Страница 18 из 68
— И ты беги! — сказал Зиновию кто-то из толпы.
Но Зиновий понимал: бежать поздно. С обеих сторон платформы бежали, расталкивая людей, полицейские. К тому же один из филеров, опамятовавшийся раньше другого, вцепился мертвой хваткой в ногу Зиновия и отодрать его можно было разве что по частям.
Поэтому Зиновий даже не шелохнулся и возразил умышленно громко:
— А мне чего бежать? Вот он пущай бежит! — и пнул пренебрежительно шпика, вцепившегося в его ногу. Самого же больше тревожила мысль: «Неужто не найдется доброго вора, чтобы уволок мою стеганую фуфайку?..»
Когда подбежали городовые, филеры были уже на ногах, отряхивали друг друга.
— Забрать! — приказал городовым филер, державший Зиновия за ногу.
Полицейские ухватили Зиновия за руки.
— Меня-то пошто, ваше благородие! — возопил Зиновий. — Их заберите. Они бесчинство затеяли. А я што? Токо што им помешал…
— Вот за то, что помешал задержать злоумышленницу, и получишь по заслуге, — сказал филер.
Замахнулся было кулаком, но, наткнувшись на жесткий взгляд Зиновия, поостерегся и убрал руку.
— А ну, шагай! — сказал полицейский и легонько ткнул в плечо Зиновия.
— Я что? Я пожалуйста… — с готовностью повинуясь, ответил Зиновий. — Я и сам пойду, хоть бы в участок. Вот этих ухорезов не отпустите!
— Не придуривайся! — цыкнул на него филер. Сплюнул и добавил с угрозой в голосе: — Мы еще с тобой побеседуем, приятель!
Но Зиновию было не до его угроз. С досады готов был землю грызть. Проклятые шпики! Откуда они сегодня повылазили? Словно клопы из щелей, когда керосином смажут… Если бы не они, мог бы по-хорошему встретиться с ней.
О том, что теперь грозит ему, Зиновий особенно не тревожился. Если стеганку не найдут и не добавят к теперешней его вине, то он рассчитывал отделаться, как говорится, легким испугом: подумаешь, велико дело, подрался на улице! А вот если найдут фуфайку и дознаются, что его одежонка, тогда загремишь всерьез и надолго.
Допрашивал Зиновия сам полицейский пристав, мужчина дородный, сытый, благообразный и на первый взгляд вовсе даже не строгий.
— Так что же он натворил такое, что ты его сразу ко мне? — несколько ворчливо обратился пристав к филеру, поигрывая густым настоявшимся басом.
— Содействовал побегу опасного политического преступника, — чеканя каждое слово, доложил филер.
— Каким образом? — пророкотал пристав.
— Я на Курском вокзале задержал опасную преступницу, разыскиваемую с прошлого года, и стоял, ожидая приближения нижних чинов. А этот… злоумышленник подскочил сзади и внезапным ударом сбил с ног…
— Ваше высокоблагородие! — истошно завопил Зиновий. — Врет он все! Двое их было. Вдвоем они женщину грабили. Ну я…
— Двое? — переспросил пристав и перевел взгляд с Зиновия на филера. — Второй кто?
— Степанов Кузьма, — вытянулся филер.
— Позор! — загрохотал пристав. — Два агента полиции не справились с мальчишкой. Стыд и срам!
Филер попытался оправдаться:
— Мы задержали его и…
— Ваше высокоблагородие! Опять врет! — закричал Зиновий. — Я их держал, покуда городовые не прибегли…
— Ты вот что, — сказал пристав Зиновию, строго насупив брови, — кончай придуриваться. И признавайся, как было дело.
— А вот так и было. Подошел я, значит, к вокзалу, народу много, кто куда бежит. Вижу, идет барышня, из себя такая приятная… вот бы, думаю, познакомиться. А подойти робею… Потом думаю: была не была, подойду. И аккурат в это время эти двое подбежали к ней, хватают за руки. Один за руки держит, другой то ли за грудки хватает, то ли за пазухой шарит… Кругом все голосят, а заступиться некому. Ну я, значит, и заступился…
— Как посмел ударить сотрудника полиции?
— Не ударял я. Толкнул его, это действительно, чтобы от нее, значит, оттолкнуть…
Бас полицейского начальника сгустился до крайнего, отпущенного ему природой предела:
— Как посмел толкнуть сотрудника полиции?
— Откудова я знал? На нем не написано. Я и не подумал… Неужто сотрудник полиции принародно и за пазуху…
— Видишь, осел, как ты опростоволосился! — сказал пристав филеру.
— Ваше благородие! Что уж вы такими-то словами…
— Истинно осел, — повторил пристав, помолчал и добавил: — Два осла!
Взял колокольчик на длинной ручке, позвонил и приказал возникшему в дверях дежурному:
— Этого, — ткнул пальцем в Зиновия, — отправьте в Гнездниковский, к Бердяеву. Там разберутся, есть что за ним или нет. Да скажи, чтобы смотрели в оба. А то прыток не в меру.
5
Кто такой Бердяев, Зиновию было известно. О всеведущем и всемогущем начальнике московской охранки среди обывателей ходили легенды.
Если верить этим легендам, то вся жизнь Москвы и ее обитателей была подконтрольна Бердяеву. Под присмотром его людей (число которых молва многократно увеличивала) находились все вокзалы и все заставы города, и потому ни въехать в первопрестольную, ни выехать из нее невозможно без ведома начальника «Отделения по охранению общественной безопасности и порядка». На каждом предприятии имелись тайные его агенты, и потому что где делалось Бердяеву становилось известным немедленно. Он знал даже, каков капитал каждого купца и промышленника и какова его кредитоспособность.
Стоустая молва утверждала, что перед Бердяевым заискивали и купцы, и фабриканты, и высокопоставленные чиновники. Поговаривали даже, что с ним считается, а по мнению некоторых, так даже побаивается, сам его высокопревосходительство господин генерал-губернатор.
Всей этой брехне Зиновий не очень верил, но то, что Бердяев был опасным противником, это Зиновию, как и всем подпольщикам, хорошо было известно. Словом, ничего хорошего для себя от близкого знакомства с Бердяевым Зиновий не ждал. Уж лучше бы остаться в ведомстве осанистого пристава полицейской части. Конечно, там оба филера не раз пересчитали бы ему зубы… Так ведь и в охранке задержанных по головке не гладят…
Пока Зиновия довели с Покровки в Большой Гнездниковский переулок, пристав позвонил и лично передал начальнику охранки все подробности задержания рабочего Газового завода.
Услышав, что была отбита у филеров задержанная ими «политическая», Бердяев распорядился, чтобы Зиновия Яковлева Литвина отвели в опознавательную и показали всем сотрудникам наружного наблюдения.
Лязгнул засов, запирающий дверь. В просторной продолговатой комнате с одним окном, забранным мощной решеткой, окрашенной в белый цвет, никого не было. Комната была пуста, только возле одной стены приткнулась недлинная скамейка. Зиновий хотел немного отодвинуть ее от стены, но оказалось, что она закреплена намертво.
Прошло минут десять, может и больше. Никто не появлялся. Зиновий попал в охранку впервые и не знал, чего ждать. От этой неизвестности было не по себе.
Присев на скамейку, он разглядел в противоположной стене крохотное отверстие глазка и понял, куда и зачем его привели. Понял и несколько успокоился.
Срочно собранные филеры один за другим подходили к глазку и разглядывали задержанного. Большинству шпиков он был совершенно неизвестен. Только двое сказали, что видели его в компании Никиты Голодного, и еще один припомнил, что столкнулся с ним в дверях трактира у Курского вокзала.
6
За большим и пустым канцелярским столом, установленным в глубине просторного кабинета, сидел сухощавого сложения человек, темноволосый, с резкими чертами лица.
Зиновий сразу понял, что это и есть всемогущий и всеведущий Бердяев.
— Оставьте нас вдвоем, — распорядился Бердяев дежурному и конвойному солдату.
Офицер и солдат молча козырнули, сделали «налево кругом» и вышли.
— Подойди ближе, — приказал Бердяев Зиновию.
Зиновий сделал несколько шагов и приблизился почти вплотную к столу.
— Имя, отчество и фамилия?