебя! — сказал Соболев, но уже без всякой злобы.
Коробка, действительно, была очень удобна, даже и с точки зрения конспирации.
— Эх, жизнь наша быстротечная! — расчувствовался Васька Азаров. — Дамочка какая-то шляпку хранила, в шляпке этой хахалей приманивала, а теперь поселится тута гремучая смерть! Этак оно: идешь — не знаешь, где найдешь, где потеряешь…
— Хватит болтать! — строго прикрикнул Соболев. — Поищи веревочку.
Васька Азаров отыскал под верстаком моток тонкой бечевы.
Соболев быстро уложил в коробку взрывчатку, приладил запал, закрыл коробку крышкой, выпустив из-под нее конец бикфордова шнура, и тщательно, в несколько рядов, обвязал прочной бечевкой.
Проверил, удобно ли нести, потом выглянул в коридор и окликнул притаившегося в дальнем его конце Сашку Розанова.
Сашка поспешно подошел и, взглянув на него, Соболев прочел на его лице нетерпеливое ожидание: когда эти опасные гости оставят его в покое…
— Скоро вернемся, — сказал ему Соболев. — Запрись на ключ и никому не открывай нипочем. Только на наш условный стук. Понял?
— Понял…
— Ну, смотри!
— Теперь ты прикрывай нас, — сказал Соболев Азарову, когда они вместе вышли из подъезда.
Переулком вышли на Тверскую, пересекли Страстную площадь, напротив Большой Бронной перешли на другую сторону улицы и двинулись в обратном направлении.
У памятника Пушкину Яша Глагзон во всем своем великолепии старательно веселил двух размалеванных девиц, не спускавших с него глаз.
— Котует, фраер! — беззлобно ухмыльнулся Сашка Барановский.
— Теперь иди к Розанову и до девяти часов не выпускай его никуда, — приказал Соболев догнавшему их Азарову. — Даже в сортир не выпускай. Понятно?
— Ты что, Петр!
— Не понравился он мне сегодня, — пояснил Соболев. — Сильно не понравился. Действуй!
И теперь уже зловещая троица в новом составе — Соболев и Барановский впереди, Яша Глагзон следом за ними — направилась вниз по Тверской, в сторону Скобелевской площади.
После короткой вступительной речи председатель предоставил слово Бухарину, затем Покровскому.
Они подробно рассказали о том, как белогвардейцы подготавливали контрреволюционный мятеж.
В Москве действовала хорошо законспирированная подпольная организация «Национальный центр», подчиненная непосредственно штабу Добровольческой армии. План мятежа разрабатывали опытные боевые офицеры, засланные в Москву штабом армии Деникина, руководители мятежа отлично понимали, что рассчитывать на свержение Советской власти силами одних лишь мятежников, сосредоточенных в черте города, нереально, и поэтому они поставили перед собой значительно более скромную, но зато вполне конкретную задачу.
Заключалась она в следующем: захватить центр Москвы и хотя бы на несколько часов завладеть радио и телеграфом, оповестить фронты о падении Советской власти и вызвать таким способом губительную панику и разложение в армиях, отражавших натиск дивизий Колчака, Деникина и Юденича.
Заговорщики не тратили времени понапрасну. Им удалось не только стянуть в Москву значительное число офицеров, но и внедрить их на достаточно важные командные посты. В результате под влиянием заговорщиков фактически полностью в их руках были три военные школы Московского гарнизона. Силы вполне достаточные для внезапного удара.
Руководители мятежа разработали подробный план оперативных действий. Начать мятеж предполагалось одновременно в трех пунктах: в подмосковных городках Вешняки, Волоколамск и Кунцево. Эти предварительные отвлекающие мятежи должны были сковать основные силы гарнизона и ЧК, оставив саму Москву и центральные правительственные учреждения без достаточной защиты.
Мятеж в самой Москве также был тщательно спланирован. Вся Москва была разбита на секторы по Садовому кольцу. За Садовым кольцом, по всем улицам намечалось устроить баррикады, чтобы, надежно прикрывшись с тыла и обезопасив себя от удара воинских частей, оказавшихся за чертой города, повести наступление на центр по главным магистралям: по Тверской и Никитской, по Мясницкой и Покровке.
У заговорщиков были свои агенты во многих штабах, поэтому им удавалось расставить своих людей всюду, где это им было необходимо.
— Заговорщики были настолько уверены в своей победе, — сказал, заканчивая свою речь, Михаил Николаевич Покровский, — что заготовили даже целый ряд воззваний и приказов. Сейчас я прочту вам некоторые из них.
Он начал читать хвастливый приказ мнимых завоевателей Москвы, и голос его потонул в общем гуле возмущенных возгласов.
Когда Соболев со своими спутниками пришел в Чернышевский переулок, их там уже поджидали Черепанов, Николаев и хмурый Гречаников. У Соболева отлегло от сердца. До последней минуты он не был уверен в Черепанове. Струсит и смоется из Москвы. А то еще и побежит в ЧК, чтобы предательством спасти свою шкуру. Правда, Соболев предусмотрительно поставил возле дома, в котором жил Черепанов, надежного человека, приказав ему, в случае чего, не раздумывая, ликвидировать предателя. Но можно сбежать через черный ход или просто укрыться в любой другой квартире. Словом, не было веры в Черепанова, и только увидев его здесь, в Чернышевском переулке, рядом с Гречаниковым, Соболев успокоился.
— Оставьте свою коробку, я проведу вас ближе к зданию, — сказал Черепанов.
Соболев передал бомбу Барановскому и последовал за Черепановым. Озираясь по сторонам, они подошли к узорчатой металлической ограде, за которой в глубине сада виден был красивый двухэтажный особняк с высокими, по всему фасаду освещенными окнами.