Страница 49 из 163
Аммиан утверждает, что при виде огромной римской армии варвары пришли в ужас и отправили к Валенту послов просить о мире. Вместе с тем он дает нам понять, что все демарши неприятеля, непосредственно предшествовавшие сражению, носили лицемерный характер и были направлены только на то, чтобы выиграть время и дождаться прибытия кавалерии (Amm., XXXI, 12, 12–13). Однако Валент проявлял самое горячее желание закончить дело без кровопролития и был готов в качестве гарантии своих обещаний предоставить готам высокопоставленного заложника. Эту роль взял на себя комит доместиков Рихомер (Amm., XXXI, 12, 14–15). Рихомер, как пишет Аммиак, уже приближался к вражескому лагерю, когда произошло странное событие: «Стрелки и скутарии, которыми тогда командовали ибер Бакурий и Кассион, в горячем натиске прошли слишком далеко вперед и завязали бой с противником: как не вовремя они полезли вперед, так и осквернили начало боя трусливым отступлением. Эта несвоевременная попытка остановила смелое решение Рихомера, которому уже не позволили никуда идти. А готская конница между тем вернулась с Алафеем и Сафраком во главе вместе с отрядом аланов. Как молния, появилась она с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути» (Amm., XXXI, 12, 16–17; пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни).
Странность в этом описании Аммиана заключается прежде всего в том, что эскадроны скутариев и стрелков бросились в атаку на лагерь варваров. Какие действия они могли предпринять в этом случае? Понятно, что у кавалерии, тем более у легковооруженных лучников, не было никаких средств, чтобы взять штурмом кольцо из телег, окружавшее лагерь готов. Лишенные какой-либо возможности причинить неприятелю вред, римляне сами превратились бы в этом случае в удобную мишень. Для того чтобы объяснить внезапную атаку Бакурия и Кассиона, мы должны предположить, что готы стали выходить из-за укреплений своего лагеря, с тем чтобы построиться к битве. Поскольку делали они это, очевидно, в беспорядке, то римские военачальники сочли, что наступил удачный момент для атаки, и бросились вперед, не дожидаясь приказа вышестоящего командования (Amm., XXXI, 12, 16). Здесь возникает вопрос: что заставило варваров, которые еще недавно не желали торопить события, вдруг изменить свое намерение? Ответ может быть только один; в их лагере было получено сообщение, что конница Алафея и Сафрака должна была вот-вот появиться на поле боя. После этого не было уже никакого смысла продолжать неискренние рассуждения о мире, и готы решили попытать счастья в бою.
Рис. 75. Битва при Адриаиополе. Атака римской кавалерии на правом фланге.
1 — кавалерия Бакурия и Кассиона; 2 — Валент со своими телохранителями; 3 — римская пехота; 4 — Ланциарии и Маттиарии; 5 — Батавы; 6 — кавалерия левого фланга; 7 — кавалерийские отряды, не успевшие подойти к началу сражения.
Рис. И. В. Кирсанова.
Рис. 76. Битва при Адрианополе. Римская пехота вступает в бой. Внезапное появление кавалерии варваров и бегство римской кавалерии на правом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
Возможно, римляне легко обратили бы в бегство врагов, не ожидавших столь стремительного нападения, однако внезапно из густого дыма костров, обволакивавшего равнину, вылетели готские и аланские всадники. Учитывая маневр, совершенный эскадронами Бакурия и Кассиона, конница Алафея и Сафрака могла оказаться либо в тылу у римлян, либо угрожать нм фланговым охватом. Именно это непредвиденное обстоятельство, не оставившее никаких шансов Бакурию и Кассиону, заставило их отдать приказ о немедленном отступлении, которое Аммиан посчитал «малодушным» (Amm., XXXI, 12, 17)[656].
Атака римской кавалерии послужила сигналом для всей армии: римская пехота, занимавшая центр боевого построения, устремилась вперед на строящихся еще к битве готов. Но после того как отряды Бакурия и Кассиона обратились в бегство, легионы оказались в самой невыгодной ситуации: неприятельская конница ударила нм во фланг.
Левый фланг римской армии еще не построился окончательно, поскольку некоторые эскадроны все не подошли к месту сражения. Несмотря на это, увлеченные общим порывом, и на этом участке фронта римляне бросились в наступление. Им удалось обратить готов в бегство, и они продвинулись до самого их табора[657]. Однако им не хватило сил, поскольку остальная масса римской кавалерии на этом крыле так и не вступила в бой (Amm., XXXI, 13, 2)[658]. Поэтому, когда готы сделали натиск всеми силами, «высыпав несчетными отрядами» из-за своих повозок[659], то римскую конницу опрокинуло «словно разрывом большой плотины» (Amm., XXXI, 13, 2).
Рис. 77. Битва при Адриаиополе. Атака римской кавалерии на левом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
Отступление кавалерии и на этом фланге привело к тому, что римская пехота оказалась зажатой в тиски (Amm., XXXI, 13, 3). «В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять, что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти. А так как покрывшаяся ручьями крови земля делала неверным каждый шаг, то они старались как можно дороже продать свою жизнь и с таким остервенением нападали на противника, что некоторые гибли от оружия товарищей. Все кругом покрылось черной кровью, и, куда бы ни обратился взор, повсюду громоздились кучи убитых, и ноги нещадно топтали повсюду мертвые тела. Высоко поднявшееся солнце, которое, пройдя созвездие Льва, передвигалось в обиталище небесной Девы, палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружии» (Amm., XXXI, 13, 5–7; пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни). Не выдержав колоссального давления с фронта и обоих флангов, римляне обратились в бегство. По всей видимости, именно в этот момент в бой были введены Ланциарии и Маттиарии, отражавшие некоторое время страшный напор варваров (Amm., XXXI, 13, Х)[660]. Император Валент в начале сражения находился на правом фланге между пехотой и кавалерией; после бегства Бакурия и Кассиона, спасаясь от готской кавалерии, он со своими телохранителями оказался среди пехотных боевых порядков. Когда пехотинцы уже дрогнули, то, пробиваясь сквозь их ряды, он пытался добраться до вступивших в бой Ланциариев и Маттиариев. Эти легионы не могли долго сдерживать всю массу готов. В резерве должны были находиться еще Батавы, появление которых на поле сражения могло бы дать римлянам шанс. Но, когда комит Виктор поскакал к ним, чтобы привести на помощь, то не смог их найти: вероятно, Батавы предпочли не искушать лишний раз судьбу и позаботились о собственном спасении. После этого поле битвы стали покидать уже не только рядовые солдаты, но и высшие командиры: бежали Виктор, Рихомер и Сатурнин (Amm., XXXI, 13, 8).
Рис. 78. Битва при Адрианополе. Готы опрокидывают римскую кавалерию на левом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
656
«Inerti discessu».
657
«…Ad usque plaustra ipsa accessit».
658
«…А reliquo equitatu desertum…».
659
«Effusi inmensis agminibus barbari iumenta conterebant et viros».
660
«…Fixis corporibus steterant inconcussi».