Комплекс крови

Филипп кивнул, признавая правоту друга. Впервые он задумался о том, почему природа многих вампиров кажется нестабильной, после нескольких встреч с Незнакомцами, дикими вампирами, брошенными создателем. Немногие из них выживали, но те, кому повезло, питались не кровью, а отрицательными эмоциями. Зачастую они были злыми, дикими и жестокими. Возможно, подумал Филипп, причина вовсе не в том, что их бросил создатель, а в том, что они не получали его крови, будучи еще молодыми вампирами?

Кровь создателя имеет важное значение, равно как и кровь, которую юные обращенные выпивают у первых жертв, потому что охоте, опять же, их обучает создатель. Незнакомцы не могут тосковать по создателю, но кто сказал, что они не тоскуют по его крови? По той крови, которую никогда не пробовали (если не считать момента обращения, конечно) – но, как говорит им их темная природа, должны были попробовать хотя бы раз?

«Я бы сказал, что это комплекс крови», – сказал Филипп. Шел 1918 год, до капитуляции Германии и Ноябрьской революции оставались считанные месяцы, и оба они думали о том, что нужно выбираться из Европы. «Звучит интересно», – признал Альберт.

– Да, – произнес Филипп. – Но есть теории – а есть результаты. Незнакомцы – теория. Тристан – результат.

– Повторюсь – первый результат. Ты кормил его своей кровью три месяца. А Терри вообще не знает, какова она на вкус. Она попробовала ее только однажды: когда ты подарил ей бессмертие.

Если не думать о том, что словосочетание «результат эксперимента» в адрес собственных детей звучит чудовищно, то Терри был самым удачным результатом. Она заключала в себе все, чем, с точки зрения Альберта и Филиппа, должно обладать идеальное обращенное существо. Если не принимать во внимание ее слишком строптивый нрав. Тристан… Он был первенцем Филиппа. Первый обращенный ребенок всегда самый любимый, пусть вампиры этого и не признают.

Терри была любопытным сорванцом, задавала тысячи вопросов, а если ей не отвечали, то ответы она искала сама. Тристан был тихим, замкнутым, в первые месяцы после обращения Филипп почти не слышал его голоса. Он проводил в библиотеке особняка долгие часы, изучая трактаты по темной медицине и истории. И ему, и Терри досталась хорошая память, но дочери не хватало усидчивости. Сын же углублялся в тему и изучал мельчайшие детали. Этот ум мог бы служить науке. О, сколько бы открытий он совершил, сколько жизней бы спас!.. Но интересовало Тристана только одно. Избранная раса вампиров и способы оградить ее от «недостойных». Под «недостойными» понимались необращенные темные существа и люди. Особенно люди. Ведь «больные» комплексом крови вампиры питались именно ими.

Терри избрала другой путь. Она дружила со всеми, будь то люди или необращенные, и искренне верила в то, что в каждом из них есть огромный потенциал. И ее миссия как создания, находящегося на высшей ступени пирамиды эволюции – делать все возможное для того, чтобы этот потенциал раскрыть. Терри была энергична, весела, ее окружала толпа восторженных почитателей, она могла сподвигнуть кого угодно на что угодно. Она не выбрала науку, но Филипп ее за это не упрекал, хотя в глубине души надеялся на то, что когда-нибудь она изменит свое решение. Она была прекрасна, его Терри, его любимая девочка. Вместе со своим упорством, короткой стрижкой, татуировками и стремлением спасти мир.

– Но какова вероятность того, что мой следующий ребенок не захочет помочь Тристану?

Альберт закатил глаза.

– К тому времени о нашем изобретении узнает весь мир, и это не будет иметь значения. Наше участие прекратится. Начнется естественный отбор.

– Естественный отбор, – эхом повторил Филипп. Он отрезал следующий кусок стейка и принялся жевать.

– Если хочешь добавить немного философии и эзотерики, – закончил Альберт, – скажу, что наша работа угодна темной природе. В противном случае у нас бы ничего не получилось. Люди веками пытались раскрыть секрет бессмертия, но их природа берет свое. А мы победили.

– И, похоже, победа эта обойдется нам слишком дорого.

Друг тяжело вздохнул и запустил руку в нагрудный карман пиджака, где лежала пачка сигарет, но передумал.

– Ты еще упрямее своей дочери, Фил!

– Мне нужно время. Еще немного времени. Я не уверен, что мы принимаем правильное решение.

– Все время в двух мирах. – Альберт поднял руку, подзывая официантку. – Надеюсь, у них есть тот горячий шоколадный пирог, который мы ели в прошлый раз. Я готов продать за него душу.

Глава третья. Грег

5 июля 2009 года, послеобеденный час

Треверберг

– … и вот я вижу на ней то самое платье-футляр из белого шелка с черной вышивкой! Представь себе, как я разозлилась! Я заплатила Фран целое состояние за эксклюзивную шмотку, а эта белобрысая сучка разгуливала по залу в точно таком же платье! Ну разве не возмутительно, Мэри? И как после этого доверять здешним дизайнерам?!

Вампирша, закутанная в горностаевые меха, с возмущенным видом проследовала к платформам. Сотовый телефон она прижимала к уху плечом, в пальцах с длинными серебристыми ногтями дымилась сигарета. Грег предусмотрительно отодвинул свой чемодан: под ноги красавица не смотрела, а каблуки ее были слишком высокими.

Две светлые эльфийки, стоявшие за спиной Грега, захихикали.

– Вот дурочка, – сказала одна из них. – И зачем обращенные заказывают платья у Франчески Уинстон?

– Но ведь это престижно, – возразила вторая.

– И ты тоже дурочка, – категорично заявила ее подруга. – Я вот уже лет пятьдесят шью платья только у Эльвара. Отец мне говорит: он же вампир! А я ему говорю: мы же не ходим на свидания, он просто шьет для меня одежду.

– Ой… – восхищенно протянула эльфийка, говорившая о престиже. – Я его знаю. Он портной у Марко, кукольника, который держит магазин в старой половине? Я думала, что он шьет только для кукол… Он, конечно, вампир, зато такой симпатичный! У него синие глаза. Если бы еще и волосы были светлыми, то я бы в него влюбилась, решив, что он принц!..

Город понравился Грегу еще до того, как его нога ступила на платформу станции с чудным названием «Полуночный странник». За свою жизнь он провел достаточно времени поездах, но такого обслуживания, как в легком серебристом составе компании «Треверберг Экспресс», еще не встречал. Кресла были удобными, окна – кристально чистыми, пассажирам предлагались напитки и горячая еда, которую разносили улыбающиеся девушки в отглаженной форме. Замерзшим предлагали одеяла из мягкого фетра, скучающим – книги в мягкой обложке. Двое охранников-оборотней неспешно бродили взад-вперед по узкой ковровой дорожке. В салоне едва уловимо пахло лимоном. Поезд прибыл в Треверберг, опередив расписание на двадцать минут, хотя в Праге состав задержали на полчаса ввиду неполадок на линии. В качестве компенсации пассажиров накормили бесплатным ужином. Или, если говорить точнее, ранним завтраком, потому что все происходило в начале четвертого утра.

– Простите, мистер Родман, но я не могу принять водительские права в качестве идентификационного документа, – сказала девушка за регистрационной стойкой. – Мне нужен паспорт.

Темный эльф в кожаной куртке похлопал себя по карманам джинсов, а потом открыл наплечную сумку и начал изучать ее содержимое. Грег наклонился и поднял с пола паспорт в темно-зеленой обложке.

– Полагаю, это ваше, сэр.

– Ну и ну, как я умудрился его уронить? Огромное спасибо.

– Не за что, сэр.

Эльф протянул паспорт девушке за стойкой. Грег обратил внимание, что часы тот носит на правой руке, а циферблат находится на внутренней стороне запястья. Такое можно увидеть у лаборантов или медсестер.

Родман. Не самая оригинальная фамилия, но он слышал ее совсем недавно.

– … думаю, на неделю, максимум дней на десять, – закончил фразу эльф. – Я приехал по личным делам.

– Добро пожаловать в Треверберг, мистер Родман, – улыбнулась девушка и приветственно кивнула Грегу. – Добрый день, сэр. Ваш паспорт, пожалуйста.