Страница 18 из 19
А новый клан погибшего сына понемногу разрастался. Места было мало и они решили выйти из ущелья и начать жить без страха. Но, к величайшему сожалению, вышли они не на Драго. А на землях сузмаилов. Жестоких и беспощадных не только к чужакам, но и к своим, кто хоть немного отличается, кто хочет жить в мире, без злобы и ненависти.
Изумрудные, в силу своей мягкости и не умении драться, а только защищаться, были тут же перебиты, а дети посажены в клетки. Их постоянно бьют, издеваются. Клетки стоят на рыночной площади и любой может ударить ребёнка, ткнуть палкой.
Вы заметили, что я перешла с прошлого в настоящее? Да. Дети ещё там от трёх до двадцати лет, и их примерно пятнадцать. Эту малышку забили до смерти, и не удосужились проверить жива ли, выбросили в сточную канаву. Кто то из сочувствующих сузмаилов закинул малышку через портал к нам.
Виера выдохнула, встала.
— Завтра на пике Цергона я открою окно и выстелю путь. Она вышла из зала.
Почти сразу же в небо взлетели четыре дракона, Серебристый, Зелёный, Чёрный и Красный. Грифон полетел к волкам.
Эта битва за изумрудных детей войдёт потом в историю земли Драго и легенды. Тысяча драконов опустилась на земли сузмаилов, тех, кого не додрали драконы добивали, выискивая в убежищах, волки и лисы. К восходу Эны на поганой земле остались только горстка лохматых существ, вылезших после бойни из подземных лабиринтов. Те, кому так же не посчастливилось родиться среди своих, но оказаться чужими.
В Шу-Ардане женщины расхватали детей по семьям. Только Исабела вцепилась в Дадмиара мёртвой хваткой. И никакая сила не могла оторвать её от, выбранного ею себе, отца. Дадмиар смирился и девчушка каталась на нём и в совет и на обед.
Виера свернувшись калачиком в кресле говорила Лиссе.
— Видишь как вышло. Одна мелкая соплюшка своим появлением объединила все кланы. Разрушила границы, снесла напрочь недопонимания и обиды, растоптала маленькой ножкой суровость Драгона тар Дадмиара, залезла на шею и катается на старейшине как на лошадке.
И Виера расхохоталась.
ЭСМИ
В дом кто то стучал, робко и несмело. Распахнула дверь, и глядя в чёрные глаза спросила
— И? Решился всё таки зайти перед дорожкой?
Отец предупреждал меня, что уже много оборотов Цергона в предгорье отирается чёрный дракон, который по словам Корда и Ларина, якобы не сводит с меня глаз. И что б я даже ни ни, и только попробуй, да я, да ты, да он… Сколько было да то да сё, я дослушивать не стала. И фыркнула.
Если бы отец хоть раз спросил нравится мне кто ни будь, о ком или о чём я думаю?.. Может, и узнал, что сердце моё давно занято, но вот только не смотрит на меня тот кого люблю. А от этого ещё больнее.
— Можно войти? Мне только поговорить. Я вас не обижу.
— Ну проходи.
Посторонилась.
Он долго мялся, а потом затараторил.
— В нашей семье живёт найдёныш, золотой дракон, хороший парень. Он мне как брат, вернее брат, самый лучший. Его нашли в ледниках. Ему надо было вставать на крыло ещё в прошлый оборот Драго. Но дело в том, что ледники вытянули с него дар выпускать крылья. Золотых, которые могли бы помочь, не осталось. Вот я к вам и…
Я перебила его.
— Незамужние девушки не могут делить магию с парнем встающим на крыло. Он выпьет из меня всё до сухой капли. Это во-первых. Во-вторых я золотая только на четверть, и чистому дракону могу навредить.
— Я вас и не прошу. У вас на шее висит амулет. Вы его хоть раз открывали?
— Пробовала, ни в какую. Его бабушка мне дала. Сказала, придёт время ты сама поймёшь. Но оно пока не приходит.
— Можно быть сейчас и есть это время?
— Я не знаю. Мне надо увидеть вашего брата, я пойму.
Отец выслушал меня, и как ни странно, согласился.
С разрешения старейшин, через семь талов мы были в клане Черных.
Латсир, чёрный дракон, ищущий столько времени встречи со мной, ставшей возможной только после битвы за изумрудных, пригласил в свой дом. Навстречу вышел высокий парень с золотыми, как свет Цергона, волосами. Кулон на моей груди обдал жаром, а отец застыл на месте. Я не понимающе обернулась к отцу, срывая с шеи цепочку с горящим камнем.
— Эсми, это твой брат.
Прошелестел еле слышно папа. Мы с золотым драконом уставились на него.
— Твоя бабушка потеряла сестру, я помню эти разговоры, слёзы… Я не знаю откуда и как. Открывайте камень, дети.
Я протянула Золотому кулон, и в его руках он распахнулся сам. И два голоса, мой и золотого выдохнули одновременно,
— бабушка?!…
В золотой оправе, впаянная картинка, две смеющихся девушки с золотыми волосами.
С Жэсмиром мы проговорили до заката Эны. С восходом Цергона он встал на крыло и я долго любовалась Золотым драконом купающимся в лучах родной стихии.
В Шу-Ардан вернулись втроём. Я, папа и Жэсмир. Заходя в зал старейшин столкнулись с Кордом и Тэссином, сердце прыгнуло к горлу и кровь застучала в висках. Но он кивнув, прошёл мимо, не поднимая глаз.
Крахт его дери, что же мне делать? Почему он даже не смотрит на меня?
ЛИССА
Два клана готовились к обряду. Меня ощутимо потряхивало, и хотелось сбежать от этой суматохи. Спрятаться, зарыться в норку и не высовывать нос. Если бы не Раяна, которая чувствовала себя не лучше, так бы и сделала.
Обряд проводили на источнике истинных, последний раз этот источник видел истинные пары лет восемьсот назад. Но и такого он вряд ли знает. Тут собрались все кланы Драго. Даже Золотой, пока единственный, и мальчик подросток, старший из Изумрудных.
Перед алтарём, высеченные из редких самоцветов, высились семь Богов. Каждый своей стихии. Пара должна положить перед ними дар принесённый невесте женихом. И, боги чья стихия была им близка в этой паре, наделяли дар благословением. Сюда приходили только истинные, для пар, которые просто искренне полюбили и хотели быть вместе, Храм Плодородия и Открытой души, стоял всегда с распахнутыми вратами.
Я сидела на подоконнике, нервно выводя на стекле рожицы, закорючки. Раяна металась по комнате, хватая то стакан с водой, то фрукты из вазочки и снова кидала, фрукты в воду, стакан в вазу. Я не выдержала.
— Да сядь ты, голова уже кружится.
— А, вдруг, мы с Кирсеном не истинные, и Боги отвернутся от нас?
Я вздохнула, этот вопрос, за последний час, она задаёт уже сотый раз. И сама же на него отвечает
— Я жить без него не смогу. И ждать потом ещё сто оборотов Драго, я не выдержу. Надо было идти в Храм, но тогда я не смогу его чувствовать, когда он в беде. Тут она была права.
Алтарь истинных открывался раз в сто лет. И попросить благословления могли не только те пары, которые готовились к нему. Такой союз связывал пары на все вечности. В какой бы жизни не возродилась душа, она найдёт своего единственного снова и снова. Почувствует его боль, через миры и пройдёт все барьеры и невзгоды, чтобы снова заглянуть в глаза любимого. Храм же благословлял драконов на тихое семейное счастье, радость близости, заботу о любимом и верность. Даже в минуты угрозы семье дракон встанет насмерть за жену и детей. Но потеряв любимых, они не уходят за грань следом, а продолжают жить и могут снова обрести счастье.
Виера пришла утром, расцеловала нас, поправила прически и наряды, укоризненно покачала головой, глядя на покрасневшие глаза и вздохнула.
— Вижу готовы, красавицы. Про вампиров только слышала, теперь и вижу. Уговор, никого не кусать, особенно статуи Богов, не оценят.
И напряжение как рукой сняло. Умеет Виера своим ворчанием успокоить.
У алтаря, кроме нас с Кристианом и Кирсеном стояли две пары Зелёных драконов, пара Чёрных и Красный и Чёрная. И у всех девушек были красные глаза. Я улыбнулась Виере, кусать не будем, мы сообща этими статуями позавтракаем.
Первыми к алтарю подошли Красный и Чёрная. Положив дар в чашу перед Богами, положили руки на камень-алтарь. Вспыхнул и погас свет, на пару опустился сияющий покров, и мягким сиянием охватило три статуи Богов. Из чаши поднялись дары невесте и жених, теперь уже муж надел на любимую диадему, кольцо, вдел серьги в уши. Один браслет протянул ей, второй взял сам и одновременно надели друг другу на предплечье, браслеты вспыхнули и поползли по руке вязью, исчезая в этих причудливых рисунках. Это было завораживающе.