Страница 136 из 163
Рис. 128. Варяги на византийской службе.
Рис. И. В. Кирсанова.
Впрочем, если сражение при Манцикерте было серьезным поражением, то военные кампании Романа IV в конце 60-х гг. XI в. никоим образом нельзя считать неудачными. Так, в рассказе Атталиата, бывшего очевидцем событий, можно обнаружить поразительную степень дисциплины и компетентности и увидеть правильно разбитые и укрепленные лагеря, твердый боевой порядок и хорошо организованные линии снабжения. Последнее не должно удивлять: согласно Пселлу, Исаак I восстановил традиции строгой дисциплины и тактического порядка, находившиеся в угрожающем пренебрежении со стороны центрального правительства, а его армия была вполне эффективна и успешна в сражениях (Psell. VII, 7–8). Именно некомпетентность или плохие коммуникации, наряду с дезертирством и предательством, привели к разгрому Романа IV при Манцикерте (Attal., 114, 126, 160)[1527].
Старая армия быстро исчезала. Правительство Михаила VII смогло собрать всего несколько сотен воинов и выступить с ними против Русселя де Байля в 1073 г., полагаясь главным образом на своих союзников турок. Во времена Алексея I отчаянные усилия восстановить власть Византии на Балканах и в северо-западной части Малой Азии осуществлялись при помощи наемной армии. Поскольку они сражались своим собственным оружием и по собственным правилам, хотя и находились под византийским командованием, можно сказать, что собственно «византийская» тактика в том смысле, что этот термин отражает нечто особенное и отличное от других, умерла в XI в. вместе со старыми фемными армиями Империи. Теперь, как это ясно демонстрируют наши источники, Византия становится все более и более интегрирована в окружающий мир. Сельджукские, печенежские и половецкие конные лучники, норманнские, германские и «франкские» рыцари, легкая пехота из Болгарии и Анатолии, грузины и аланы с Кавказа, усиленные небольшими отрядами императорской гвардии, которые обычно набирались за пределами Империи, как, например, из варягов[1528]. Такова была византийская армия XII в. Несмотря на попытки Алексея I и Иоанна II Комнина восстановить национальную армию, войска XII в. по преимуществу состояли из невизантийцев[1529]. При Мануиле I тенденцию к заимствованию западной тактики тяжелой рыцарской конницы стимулировал сам император, перевооруживший многие императорские отряды в западном стиле и внедрявший среди них соответствующую тренировку. Результатом была армия, тактика которой ничем не отличалась от любой другой многонациональной и многоязыкой наемной армии. Никита Хониат приводит речь командующего императорской армии, сражавшейся против венгров в 1167 г. Военачальник говорит, что построение, военное снаряжение и выучка обеих сторон была одинакова, различие заключалось в лучшем боевом порядке и тактическом построении (Chon., Р. 155–166; ср. Ki
После X в. у нас уже нет военных трактатов. Общую тенденцию развития византийской военной организации, хотя и в самой общей, а иногда и анекдотической форме, передает так называемый «Стратегикон» Кекавмена, вероятно, написанный в 80 — 90-х гг. XI в. Византийская тактика является «византийской» только потому, что представляет собой тактику солдат, служащих под византийским командованием. Напротив, степень поддержания византийских боевых порядков конца X–XI вв., независимо от того что Кекавмен считает их лучшими по отношению ко всем остальным, так и остается неясной (Kek., 10, 27–28.) Тех видов войск, которых у Византии не было, как например, тяжеловооруженных рыцарей западного типа, она нанимала за деньги. Впрочем, Мануил I предпринял попытку создать небольшой отряд собственной кавалерии, вооруженный и снаряженный на манер западной конницы. К концу правления этого императора, насколько мы можем судить, опираясь на крайне фрагментарные данные, византийские легкая пехота и конница были, вероятно, очень сходны с легкой пехотой и конницей своих турецких и болгарских противников, тогда как византийская тяжелая кавалерия строилась по принципу рыцарской конницы Западной Европы или же вообще набиралась из европейцев[1531].
Полевые тактические диспозиции в 70-е гг. XI в. частично сохраняли элементы традиционного восточноримского боевого построения. Была ли все же какая-либо разница между армиями XII в. и их противниками, если, конечно, не считать многонациональный характер византийской армии? Никита Хониат описывает боевые линии венгров и византийцев в сражении 1167 г. (Chon., 153 — 7). Армия Империй была разделена на три основные части: правое крыло, центр и левое крыло — тогда как вторую линию составляли отряды, стоявшие за флангами. Киннам специально выделяет отдельные отряды: одно из соединений составляют различные отряды половцы, турки и небольшое число западных рыцарей, служащих в качестве наемников, а два других соединения составляют три византийских таксиархии, усиленные лучниками и тяжеловооруженными турками, а затем — еще четыре таксиархии. Далее боевая линия состояла из отборной византийской, германской и турецкой конницы, и именно там находился главнокомандующий с отрядом союзных сербов и наемной конницей ломбардцев (Ki
Отличием византийских армий на поле боя, разумеется, там, где его пытались поддерживать, похоже, являлось деление основных соединений на более мелкие отряды и подразделения. Главной тактико-административной единицей была таксиархия, появление которой придало боевому порядку дополнительную гибкость и подвижность. В описаниях сражений своего отца против печенегов, половцев и турок Анна Комнина часто подчеркивает порядок и дисциплину римских боевых линий, включая наемников (An., Alex., XV, 5, 6). Тем не менее там, где источники дают большее число деталей, оказывается, что византийские армии имеют более гибкие построения, нежели их противники. Так было, к примеру, в 60-е гг. XII в., если, конечно, мы можем доверять сообщениям историков о столкновениях с венграми и турками. Подобные построения во многом зависели от полководческого мастерства и знаний военачальника. И примечательно, что император Мануил I открыто давал своим полководцам указания о том, как надо строить армию перед боем (Chon., 152–153).
Есть основания полагать, что расположения византийских пехоты и конницы, бывшие результатом их опыта в борьбе против конных стрелков, как тюрков, сражавшихся на стороне сирийских эмиров и Халифата в X–XI вв., так и сельджуков начиная с 60-х гг. XI в., продолжали использоваться и далее и сохраняли определенную четкость. Анна Комнина описывает немного скошенное, пустое внутри построение типа каре, которое использовал Алексей I. Причем и она, и сам император считали его тактическим новшеством, ставшим ответом на турецкую тактику атаки противника со всех сторон произвольно организованными отрядами с целью полностью разрушить боевую линию или колонну вражеских войск (An., Alex., XV, 3). На самом деле построение подобного типа не было новым ни на поле боя, ни на марше[1532]. Его начали использовать в середине X в., если еще не раньше, и использовали до конца X в. и затем в XI в. во времена Василия II. Возможно, прибегали к нему и далее, когда того требовала сложившаяся обстановка[1533]. Вполне вероятно, что с разрушением и постепенным исчезновением регулярной полевой и фемной армий в период между 1071 г. и началом правления Алексея I это построение было забыто. По нашему мнению, это произошло из-за того, что вооруженные силы состояли теперь по преимуществу из наемников, служащих под началом собственных офицеров или племенных вождей. В этой ситуации, вероятно, именно Алексей I снова обнаружил или ввел то, что могло быть знакомо ему с юности. Ведь хотя он не сражался при Манцикерте, но несколько позже именно ему поручили командование экспедицией против Русселя де Бейля в 1073 г. То, что эта тактика оказалась весьма эффективной, подтверждается тем обстоятельством, что позднее она была заимствована крестоносцами, а мусульманские историки считают ее очень действенной. Остается неясным, была ли она заимствована именно от византийцев. Никита Хониат, описывая события 1159 г., со всей определенностью подчеркивает, что походный порядок византийцев обычно был неуязвим для турецких атак, и предполагает, что боевой порядок Алексея I продолжал использоваться и в более позднее время против такого врага, как легкая конница сельджуков. Он рассказывает, что в 1159 г., уходя из Антиохии, Мануил разрешил солдатам не соблюдать строй и самостоятельно возвращаться по домам. В результате многие из них были атакованы турецкими всадниками, и только когда в дело вмешался сам император с главными силами армии, подвергшиеся нападению войска были спасены (Chon., 110)[1534].
1527
Cheynet J.-С. Mantzikert: un desastre militaire? // Byzantion. 1980. Т. 50. Р. 410–438; Cheynet J.-С. Les effectifs de l'armée byzantine aux X–XII-e s. // Cahiers de civilisation médiévaIe. 38, 4, 1995. Р. 319–335 (особ. 332).
1528
После 1070 г. это, в основном, были англосаксы, покидавшие захваченную норманнами Англию. См.: Blöndal S. The Varangians of Byzantium: an aspect of Byzantine military history / translated, rev., and rewritten by Benedikt S. Benedikz. Cambridge; New York, 1978. См. так-же новейшее исследование о норманнских и франкских наемниках на службе византийских императоров: Серен Е. А. Эмиграция норманнов в Византию и «Тагмы франков» (XI в.) // Античная древность и средние века. 2001. Вып. 32. С. 163–174. Theotokis G. Rus, Varangian and Frankish Mercenaries in the Service of the Byzantine Emperors (9th — 11th С.): Numbers, Organisation and Battle Tactics in the Operational Theatres of Asia Minor and the Balkans // Byzantina Symmeikta. 2012. Т. 22. Р. 126–156.
1529
Birkenmeier J. W. The Development of the Komnenian Army: 1081–1180. Leiden, 2002. Р. 156–162.
1530
См. краткий обзор в Angold M. Byzantium 1025–1204… Р. 93–98, 109, 127–128; Birkenmeier J. W. The Development of the Komnenian Army… Р. 163.
1531
См. Magdalino P. The Empire of Manuel I Komnenos… Р. 231–232.
1532
Haldon J. Warfare, state and society… Р. 153.
1533
McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 257 — 265.
1534
Shepard J. The uses of the Franks in eleventh-century Byzantium… Р. 300–302. О квадратном построении после X в. см. Smai R. С. Crusading Warfare… Р. 198 — 9; McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 278–279.