Страница 134 из 163
Можно предположить, что, находясь под хорошим руководством, когда традиция поддержания воинской дисциплины соединялась с успешными военными действиями, византийские пешие отряды, особенно те, которые состояли из набранных на полный срок воинов, сумели восстановить свои традиционные «римские» качества: высокий боевой дух, тактическое взаимодействие, корпоративную сплоченность и дисциплину на поле боя. Уже упомянутые данные, касающиеся описания войн 950 — 970-х гг., показывают это совершенно определенно.
Возможно улучшение качеств пехоты произошло в результате того, что в ее ряды стало попадать большое количество представителей некоторых воинственных народов, живущих в Империи, прежде всего — армян, а также славян, ликаонцев, исавров и других.
Войны X в. требовали единообразия функций, равно как и тактической специализации. Поэтому можно сказать, что формирования византийской легкой и тяжелой пехоты в этот период действовали и использовались скорее как отряды регулярной пехоты последнего периода существования Римской империи, нежели как их непосредственные предшественники в VIII и IX вв. Впоследствии и даже в XI в. армянская пехота продолжала считаться лучшей пехотой византийской армии (Attal., 109, 9; 113, 13)[1517].
Наряду с вышеупомянутым изменением роли пехоты, по крайней мере той, которая составляла ядро сражающихся армий или набиралась в качестве наемников, большие перемены затронули и кавалерийские отряды Империи. Помимо присутствующих на поле боя тяжелой и легкой кавалерии, появляется новый род войск — тяжеловооруженные клибанарии, или катафракты. Они строились клином с широкой передней частью, главной функцией которого было при поддержке копьеносцев и других конных отрядов прорваться через линию тяжелой конницы или пехоты врага, сломить его боевой порядок и дать возможность сопровождавшей их коннице ударить по флангам разорванной линии.
Построение клином вполне могло быть нововведением Никифора Фоки, хотя полной уверенности в этом нет. Однако возобновившийся интерес к регулярной пехоте и тяжеловооруженной кавалерии явно возник на полстолетия раньше правления этого императора. Восстановление корпуса тяжеловооруженной кавалерии или по крайней мере их особое положение в боевом порядке кавалерии, возможно, относится к кампаниям Иоанна Куркуаса на восточном фронте в 20 — 40-е гг. X в.[1518]
Перемены в действиях византийской армии, похоже, происходят в последние годы правления Константина VII. Тогда по причине своего разочарования по поводу поражений его армии от правящих а Алеппо эмиров из династии Хаманидов, император сделал Никифора Фоку доместиком схол. Похоже, что Никифор Фока тотчас же ввел большую программу тренировки армии и строевой подготовки войск, стремясь восстановить дисциплинированную боевую армию с высоким боевым духом и навыками ведения военных действий (Zon., III, 492–493). Его успехи, частично отраженные в приписываемом ему трактате «Стратегика» и особенно — в успешных военных действиях 50-х гг. и последующих лет, вполне очевидны. Трактат иллюстрирует относительно низкий уровень тренировки и тактической дисциплины византийских армий прежнего времени[1519], за исключением, вероятно, элитных тагм, при условии, что во главе их стоял особенно выдающийся полководец, как, например, Иоанн Куркуас[1520].
Порядок и тактическая сплоченность, всегда считавшиеся ключевым элементом в представлении византийцев об удачных действиях на поле боя, были одними из главных забот любого командующего. Пешие и конные бойцы, сражавшиеся в боевых линиях, были обязаны внимательно следить за знаменами отрядов и соединений и поддерживать ровные и непрерывные боевые линии, которые должны были наступать одинаковым шагом. Никто не имел право покидать строй, чтобы атаковать противника, до тех пор пока не был дан сигнал общего наступления, и даже солдаты, успешно сражавшиеся с врагами, могли подвергнуться наказанию, если они оставляли свой пост, поскольку это угрожало сплоченности, а следовательно, силе и единству боевой линии (РМ, II, 4 — 12; IV, 11–12). Многие авторы подчеркивают сплоченность и порядок византийской армии. Так, это делается при описании битвы при Тарсе в 965 г. и Доростоле в 970 г. (Leo Disc., VIII, 9 — 10; IX, 1–8; IV, 3), при описании сражения между правильно организованной боевой линией византийской армии под началом Исаака I Комнина в 1059 г. и печенегами, причем Пселл сообщает о тревоге, охватившей печенегов при виде непрерывной линии римских щитов, встретивших их атаку (Psell., I, 33), и, наконец, для сражений 1070 г., когда Роман IV воевал с турками-сельджуками. Несмотря на критику плохого руководства и упадка дисциплины войск со стороны бывшего очевидцем событий Михаила Атталиата, римские отряды все еще сохраняют порядок и сплоченность как на марше, так и в бою (Attal., 114, 126, 160). Жесткая военная дисциплина, которую насаждал Василий II, вызывала восторг чуть более позднего автора, Михаила Пселла, но этот император явно отличался исключительной строгостью (Psell., I, 33). Аналогичные порядки учредил Алексей I, запрещавший кому-либо выходить за пределы боевой линии во время ее движения и считавший ключевыми принципами сплоченность и единство армии (An., Alex., VII, 3).
Растущая специализация, которую отражают эти перемены, иллюстрирует природу византийского наступления на западе и особенно на востоке. В сочетании с эффективным прикрытием легкой кавалерии, которая могла тревожить вражескую армию во время передвижения и прикрывать наступление тяжелой кавалерии и защитных пеших формирований, византийские армии показали свою эффективность в долгой серии побед, одержанных на протяжении второй половины X в. и в XI в. Конечно, и в это время были поражения, иногда становившиеся следствием некомпетентности и отсутствия опыта у византийских военачальников, а иногда бывшие результатом тактического мастерства военачальников противоположной стороны или более высокого боевого духа неприятельских армий.
И все же как только военный экспансионизм X в. достиг своих ближайших стратегических целей, можно обнаружить перемены в стратегии, проявившиеся на местном уровне. После завоевания Болгарии и включения в состав Империи всей территории к югу от Дуная Византия столкнулась с консолидированной державой венгров на севере и западе, тогда как растущее могущество Фатимидов на востоке, как на суше, так и на море, вызвало необходимость стабилизации границ на востоке. Уже Василий II создавал буферные государства вдоль рубежей Империи, пытаясь разделить области интересов различных государств. В этой новой ситуации наступательные действия, целью которых был разгром главных сил противника, более не являлись первостепенной задачей. Новыми приоритетами становятся пограничные рейды, охрана границ с целью ограничить вражескую активность и установление хорошо укрепленных гарнизонных постов. Особенно это касалось Балкан, где необходимость контроля над возможными путями вторжения, поддержание внутренней безопасности и политического контроля, равно как и защита гарнизонами военных крепостей и административных и стратегических центров сделали дорогостоящие отряды тяжелой кавалерии совершенно излишними. Конечно, регулярная кавалерия продолжала оставаться основным родом войск в византийской армии. В битве у Тройны в Сицилии (1040 г.) византийская кавалерия сражалась бок о бок с норманнами и другими контингентами тяжелой кавалерии, посланными их правителями по просьбе командовавшего армией Георгия Маниака (Vita s. Philareti, Р. 603–618). Имела ли византийская кавалерия столь же тяжелое вооружение, как клибанарии, остается неясным, однако наш источник, который подробно рассказывает о ходе сражения, подчеркивает силу атаки ромеев, сокрушивших боевую линию арабов. Вскоре после этого, когда Константин IX праздновал свою победу над Георгием Маниаком в 1043 г., отряд элитной тяжелой кавалерии, именуемый катафрактами, принимал участие в триумфе императора.
1517
Описание и источники см. McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 203–211, 257–280. О значении армянской пехоты см. McGeer. Е. The legal decree of Nikерhoros II Phocas concerning Armenian statiotai // Peace and War in Byzantium… Р. 123–137.
1518
О кампаниях Иоанна Куркуаса см.: Whittow M. The Making of Byzantium… Р. 310–322; Runciman S. The Emperor Romanus Lecapenus and His Reign: А Study of Tenth-Century Byzantium. Cambridge, 1988. Р. 139–142.
1519
Однако они вполне могут сравниться с армиями болгар.
1520
См. комментарий McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 173–180.