Притяжение

— И тебя не смущает, что я замужем, что здесь ты меня удерживаешь силой?

— Я выгляжу смущенным? — задал он риторический вопрос.

Нет, смущенным он не выглядел. Не растерянным, не виноватым. Он делал, что хотел.

— Зачем тогда рассказал мне про Вика, хотел всё же оправдаться? — не успокаивалась я.

— Ты заслужила знать правду, — просто ответил он.

— Лучше бы я заслужила свободу, — буркнула в ответ.

Руслан подошёл ко мне, и я вжалась в изголовье кровати, совершенно не понимая, что у него на уме. Он склонился, и ухватил меня за подбородок, я уже привыкла к тому, что он любил этот жест подчинения.

— А это зависит, от того как постарается твой муж, — усмехнулся он, — но я верю, что время у нас есть.

— Пожалуйста, не надо, — я отвернулась.

— Не забудь поесть, это было первым условием, — не отреагировал Руслан на мой выпад, и спокойно направился на выход.

Пришлось идти, есть, обдумывая всё произошедшее и сказанное.

А утром, он меня разбудил, дал час на сборы и завтрак, и мы поехали на встречу к моей семье.

— Время, — скомандовал Руслан, открывая дверь машины, в которой мы разместились с Миланой.

Дочь, тут же засопела обиженно и сильнее прижалась ко мне.

— Папа старается, — сказала она, — он не спит ночами, всё работает, скоро ты будешь с нами.

— Я уверенна так и будет, — старалась я сдержать слёзы, чувствуя горечь от скорого расставания.

Мы долго прощались, целовались, плакали. Руслан даже дал нам лишние десять минут, но вот к Вику, как тот не просил, меня не пустил, и тот кричал сквозь кордон из мужчин, что сдерживали его, что любит меня.

Всё это меня настолько расстроило, что я даже не отследила, что мы двинулись. Сидела, давилась слезами, и смотрела в окно. А когда мы доехали до дома, и Руслан попытался помочь мне выйти из машины, накинулась на него с руганью и проклятиями, и даже с кулаками. Ему пришлось скрутить меня, и внести в дом, держа крепко, чтобы я не вырвалась.

Он поднял меня на второй этаж, уже в знакомую мне комнату, и приямком занёс в душ. Поставил в кабину, и как я была, в одежде и обуви, облил прохладной водой, включив лейку с тропическим душем. Несомненно, меня это переключило и успокоило. Потом он, ругаясь, раздел меня догола, замотал в огромный халат и уложил в постель, перед этим дав выпить виски.

Я отрубилась почти мгновенно, всхлипывая, но уже согреваясь и утекая в сон.

А проснулась я, когда за окном было темно, и чья-то тяжелая рука прижимала меня к горячему телу.

6

Руслана разбудил вскрик. Женский, несомненно. И чувство потери тут же накрыло с головой. Рядом не было тёплого, мягкого тела. Тихого сопения, и тонкого аромата цветов. Рядом не был царицы.

Ещё один вскрик, и он молниеносно поднялся с кровати, не озадачившись одеждой, и пошёл на звук, как был в трусах.

Свет горел в коридоре, но всё действо происходило в гостиной. Как раз у недостроенного камина, двое парней из охраны, одним из них был Тоха, держали брыкающую царицу. Держали аккуратно, чтобы особо не помять, а вот она не стесняла себя, не в действиях, не в выражениях. Дралась и ругалась так, словно от этого зависела её жизнь, но парни держались, понимая, что упустить её нельзя, и вырубить так чтобы успокоилась маленько, тоже им никто не позволял.

Вообще вся команда, Руслана, которая насчитывала десять приближённых человек, во главе с его начбезом Антоном, была подобрана им же, настолько тщательно проверена, и всякие левые отмороженные типы отсеивались ещё на первом этапе, оставались только те, кто спокойно и хладнокровно исполняли поставленные задачи. Их естественно мотивировал и достойный заработок, и конечно репутация Руслана, которая пришла к нему ещё до отсидки, после того как он работал одиноким наемником, покончив с военной службой. А может пару историй от тех, кто видел, как решаются дела с борзотой, что намерилась строить свои порядки. Все его люди прекрасно понимали роль царицы в его доме. Трогать её мог только он. И сейчас, когда эта зараза рвалась из рук парней, они старались минимизировать ей ущерб, и не хватать особо откровенно, тихо матеря вздорную бабу. Но даже это взбесило Руслана.

— Отпустите, — тем не менее, спокойно сказал он, обойдя троицу.

Все замерли, словно по команде. Парни тут же освободили царицу, она же сдула упавшую кудрявую прядь с лица, и глянула на него из под ресниц. Глаза её сверкнули, вроде гневно и презрительно, но он успел уловить в них некий интерес, секундное любопытство. Она растирала предплечья, и тихо шипела ругательства. На ней была свободная кофта и его спортивные штаны, которые ей были, несомненно, велики, и она их подкатала.

— Пыталась перелезть через забор, там и сняли, — коротко рапортовал Тоха.

— Свободны, — кивнул Руслан, так и не глянув на парней, и те, скорее всего не поняли, что им грозить за то, что поймали беглянку, награда или гнев.

Он и сам ещё не разобрался, что в нем перевешивает? Гнев или предвкушение того как он её будет наказывать? А может всё это было разочарование, на её такое посредственное бабское поведение.

Истерика, побег, презрение?

Он медленно кружил вокруг неё, разглядывая застывшую фигуру, закушенные губы, побелевшие от напряжения пальцы.

Неужели он сломал её?

Так быстро?

Ему казалось, что в ней ещё много нераскрытого потенциала, тёмной похоти, ярких незаурядных фантазий. Он видел в ней это, чувствовал. Ощущал, как тело её отзывалось на все его грубые прикосновения. Как загорались щёки от тех откровений, что он лил ей в уши. Она хотела его. Такого, какой он есть. Хоть и прикрывалась моралью. Или может он ошибался.

— Уже уходишь, царица? — остановился он, наконец, перед ней, и привычно поднял её лицо за подбородок.

Она смотрела гордо, прямо, стараясь видимо всей этой бравадой скрыть тот мимолётный интерес, когда он появился. Но он заметил и блеск глаз, и трепет крыльев её носа, когда она ловила его аромат, и нервно прикушенные губы.

— Пожалуйста, Руслан, я хочу к дочери, — проговорила она.

— Я тебя ещё не отпускал, и, по-моему, чётко озвучил твоему мужу условия твоего возвращения, — он говорил вкрадчиво, скрывая за тихим тоном злость на эту бабу. На её упрямство.

— На что ты надеялась, царица? Чего хотела добиться своим поступком?

— Ничего, я не хотела, — выдохнула она, — я просто хочу домой.

— И что? Вернёшься к нему, как ни в чём не бывало? Продолжите свою прекрасную семейную жизнь? — не то чтобы, Руслану было интересно, просто… Блядь, да неужели он ошибся в ней? И она такая же посредственная пустышка?

— Не твоё дело! — вскинулась она.

— Ты права, не моё, и мне наплевать, но сейчас ты не уйдёшь, — он приблизился, разглядывая сейчас яркие голубые глаза, в которых всё больше разгорался огонь ярости. И губы её нереальные яркие, пухлые, сжимались в линию. Личико начало гореть. Она нервно задышала. Сжав ручки в кулаки, со всей силы толкнула его.

— Ненавижу тебя, ненавижу! — закричала прямо в лицо.

Руслан даже на шаг не отступил, размял шею и плотоядно улыбнулся, чувствуя, как к нему возвращается интерес к ней, как закипает кровь.

Нет, он не ошибся. Царица, из той породы баб, которые притворяются скромными монашками, но в душе надеются, что мужик на интуитивном уровне поймёт, что она своими выкрутасами выпрашивает жёсткий трах.

— Я тебя понял, царица, — хмыкнул Руслан, рывком притягивая её к себе. Она ожидаемо забилась, задёргалась, и намерения перенести их тесное общение наверх, пришлось немного отложить. Он нагнёт её прямо здесь, в этой недоделанной гостиной, на ремонт которой у него, пока, не хватило денег. Но вот после того как её муженёк расплатится с ним, он закончит ремонт дома.

— Что ты понял? — зашипела она, и начал искать лазейки, чтобы вырваться.

— То, что ты и сама признать не хочешь, — Руслан, прижал её к грубо обработанной стенке. — Могла бы просто попросить трахнуть тебя, в кровати было бы удобнее.