Страница 3 из 8
Если душевные муки изматывает жизнь человека непрерывно, как будто тяжесть лежит и давит в груди, – это значит, начался опасный разлад в его ментальности. Так бессознательное протестует против рассудка, т.е. мыслей, установок и поступков, ставших привычными и «нормальными» для такого человека. Помощь врача психоаналитика состоит в распознании скрытых в подсознании комплексов у пациента, в выводе их в сознательную область, в нейтрализации их вредного воздействия или в «вытеснении». Тем не менее, важно попытаться самому понять корни своих психических проблем. Во многих случаях их можно ослабить или разрешить самостоятельно, достигнув мира и согласия между умственными «братьями» – бессознательным и сознанием. Однако если невроз похож на серьезную психическую болезнь, то не стоит терять время, а сразу обратиться в клинику и следовать советам врача психиатра.
Замечена связь проблем с болезненными комплексами в подсознании человека с его склонностью к излишнему досугу. Карл Юнг, весьма критично оценивая возможности окончательного исцеления методами психоанализа, заметил: «Лишь одно средство эффективно против бессознательного, и это средство – жестокая материальная нужда». Тем не менее, бессознательное невозможно обмануть, надеясь уединиться в лесной избушке, ограничивая себя самым необходимым, рассчитывая таким способом расстаться со своими комплексами. Пока психе́ человека, попавшего в цепкие лапы комплексов, не заполнится до предела заботами о физическом выживании, причем на грани реальной гибели, пока останутся хотя бы немногие часы для досужей рефлексии, до тех пор ждать пощады от расстроенной психики не приходится.
Тем не менее, множество людей, занятых «выше головы» повседневными житейскими заботами, никогда даже не замечали проблем со своим бессознательным. Это – счастливые люди, и им не следует разбираться с этими вопросами, чтобы не получилось, как в притче о старике с длинной бородой. Его спросили, как он укладывает бороду, когда спит – под одеяло или поверх? Старик сразу не вспомнил, и перед сном стал думать, как ему уложить бороду – сверху или снизу. Всю ночь он примеривался, и по-всякому было ему теперь неудобно. В итоге он не заснул до утра.
Однако такое положение указывает и на возможный выход из этой ловушки. Спасение от болезненных комплексов надо искать в таком занятии, когда сознание и бессознательное одновременно заняты чем-то очень важным для жизни человека. Эти состояния – либо в выживании на грани гибели, либо в смертельной борьбе с врагом, либо в порыве искреннего, всепоглощающего интереса, в том числе творческого, или даже игрового азарта, к которому некоторые люди могут попадать в зависимость. Многим людям помогает непосредственное обращение сознания, то есть своими мыслями, к бессознательному – в молитве, в исповеди.
Общее в этом – достижение мира и согласия между рассудком и бессознательным. Рефлексия и комплексы забываются, остается чистый творческий интерес или ясная цель и жажда победы или долгожданный покой и мир в душе.
Психоанализ теперь разделился на несколько направлений. Если больной человек обратится за помощью к классическому психоаналитику, то результат и успех лечения будет случайным образом зависеть от «школы», к которой принадлежит выбранный врач. Последователи школы З. Фрейда начнут искать у больного подростковые комплексы, породившие отклонения сексуального характера. Если врач склонен больше верить теории А. Адлера, отвергавшего «сухие схемы Фрейда», как он их называл, то он постарается выявить у пациента подспудное желание власти и достижения превосходства над другими, полагая это за корень его невротических проблем. Он будет лечить от завышенных самооценок и скрытых «диктаторских замашек». Последователи К. Юнга сделают упор на анализ сновидений пациента, расшифровку в них бессознательных импульсов, на осуществление «синтеза» содержаний бессознательного и сознания. Тем не менее, по сути, эти подходы сводятся к достижению «сотрудничества» между сознанием и бессознательным для восстановления мира и согласия между ними.
Разработки этих ученых и их последователей в теории и клинической практике произвели революцию в психотерапии. Однако в целом результативность классического психоанализа не оправдала надежд. Выздоровление психически тяжелобольных остается почти всегда неполным, что признавали и сами эти ученые. Классический психоанализ остается набором клинических схем. Он даже не пытается создать психическую опору для пациента, предложив ему убедительные философские или религиозные идеи для уяснения целей и смысла жизни.
К. Юнг с нескрываемым восхищением описывал преимущества восточных мировоззрений и выработанных там за тысячелетия убеждений о смысле человеческой жизни и ее тесной связи с запредельным (К. Юнг, «О психологии восточных религий и философий»). Его восхитило в них стремление искать удовлетворение и радость непосредственно внутри человеческого «Я», в тесном общении каждой души с трансцендентным, с божественным. Это представлялось ему, как полная противоположность западным взглядам и интересам, где человек ищет радость и личную уверенность лишь во внешних проявлениях – во власти над природой, в превосходстве над другими людьми, в ненасытном потреблении материальных благ. Однако Юнг полагал, что воспользоваться восточным нематериальным богатством невозможно западному человеку, далеко отошедшего от духовного мировосприятия. Копирование восточных практик, в частности, йоги, без внутренних глубоких убеждений – лишь бесплодное, как он выразился, «обезьянничанье». «Нам надо добираться до восточных ценностей изнутри, а не извне; нам надо искать их в себе, в своем бессознательном».
Более того, он пессимистично считал, что «наше время является временем исчезновения и смерти Бога». Как психиатр он в течение многих лет наблюдал угасание духовных ценностей у своих пациентов, что выражалось в полной потере ими смысла своей жизни. Это, конечно, тоже демонстрирует неудовлетворительный результат классического фрейдовского психоанализа как терапии.
Позже помимо классических направлений в психотерапии появился феноменологический подход, придававший большее значение текущим событиям и проблемам в жизни пациента, а не его застарелым отклонениям от «норм». На Западе распространилась терапия, основанная на идеях экзистенциализма. Предполагалось, что все психические отклонения и комплексы возникают из-за неспособности пациента разрешить для себя центральные проблемы существования. Прежде всего, это ужас перед неизбежной смертью, затем пугающая своей ответственностью личная свобода, мучительное одиночество, как пропасть между личностью и миром, и самое главное, отсутствие смысла жизни. Распространение и разрастание подобных комплексов связано с утратой пациентами былых религиозных ценностей и отсутствием убеждений о цели и смысле жизни. Тем не менее, успешная психотерапия может основываться только на фундаменте убедительных представлений и убеждений пациента о месте и роли человека в окружающем физическом и духовном мире.
К. Юнг с сожалением писал «невроз следует понимать как страдание души, не находящей своего смысла. … Около трети моих случаев – это страдания не от какого-то клинически определенного невроза, а от бессмысленности собственной жизни». (статья «Экзистенциальная Психология»). Позже один из его последователей (Н. Хоббс) писал: «Современная культура часто порождает вид нервоза, отличный от описанного Фрейдом. Современные неврозы характеризуются … отсутствием цели, смысла жизни».
Ощущение человеком бессмысленности собственной жизни стало «бичом» нашего времени. Бессмысленность сопутствует рутинной однообразной работе, излишнему и пустому досугу, общей пассивности. Однако чем больше человек вовлечен в повседневный процесс жизни, в интересующие его работу и творчество, тем реже возникает эта проблема.
В примитивном состоянии люди были частью природы, трудились физически, всегда на грани выживания. Их повседневная работа была подлинно творческой, ежедневно неповторимой – они выживали семьей, племенем, преодолевая тягости и опасности. Времени и сил для досуга не оставалось, как и не было способности к размышлениям о смысле жизни. Это не было нужно человеку, как и всем остальным живым существам. Но с развитием индустриальной цивилизации на место реальных опасностей пришла рутина жизни, пустой досуг и скука. Работа большинства населения развитых стран теперь лишена творческого элемента, работники воспринимают себя малозначащими «винтиками» или «офисным планктоном», напрасно убивающим на работе отпущенное им время жизни.