Логово

Перекинулся сразу в район будущего «Гвардейского парка», прошёл метров триста по осиннику, листья не до конца распустились, поздняя весна, судя по всему на календаре. И да, время то наверняка тут «старое», на две недели с общемировым разнящееся. Ладно, разберёмся. Заприметив небольшой стог сена, подъеденный снизу лошадушками и превратившийся в подобие гриба боровика на толстенной ножке и с внушительной шляпкой, направился к нему. Там изгородь из жердей разломанная, видимо хозяин в запас ставил сено, на всяк случай. А случай не представился, вот и не вывез, лакомьтесь, сторонние коняшки.

Ага, понятно — верёвка, скрепляющая жерди на месте. Это один их трёх столбов завалился — неглЫбоко вкопан. А вот это уже интересно — не всё верёвочками закреплено, в столбе не упавшем гвоздь торчит, по-нашему, примерно «сто пятидесятка». А как «по тутошнему» — хрен знает, кованый тот гвоздь. Ого! Можно нехило навариться, я же домик деревянный на участке, что от прежнего хозяина остался, разобрал в прошлом году, так там гвозди в досках и брусках из семидесятых годов века двадцатого — наикрепчайшие советские гвозди! Не то что нынешняя китайская гнущаяся чуть тронь, «проволока».

Господи, какая чушь и хрень эпическая в голову лезет. Мне, владыке Сети Порталов лавку скобяных товаров открыть? Нет уж, найду занятие поинтереснее, я ж не князь Агренев в блистательной альтернативе Алексея Кулакова, чтоб пошагово, тяжело, нервно и нудно созидать промышленную империю, у меня ж Паутина Порталов есть. Точнее — только-только намечающаяся Паутина, так, Паутиночка покамест. Вот и надо её развивать как можно быстрее! Чтоб из фруктовой лавки в Петербурге бананов набирать и продавать в Сибири с огромадной наценкой! А что, лавка — лучшее прикрытие для резидентуры, совсем как в 21 веке информагентство. Эх, как там «Сибирский Партизан» без меня? Ведь не выживет контора, не успел денег коллегам забросить. Грёбаный придурок Палыч, будь ты проклят!

А вот и первые аборигены на горизонте, сразу двое. Молодой парнишка лет примерно шестнадцати и мужик молодой, эдак от двадцати пяти до тридцати, морда лица хитрююююющая. Сразу понятно — учуял чужака, впервой виденного, ишь как глазыньки зыркают, как уши навострились. Любопытный!

— Здравствуйте, сибиряки-красноярцы. До города далеко? Устал шагать.

— Здоровья и вам, человек хороший. Сами откель будете? Ранее не встречались вроде как.

— Вряд ли встречались. Разве что в Кронштадте или Петербурге. Ну, или если ты на флоте служил. На фрегате «Минин», случайно, не отметился? Я буду лейтенант в отставке Шмидт, Отто Оттович, на сейчас начальник Особой изыскательской партии.

— Виноват, ваше благородие, не служил! Вообще не служил, купца второй гильдии Шардакова приказчик я, Артём Безруких! А это Пашка, на посылках у нас. Жеребчика ловить пошли, молоденький, шустрый, Яшкой звать, не встречали?

— Нет, не встречал. Вот что, Артемий, будь любезен, отряди со мной Павла, пусть покажет где телеграф в Красноярске, где воинский начальник и прочее. Я ранее через ваш богоспасаемый городишко на рысях проскакивал в свите великого князя Алексея Александровича (вот будет хохма если ЗДЕСЬ ещё не наступил 1873 год) ничего тогда в суматохе и не запомнилось.

— Не извольте беспокоиться, господин лейтенант. Самолично сопровожу вашу милость и всё в наилучшем виде представлю. Пашка, в одного Яшку ищи, а я его благородию выступлю провожатым!

Пашка безучастно кивнул и побрёл далее в поисках жеребчика, а Артемий восторженно-искательно взирал на мою бравую личность.

Надо же так лопухнуться, — задёргаться, «понизить» себя с кавторангов до лейтенанта и обозваться Отто Оттовичем. Полярник и математик Шмидт, он же Отто Юльевич. Тут, вероятно, на революционера лейтенанта флота Петра Петровича Шмидта «сработало», оттого и Отто Оттович, по аналогии схожего имени и отчества...

Ладно, всё равно никто не вычислит здесь морские неувязки и нестыковки, глубокое сухопутье, равноудалёнка и от Балтики и от Тихого океана! Хотя, вот был же в наше время в Канске, всего двести вёрст на восток от Красноярска Морской Арсенал и даже тамошний кадетский корпус сделали с морским уклоном, хоть и на речке Кан. Да!

— Рапортуй-ка, друг Артемий, какое число на дворе, без малого два месяца по тайге, дороги намечал, да так, что одичал.

— Так что второе мая одна тыща восемьсот девяносто первого года от Рождества Христова. Ваше благородие господин лейтенант!

— Т-с-с-с! Оглушил, называй запросто, Отто Оттовичем, я же в отставке числюсь. Вот вернусь на службу, мундир новый построю, уже с погонами капитана второго ранга, тогда и тянись в струнку. Ну а пока я вроде частного лица, соображаешь? Заморские державы, зачастую враждебные к России, желают знать как можно больше о Великой Сибирской железной дороге! Поэтому молчок! Уразумел?! Молодец, веди!

Пока молодцевато расправивший плечи приказчик аки лихой рекрут прокладывал дорогу моему благородию, заботливо обламывая ветки, чтоб не хлестнули невзначай по физиономии целого лейтенанта флота, я предавался размышлениям. Таки не девяностый, таки девяносто первый год, да и пофиг, в принципе. Так даже интереснее. Сейчас цесаревич, он же в будущем император Николай Второй, отлёживается после удара по башке и готовится из прекрасной, но негостеприимной Японии отбыть во Владивосток, где и дать высочайшую отмашку на строительство Транссибирской магистрали. В Красноярск же Николай Александрович «милостиво прибыть соизволят-с» аккурат первого июля, через два месяца.

Выходит, до Цусимы — ровно четырнадцать лет! До Первой мировой — двадцать три годочка! А вот накося! А вот выкуси! Хрен вам, самураи, Цусима! И хрен вам, закулиса мировая, участие России в бойне мировой! Предотвращу! Раз уж оказался здесь, то непременно предотвращу величайшие Отечеству бедствия.

Одно смущает — тут пока даже железной дороги нет и расширять Сеть крайне проблематично.

— Что говоришь, Артемий? А, что в тайге делали. Да не такая и особая тайна, друг мой. Его Императорское Величество повелел проложить Великий Железнодорожный путь от океана до океана. А его императорское высочество, генерал-адмирал Алексей Александрович, пожелал сделать подарок царственному брату. Северный Морской путь из моря Баренца и далее в Тихий океан будет проложен! Контр-адмирал Степан Осипович Макаров уже озадачен чертежами мощного корабля с особо прочным корпусом, способного пройти от Архангельска до Владивостока в одну навигацию!

— Надо же, — искренне изумился Артём, — вот бы батя дожил, вот бы порадовался. Старик из архангелогородских был, очень любил вспоминать про морскую юность, а тут скучал в тайге, разве что на Енисее мягчал душой.

— Да, Енисей, друг Артемий, величайшая река и именно там, на севере будет выстроен порт, в котором суда могут отстояться, а то и перезимовать. Ведь в одну навигацию проскочить поначалу куда как сложно — станции угольные поди создай, станции метео, чтоб погоду показывали. Много мороки, зато и отдача потом такая державе пойдёт — у-у-у-у-у-у-у-у!!!

«Друг Артемий» поведал ответно как стремительно «хорошеет Красноярск» в ожидании визита наследника-цесаревича. Ничего, в общем то нового, — власть всё также «напрягает» бизнес, пардон, купечество. Ну и горожан принуждают под угрозой огромных штрафов убирать с улиц кучи мусора, дрова и лужи, причём лужи велят засыпать щебнем! А где этот щебень взять? И непременно чтоб не камешки-кругляши, речкой обцелованные до гладкой наружности, а самый что ни на есть щебенистый щебень? Ой как кусается телега щебёнки! А фасады домов да лавок обнови да яви в наилучшем виде, чем при постройке, это как?!

Пару раз останавливал словохотливого провожатого, исключительно для открытия новых порталов-переходников. Бананом поопасался угостить, — запомнит ведь, а откуда, даже у секретного лейтенанта флота посреди Сибири свежий заморский фрукт? Потому отламывал батончик шоколадный, — лакомься, Артемий Палыч!

— Держи, шоколад американский!